Сын похож на мать.
Иногда он представлял, что мужчина, почти каждый вечер напивавшийся до бесчувствия, не его отец.
Его отец умный, храбрый и немного безрассудный.
А потом смотрел на старика и понимал, что все это чушь собачья.
Выходя из комнаты, Гейдж показал старому ублюдку средний палец. Нужно как-то нести рюкзак. Но надеть его он не мог — раны на спине болели.
Гейдж спустился с крыльца и прошел на задний двор, где, пристегнутый цепью, стоял старенький велосипед, сменивший уже не одного владельца.
Садясь в седло, Гейдж улыбнулся, превозмогая боль.
Следующие двадцать четыре часа он свободен.
Ребята договорились встретиться на западной окраине города, где лес вплотную подходил к изгибу дороги, мальчик из семьи среднего класса, ребенок хиппи и сын пьяницы.
Они родились в один день, седьмого июля. Первый крик Кэла прозвучал в больнице графства Вашингтон — мать в это время тяжело дышала, отец плакал. Фокс появился на свет в подставленные ладони смеющегося отца в спальне странного деревенского дома; из проигрывателя неслась песня Боба Дилана «Ложись, леди, ложись», а воздух в комнате был пропитан запахом лаванды от зажженных свечей. Гейдж покинул лоно испуганной матери в машине «Скорой помощи», мчавшейся по шоссе 65 штата Мэриленд.
Теперь Гейдж приехал на условленное место первым. Он соскочил на землю и откатил велосипед к деревьям, чтобы его не было видно с дороги.
Затем сел на землю и закурил первую за сегодняшний день сигарету. От курева его всегда немного подташнивало, но сам акт неповиновения компенсировал неприятные ощущения.
Гейдж сидел в тени деревьев и курил, представляя себя на горной тропе в Колорадо или во влажных джунглях Южной Америки.
Где угодно, лишь бы подальше отсюда.
Он третий раз выпустил изо рта облачко дыма и сделал первую осторожную затяжку, когда услышал шорох трущихся о землю и камни шин.
Между деревьев ехал Фокс на своей «Молнии» — велосипед так называли из-за зигзагообразных молний, которые отец Фокса нарисовал на раме.
Его отец здорово рисовал.
—Привет, Тернер.
—О'Делл. — Гейдж протянул приятелю сигарету.
Оба прекрасно знали, что Фокс берет ее только для того, чтобы не выглядеть слабаком. Он поспешно затянулся и вернул сигарету.
—Что у тебя? — Гейдж кивком головы указал на сумку, привязанную к багажнику «Молнии».
—Сухие закуски, печенье и еще пирожные. Яблочное и вишневое.
—Отлично. А у меня три банки «Бада»
[4]
на вечер.
Фокс удивленно вытаращил глаза.
—Врешь?
—Не вру. Старик напился и все равно не заметит. У меня есть еще кое-что. Последний номер журнала «Пентхаус».
—Правда?
—Старик прячет журналы под грудой тряпья в ванной.
—Дай посмотреть.
—Потом. С пивом.
Мальчики подняли головы, услышав, как Кэл ведет велосипед по каменистой тропинке.
—Эй, болван, — приветствовал приятеля Фокс.
—Здорово, придурки.
В грубых шутках мальчиков сквозила братская любовь. Они откатили велосипеды дальше в лес и свернули с узкой тропинки.
Надежно укрытые от чужих глаз, приятели достали припасы и произвели инвентаризацию.
—Господи, Хоукинс, что твоя мама туда напихала?
—То, что ты слопаешь, когда есть захочешь. — От тяжести корзины у Кэла уже заболели руки, и он бросил недовольный взгляд на Гейджа. — Может, переложишь часть в свой рюкзак?
—Нет, я понесу это в руках, — возразил Гейдж, но все же откинул крышку корзины и, присвистнув при виде пластиковых контейнеров, сунул несколько штук к себе. — Возьми что-нибудь, О'Делл, а иначе мы будем тащиться до пруда Эстер целый день.
—Черт. — Фокс вытащил из корзины термос и сунул в рюкзак. — Так не тяжело, Салли?
—Пошел ты. Все равно у меня корзина и рюкзак.
—А у меня продукты с рынка и рюкзак. — Фокс снял с велосипеда драгоценный груз. — Ты понесешь приемник, Тернер.
Пожав плечами, Гейдж взял радиоприемник.
—Тогда я выбираю музыку.
—Только не рэп, — в один голос заявили Кэл и Фокс, но Гейдж лишь улыбнулся в ответ и принялся крутить ручку настройки, пока не поймал что-то вроде «Ран Ди-Эм-Си»
[5]
. Под нее они и тронулись в путь.
Густая зеленая листва приглушала яркое солнце и летнюю жару. Сквозь верхушки высоких дубов и вязов просвечивало бледно-голубое небо. Подбадриваемые песнями «Аэросмит», мальчики направлялись к ручью.
—У Гейджа есть «Пентхаус», — объявил Фокс. — Порножурнал, болван, — пояснил он в ответ на удивленный взгляд Кэла.
—Ого.
—Так-то. Давай, Тернер, вытаскивай его.
—После того как разобьем лагерь и откроем пиво.
— Пиво!— Кэл непроизвольно оглянулся, словно мать могла каким-то чудом оказаться у него за спиной. — Ты принес пиво?
—Три банки, — подтвердил Гейдж, раздуваясь от гордости. — И сигареты.
—Правда, круто? — Фокс хлопнул Кэла по плечу. — Такого дня рождения у меня еще не было.
—Точно, — подтвердил Кэл, пытаясь не выдать испуга. Пиво, сигареты, фотографии обнаженных женщин. Если мама узнает, то сидеть ему дома до тридцати лет. Не говоря уже о том, что он солгал. И пошел в лес, чтобы переночевать у запретного Языческого камня.
Его не выпустят из дома до самой смерти.
—Не дрейфь. — Гейдж перехватил рюкзак другой рукой, и его глаза озорно блеснули. — Это круто.
—Я в порядке. — Тем не менее, когда из зарослей выпорхнула жирная сойка и сердито закричала на них, Кэл вздрогнул.
2
В мире Кэла пруд Эстер считался запретным, что делало его еще более притягательным.
Считалось, что затерянную в лесной чаще впадину с коричневатой водой, куда впадал извилистый ручей Антиетам, посещает призрак какой-то странной девушки, утонувшей в пруду в незапамятные времена.
Кэл слышал от матери о мальчике, который утонул там, когда мать была еще ребенком. Согласно ее логике это главная причина, по которой Кэлу категорически запрещалоськупаться в пруду, как будто призрак мальчика таился под водой, выжидая удобного момента, чтобы схватить другого ребенка за ногу и утащить на дно — ему нужно было с кем-то играть.
Этим летом Кэл дважды купался в пруду, замирая от страха и волнения. И оба раза клялся, что чувствовал, как холодные пальцы касаются его ноги.