Стало быть, это и был тот человек, о котором Делрей слышал вчера на улицах и который почти добрался до девушки на школьном дворе.
Райм надеялся, что он назовет имя заказчика, нанявшего Бойда.
Детектив внимательно оглядел неулыбчивого здоровяка: армейскую куртку сменил рваный линялый джемпер. Видимо, знал, что его вчера засекли у школы в зеленом.
Громила был подавлен, но ничуть не напуган. Наконец он заговорил:
– Послушайте, вы не…
– Тш-ш-ш, – зловеще прошипел Делрей, продолжая рыться в изъятом у него кошельке, одновременно рассказывая присутствующим, как было дело. Он как раз подходил к особняку Райма, неся с собой отчеты ФБР о расследовании махинаций по отмыванию денег в местных банках, когда увидел, как из дома вышел подросток.
– Увидел, как этот гад дал мальчонке деньги, потом оторвал свою задницу от скамейки и стал уходить. Внешность подходит под описание. Хромает. Сразу меня зацепил. Особенно когда я заметил его специфический «изъян» у самой щиколотки.
Фэбээровец кивнул на пистолет, который обнаружил в носке задержанного, и поведал, как снял куртку, завернул в нее бумаги, сунул под ближайшие кусты, затем измазал грязью спортивный костюм, чтобы перевоплотиться в бомжа.
– Позвольте мне кое-что сказать, – начал сообщник Бойда.
Делрей ткнул в его сторону огромным пальцем.
– Мы очень ясно дадим тебе знать, когда надо будет раскрыть рот. Без возражений?
– Я только…
– Без воз-ра-жений?
Угрюмый кивок.
Агент приподнял в руке содержимое кошелька: деньги, пару семейных фото, одну выцветшую помятую фотографию.
– Это что? – спросил он.
– Мой тэг.
Делрей поднес снимок поближе к Райму. На нем был изображен старый угловатый вагон в нью-йоркской подземке, бок которого украшала цветистая надпись: «Jax 157».
– Граффитист, – изогнув бровь, сказала Сакс. – А ничего так, красиво.
– По-прежнему зовешь себя Джаксом? – спросил Райм.
– Обычно.
Делрей показал удостоверение с фото:
– Для славных тружеников управления городского транспорта ты, может, и был Джаксом, но вот для остального мира ты, похоже, Алонсо Джаксон. Также известный под красноречивым обозначением «Заключенный два-два-ноль-девять-три-четыре», присвоенным в исправительном учреждении чудного города Олден, штат Нью-Йорк.
– Буффало, верно? – спросил Райм.
Сообщник Бойда кивнул.
– Тюремные связи – вот откуда ты его знаешь.
– Кого?
– Томпсона Бойда.
– Не знаю я никакого Бойда.
– Тогда кто тебя нанял для этого дела? – рыкнул Делрей.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. Какое еще дело? Клянусь, не знаю. – Он действительно выглядел сбитым с толку. – И насчет всего остального… газ какой-то… Я…
– Ты выслеживал Женеву Сеттл. Купил себе пушку и объявился вчера у школы, – указал Селлитто.
– Ну это да, верно. – На его лице отобразилось удивление их осведомленностью.
– А теперь и здесь объявился, – продолжил Делрей. – Вот о каком деле мы тут все языками треплем.
– Нет никакого дела. Честное слово, не знаю, что вы имеете в виду.
– Ну а про книги что нам расскажешь? – спросил Селлитто.
– Это книги, которые ребенком читала моя дочь. Для нее и предназначались.
– Восхитительно, – пробормотал Делрей. – Объясни-ка теперь, зачем надо было кому-то платить, чтобы передать их… – Он запнулся, нахмурил брови. Похоже, настал черед даже Фреду Делрею потерять дар речи.
– Ты хочешь сказать?.. – протянул Райм.
– Именно так. – Джакс тяжело вздохнул. – Женеве. Моей малышке.
Глава 35
– Итак, все сначала, – сказал Райм.
– Хорошо. Такое дело: шесть лет назад меня закрыли. Назначили от шести до девяти в Уэнди.
Тюрьма строгого режима в Буффало.
– За что? – рявкнул Делрей. – Вооруженный грабеж и убийство, кажется?
– По трем пунктам: грабеж, ношение оружия, вооруженное нападение.
– А две четверти? Убийство было?
– Пытались пришить, но этого не было, – решительно заявил он. – Изменили на вооруженное нападение. Да и не делал я этого.
– Старая песня, – пробормотал Делрей.
– Но ограбление было? – спросил Селлитто.
Джакс поморщился:
– Да.
– Продолжай.
– В прошлом году меня перевели в Олден, на общий режим. Там я работал и учился. Месяца полтора назад освободили за примерное поведение.
– Расскажи про ограбление.
– Значит, так было. Несколько лет назад была у меня работа – красил я в Гарлеме.
– Граффити? – Райм кивнул на фотографию разрисованного вагона.
Джакс рассмеялся:
– Дома красил – малярничал. На граффити не заработаешь, если ты, конечно, не Кит Хэринг. В общем, погряз я в долгах. Винэс – мать Женевы, уже крепко подсела. Сначала кокс, потом героин, потом дело дошло до крэка.
Его лицо изображало неподдельное горе.
– Когда мы с ней познакомились, уже было заметно, что у нее проблемы. Но сами знаете, любовь зла. Ну так вот, над нами повисла угроза оказаться на улице, и денег Женеве на одежду, учебники, а бывало, и на еду уже не хватало. А она должна была иметь достойную жизнь. Вот я и решил: разживусь немного деньгами, устрою Винэс в лечебницу, на реабилитацию. Если откажется, заберу Женеву, дам ей нормальный дом.
Короче, один мой приятель, Джоуи Стоукс, рассказал, что наклевывается у него дельце в Буффало. Вроде слышал он где-то, что ходит по субботам инкассаторский броневик, забирает выручку из пригородных маркетов. Всего двое ленивых охранников – сущий пустяк.
В ту субботу мы с Джоуи пошли на дело, думали, что к вечеру у каждого на руках будет по пятьдесят-шестьдесят штук. – Джакс удрученно помотал головой. – Зараза, и чем я думал… повелся на байки этого болтуна. Как только водила отдал нам мешки с деньгами, все пошло наперекосяк. У него там была секретная кнопочка, о которой мы не догадывались. Он ее и нажал, и почти сразу нас обложили.
Мы рванули на юг, но попали на переезд, о котором не знали, а там товарняк застрял. Мы развернулись и давай петлять по проселкам, съехали в поле. В итоге пробили два колеса, бросили тачку, а дальше – бегом. Копы догнали нас через полчаса. Джоуи сказал, что надо отстреливаться, но я отказался, крикнул копам, что мы сдаемся. Джоуи взбесился и всадил пулю мне в ногу. Копы подумали, что мы палили по ним – отсюда и покушение на убийство пришили.