Слимперия - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Бабкин cтр.№ 33

Пока они ели, за окном то наступала ночь, то вспыхивал день — однажды за стеклом, рядом с поездом, долго летел ворон с человечком-седоком в зелёной одежде из листьев: человечек требовательно стучал в стекло древком маленького копья, делал непонятные знаки, но чего он хотел от путников, они не узнали — поезд вновь ушёл в серый туннель.

После ужина Хайк улёгся на диван, подложил руку под голову и сразу уснул — не было ему никакого дела до бесконечной вереницы чудес за окном: всё одно ничего не понятно, бессмысленная мешанина из нарезок чужой жизни! Пусть себе мельтешит, сну оно не мешает…

Олия, позёвывая, вышла из купе, вскоре вернулась — умытая, гладко причёсанная, — сказала, что в туалетной комнате есть вода, и вполне сносная, ошибается легенда насчёт запасов-то; прилегла на второй диван и тоже уснула.

Семён зашторил окно, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь — спать ему совершенно не хотелось, можно было пока что и в окно поглядеть! А если захочется отдохнуть, то вон сколько диванов свободных, выбирай любой…

Семён долго стоял у окна, держась за поручень и покачиваясь вместе с вагоном; наконец Семёну надоело стоять и он зашёл в одно из купе, где окно было не только не зашторено, но и немного приоткрыто — в купе гулял бодрящий сквознячок, — сел на диван, раззевался. Хотел было прилечь, но тут в приоткрытое окно залетело нечто такое, отчего сонное настроение сразу пропало: Семён нагнулся и, не веря своим глазам, поднял с пола влажную мятую бумажку, обычную голубую обёртку от маленькой шоколадки. Шоколадка называлась «Вальс» и была произведена, судя по белому типографскому тексту, в ОАО «Кондитерское объединение „Россия“», в славном городе Самара. На Земле.

У Семёна затряслись руки.

— Что такое? — всполошился Мар. — Тайное послание? Условный шпионский знак? Семён, да не молчи ты! — но Семён не мог ответить: зажав обёртку в кулаке, он зачарованно смотрел в окно.

За стеклом было унылое осеннее небо, низкое и тёмное; невдалеке тянулся смешанный лес, мокрый, дождевой: тускло алели и желтели осенние листья, в жухлой траве чернели проплешины земли. Мимо деревьев, по тропинке, шёл мужик в кепке, армейском плаще и в резиновых сапогах, с оцинкованным ведром и удочкой в руке; следом за мужиком бежала коза, сердито мотая головой.

— Не может быть, — Семён сорвался с места, выбежал в коридор: по другую сторону вагона мок под дождём тот же лесок; Семён ринулся к тамбуру.

В тамбуре было сыро и холодно, аккурат по погоде за окном.

Семён встал слишком близко к дверному стеклу, оно сразу запотело от дыхания, пришлось вытереть его рукавом: за стеклом мелькнула асфальтовая дорога переезда с прилепившимся сбоку станционным домиком и опущенным шлагбаумом, с парой грузовых машин за тем шлагбаумом и женщиной в чёрной фуфайке возле дверей домика, со скрученным флажком в поднятой руке — вид у женщины был суровый, она выполняла свою работу — и снова потянулся лес.

Через некоторое время Семён понял, что поезд тормозит. Медленно, но неуклонно.

Наконец поезд остановился: резко щёлкнул дверной замок — Семён отступил назад — и дверь открылась сама собой; остро запахло креозотом и прелой листвой; в лицо Семёну ударил сырой ветер. Было тихо, только шелестел в траве бесконечный осенний дождик; далёкое «Каррр!» прорезалось и утонуло в том бесконечном шелесте.

Точно так же, сама по себе, опустилась и лесенка: Семёну предлагали выйти. Если он, конечно, захочет.

— Это твой Мир, Семён? — глухо спросил Мар.

— Да, — Семёну было трудно отвечать, горло ни с того, ни с сего перехватило.

— Ты… выйдешь? — медальон говорил тихо, Семён едва слышал его. — Это ведь твой единственный шанс… я тебя доставить сюда никогда не смогу! И метку путеводную не могу сделать, потому что Мир этот абсолютно не волшебный, не к чему мне привязаться… Решай!

Семён посмотрел на деревья — там жил его Мир, серый, без чудес, обыденный и понятный; посмотрел в коридор вагона — там, в купе, был его друг и была девушка, которой он, Семён, не безразличен, — медленно скомкал обёртку от шоколадки и выбросил её: голубой комочек упал на землю, прокатился и замер, прижатый к траве дождём.

— Поехали, — хрипло сказал Семён неведомо кому. — Здесь нет остановки, — развернулся и пошёл в глубь вагона; позади лязгнула поднимаемая лесенка, жёстко щёлкнул дверной замок. Поезд плавно тронулся и поехал, набирая скорость; за окнами на миг стало темно и тут же в небе заиграло солнце, жаркое, восточное…

Поезд нёсся через пустыню: далеко-далеко в белесом небе колыхался дивный миражный дворец, окружённый фонтанами и пальмами. Семён равнодушно глянул на мираж, зашёл в соседнее с друзьями купе, закрыл окно шторой и лёг на диван.

— Думаю, тебе не стоит говорить Хайку и Олии о том, что случилось, — осторожно сказал медальон. — Ни к чему оно. Да?

— Да, — ответил Семён, закрыл глаза и больше не сказал ни слова. А потом уснул.

Спал Семён долго и снилась ему всякая ерунда, которую он немедленно позабыл, едва проснулся. А разбудило его негромкое бормотание Мара, словно он с кем-то вяло спорил. Семён открыл глаза — в купе никого не было.

— Мар, ты с кем болтаешь? — Семён зевнул, сел и потянулся со сна. — Никого ведь нету! Плохой признак, братец… Может, у тебя расстройство психики началось? Ты это брось, у меня ни одного знакомого врача-психиатра по лечению волшебных медальонов нету! Да и куда я в тебя лекарство засовывать-то буду?..

— Не, здоровый я! Это привычка у меня такая, от десяти лет одиночества, — пояснил Мар. — Иногда даёт себя знать… Я, понимаешь, пока ты спал, задумался: а какова была твоя роль в покушении на царя оборотней и почему именно ты? И какой план имелся у Фалька насчёт тебя и Хайка с Олией?

— Роль моя была охранная, за деньги. — Семён встал с дивана и пошёл в туалет. — А планы… Убил бы Фальк нас, ясное дело. Вернее, попробовал бы убить… Чего ж ещё?

— За всем этим безобразием кроется весьма изощрённая интрига! — не слушая Семёна продолжал медальон. — Ну, покушение на царя как таковое — это понятно, это просто. Или наследник подсуетился, или спортивная мафия, или военные — они тоже с амбициями, им государством страсть как порулить хочется! Заговор, небось, давно подготовили, но требовался козёл отпущения, на которого можно было бы свалить подлое убийство монарха… А тут появляешься ты: не местный, человек, к тому же в глобальном Имперском розыске и со списком преступлений длиной в простыню — подарок какой-то, а не вор Симеон! Тут-то машина и закрутилась… Хотя, если б ты не встретился в гостинице с Фальком, бойни на стадионе, возможно, и не случилось… Но царя однозначно грохнули бы! Рано или поздно.

Пока Семён занимался утренним туалетом, медальон с воодушевлением продолжал раскрывать коварные планы оборотней-заговорщиков:

— …И наверняка у Фалька в пистолете первые три патрона были с серебряными пулями, для царя и охранников, а остальные три обычные, для людей. Значит, кладёт он монарха и охрану серебром, вас — свинцом, а после суёт отработанный пистолет тебе в руку. Типа ты, гад, их любимого царя пристрелил! И наверняка у него был с собой второй пистоль, пустой, заранее отстреленный — из которого он, борец с террористами, вас, людишек, как бы и угрохал. Его бы и предъявил при немедленном разбирательстве.