Возвращение в Эдем. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Розалин Майлз cтр.№ 47

Она осуществляла программу исследования и открытия самой себя с большой настойчивостью, относясь к этому как к работе, которой занималась ежедневно. И все равно всякий раз возникало чувство нового, чувство изумления. О женщине по имени Стефани она вспоминала с болью и состраданием. Неужели эта женщина, которая с такой поразительной застенчивостью относилась к собственной внешности и так мало верила в себя, что, видя какую-нибудь красивую вещь, не осмеливалась купить ее, превратилась в Тару, которая была преисполнена решимости не только превратить себя в красавицу, но сделать это на высшем профессиональном уровне?

В конце концов настало время, когда она решила, что можно являться пред очи Джоанны Рэнделл. После длительного размышления она выбрала прямую атаку, даже не сговариваясь о встрече по телефону, чтобы не испугаться в последний момент. Это было решительное наступление: пан или пропал. И как любой военной кампании, ему предшествовала тщательная разработка. Тара предусмотрела буквально каждую мелочь. Первой и самой дорогой ее покупкой был бюстгальтер, который подчеркивал форму груди даже под самым тяжелым одеянием. Затем колготки — в этот день она, разумеется, не могла позволить себе дешевки. Она горделиво погладила плоский живот и тугие бедра. Только тот, у кого некогда был лишний вес, мог оценить по-настоящему счастье быть стройным, радостно подумала она.

Роясь в гардеробе, она остановилась на белой рубахе из тяжелого блестящего шелка. В общем-то, она купила ее задешево на развале в сиднейском Китай-городе, но выглядела она дороже, чем была на самом деле, благодаря красивой отделке передней части и манжетам, крохотным застежкам из жемчуга и модному маленькому стоячему воротнику, который подчеркивал красивую форму шеи. Другой находкой была юбка новейшего покроя, вся в цветах, с мягкими складками и большими накладными карманами, красивая и практичная. Но главное — расцветка: хризантемы, пионы и жимолость переходили друг в друга, мягко переливаясь ало-розовым, красным и персиковым цветами на светлом фоне. Выглядело все это броско, но ничуть не вульгарно. Все одеяние завершал изящный, в талию, жакет точь-в-точь того же ярко-розового, блестящего оттенка, что и юбка в верхней части. Словом, все три отдельных предмета естественнейшим образом сливались в целое, а не казались случайными предметами, которые пригнали друг к другу в результате терпеливой работы.

Тара принялась за косметику, выбрав алый в качестве основного цвета. Для начала она наложила плотный слой розового крема, затем принялась проводить основные линии. Линию скул она подчеркнула гвоздичным цветом, а глаза по контрасту подвела голубым карандашом. Для теней она выбрала густой сливовый цвет, мастерски приглушая его, доводя постепенно до бледно-алого у надбровий. Иссиня-черная тушь и ярко-малиновая губная помада на пару тонов погуще, чем господствующий цвет костюма, завершали палитру красок. Никаких украшений — облик должен быть решительным и простым. Быстро проведя щеткой по густым, блестящим волосам, Тара двинулась к выходу.

По дороге она остановилась и бросила критический взгляд в зеркало, вделанное в платяной шкаф. Ничто не ускользнуло от ее пристального взгляда, и все вроде было на месте. Тара была удовлетворена. Удовлетворена, но вовсе не спокойна. Трогаясь в путь, она ясно осознала, что предстоит ей самое трудное с момента возвращения в Сидней дело. Первая такого рода встреча, да еще в ее возрасте, оценка объективного наблюдателя — все это неожиданно показалось куда более тяжелым испытанием, чем представлялось сначала. Пересекая городские улицы, в толпе, где ее постоянно задевали и толкали, боясь, как бы не запачкаться обо что-нибудь или не порвать колготки, Тара испытала сильнейший соблазн бросить все и вернуться. Но достигнув Ливерпуль-лейн и войдя в уютную приемную агентства, она заставила себя забыть о режущих спазмах в желудке. С великолепным равнодушием она бросила взгляд на фотографии лучших манекенщиц, устрашающе развешенных по всем стенам. Обращаясь к секретарше, она дала себе тайную клятву, что по своей воле отсюда не уйдет — им придется выбросить ее! — пока не добьется своего от великой Джоанны. И дело выгорело! Выгорело!

Мысленно возвращаясь в прошлое, Таре всегда казалось, что ее новое «я» родилось, как птица феникс, из последних языков пламени, в котором сгорела Стефани. Лежа на кровати, почти не двигаясь, едва прикасаясь к еде и питью после того, как открылось предательство Джилли, она чувствовала себя так, словно медленно умирает. Она сгорала от боли, страдания, гнева и унижения, и горячие огненные языки словно вылизывали все ее внутренности. В конце, чувствуя себя полностью изнеможенной, она уснула. Проснулась она новой женщиной. Последняя нить, которая ее привязывала к Стефани, порвалась, та часть жизни Стефани, которая казалась такой значительной, испарилась. И хотя все ее тело еще болело, словно было открытой раной, она чувствовала прилив сил, который приходит с уверенностью в том, что с инфекцией покончено.

Из зла всегда получается добро, размышляла она. Болезненный эффект того, что она узнала в конце, завершил картину, и все стало на свои места, как в разгаданном ребусе. Распутывая историю, завершившуюся тем ужасным «несчастным случаем», в который она попала, Тара в конце концов сообразила, какую форму должна принять месть. Ее план предполагал фанатическую решимость жить в одиночку и для себя, извлекая максимум из той новой жизни, что подарила ей судьба, и из той новой внешности, которую она обрела, потратив на это столько времени и трудов на Орфеевом острове.

Как-то одной из бессонных ночей она вдруг ясно поняла, что будет лучшей местью Грегу: надо вынудить его пережить такое же унижение, какое он заставил пережить ее, — пусть влюбится в женщину, которая его не любит, пусть его с презрением отвергнут и вышвырнут вон, пусть любовь его оценят ниже, чем пыль под ногами. И этой женщиной, которой не угрожает опасность влюбиться в него, она и будет. Она заманит его в ловушку, как он в свое время заманил ее, и пожалеет его не больше, чем охотники жалеют маленьких кроликов, которых ловят в свои мерзкие силки. А потом она пустит в него стрелу и небрежно отбросит прочь, умертвит его сердце, как он пытался умертвить ее тело. Это будет лучшее, поэтическое возмездие, высшее торжество, и она сполна насладится своей местью.

Для этого надо превратиться в такую женщину, какая нужна была Грегу. А значит, надо стать эффектной, по-настоящему эффектной. «Мне бы следовало почуять крысу, — подумала она с горечью, — когда он, именно он, стал подбираться к затрапезной простушке и толстушке мисс Стефани Харпер». Надо превратиться в красавицу из модных журналов. Вот тогда и оформилась окончательно эта мысль, которая, как она поняла теперь, зрела в ее сознании с тех пор, как она приехала на Орфеев остров, где примеряла новое лицо и жадно поглощала новые журналы, — мысль стать манекенщицей.

У нее было обаяние, была фигура, был рост, а теперь, главное, появилось основание и воля осуществить идею.

Это будет самая остроумная шутка, решила она. Уничтожая Грега, она в то же время возродит себя самое. Она знала, что в ней всегда жило стремление стать красивой женщиной, которой она была внутренне, порвать с той, другой женщиной, которая пребывала в клетках ее тела на правах арендатора, вместо того чтобы с гордостью обладать им. Быть может, только те, кто ощущал собственное уродство и презрение окружающих, способны по-настоящему оценить стремление страждущей природы к красоте. Тара испытывала подобное стремление, напоминающее муки голода, всю свою жизнь. Теперь наконец голод мог быть утолен.