Игры по чужим правилам [СИ] - читать онлайн книгу. Автор: Марина Ефиминюк cтр.№ 66

— Мальчик, не забывайся! — возмущенно осекла сына мать.

— Я тебя умоляю! — сморщился парень. — То, что он — твой бывший муж, еще не дает ему право по-свински вести себя в нашем доме!

Дерзость вызвала в Роберте усмешку. Он что-то сказал по-польски, и, не задумываясь, Филипп перешел на язык инквизиторов. Они говорили с вежливым спокойствием, но крайне отчужденно, как плохо знакомые люди, однако складывалось впечатление, будто сын и отец спорят. А когда Аида вдруг побледнела и прижала пальцы к губам, то стало ясно, что происходило нечто ужасное.

— Ты не можешь! — произнесла она по-русски.

— Вопрос решен! — нетерпящим возражений тоном отозвался Филипп и кивнул: — Саша, пойдем-ка спать.

Я послушно направилась к дверям и невольно отшатнулась от Роберта, оказавшись рядом. Мужчина не сдвинулся в места, чтобы уступить нам дорогу, и, обращаясь к сыну, по-польски, произнес нечто резкое. Филипп покосился на отца и, легонько подтолкнув меня в спину, чтобы не останавливалась, с досадой бросил:

— В первую очередь, это правильное решение.

— Поздравляю, — Роберт сухо улыбнулся, — ты, наконец-то, повзрослел.

Когда мы вышли в сумрачный холл, достаточно далеко от мрачного гостя, то я не утерпела и с решительным видом повернулась к Филиппу.

— О чем вы говорили?

Тот спрятал руки в карманы и, склонив голову набок, посмотрел на меня, как на противно зудящего комара. Эта отвратительная привычка, окатывать людей высокомерным призрением, если самому просто-напросто не хотелось продолжать дискуссий, обычно доводила окружающих до нервного тика.

— Я не сдвинусь с места, пока не скажешь! — выразительно изогнув брови, пригрозила я.

Заявление прозвучало ребячливо и глупо, для важности не хватило только капризно топнуть босой ногой. Парень так и не улыбнулся несмешной шутке. Его воспоминания застряли на сцене в оранжерее, причем не на самой ее романтической части.

— Завтра меня арестуют, — тихо вымолвил он бесцветным голосом.

Короткая, но веская фраза, как на заевшей граммофонной пластинке, несколько раз повторилась в неожиданно опустевшей голове.

— Ты собирался мне рассказать об аресте? — единственное, что сумела пролепетать я.

— Да, — Вестич помолчал, — но не знал как.

Получалось, что Филипп позвал меня в оживший зимний сад, чтобы попрощаться. Похоже, сам-то он вовсе не рассчитывал на счастливый финал нашей истории.

Старейшины появились ранним утром, и Гнездо послушно открыло для них двери. Женщин, живущих в особняке, попросили остаться в спальнях, даже Аида была вынуждена подчиниться и покинуть большую гостиную. Вместе с сильнейшими ведьмаками города в дом пришли средневековые традиции, и, следуя им, женщинам отводилось скромное место у очага с колдовским котелком, а за неимением таковых — в будуарах.

Я следила за приездом нежеланных гостей, сидя на подоконнике в своей маленькой спаленке. С высоты второго этажа двор лежал, как на ладони. Отсюда были видны и лоскут мокрой асфальтной дороги, сразу за каменным забором, и стена густого соснового бора.

Моросил дождь, съедавший последние кляксы посеревшего снега. Ветер разгонял по большим лужам мелкую рябь, путался в голых ветвях деревьев. Внезапно дернулись створки кованых ворот и на удивление быстро открылись, хотя Гнездо редко проявляло гостеприимство. Неторопливо, подобно неповоротливой черепахе, во двор вполз черный раритетный Линкольн, один из тех, что любят показывать в гангстерских фильмах. Автомобиль остановился практически у крыльца. Судя по всему, очередному визитеру было глубоко начхать, что другие оставили машины за воротами.

Дверь широко распахнулась, и из салона выбрался высокий чудаковатого вида старик в широкополой шляпе и со старомодной тростью в руках. От дождевой мороси он прятался под прозрачным наколдованным куполом, заменявшим зонт. Гость резко поднял голову, придержав шляпу рукой. Точно угадывая, откуда за ним подглядывают, ведьмак устремил острый, как бритва, взор в мое окно.

Вдруг исправно тикавший старый будильник смолк, и в тот же момент сильный порыв ветра припечатал к стеклу коричневый яблоневый листик. Он словно бы летел прямо в лицо. Я вздрогнула и резко отвернулась…

Посреди комнаты застыла фигура, закутанная в черный длинный плащ с широким капюшоном. Щеки опалило ледяным касанием чужой магии, и тюлевая занавеска отъехала в сторону.

От пришельца исходили холод и опасность. Воздух вокруг него дрожал. Не сводя глаз с незнакомца, я с опаской спустилась на пол и прижалась спиной к подоконнику, чувствуя, что деревянное ребро впилось в поясницу.

— Кто вы?

Гость медленно поднял руки и откинул капюшон, открывая серебристые волосы по плечи. Передо мной стоял один из тех инквизиторов, кто приходил в Гнездо в ночь убийства Эмиля! Мужчина напоминал прекрасную статую. Его застывшее лицо не выражало никаких эмоций, а кожа сияла, как гладкий камень.

В обоюдном молчании мы изучали друг друга. При первой встрече прошлой осенью польский посланник показался мне взрослым мужчиной, но сейчас в тусклом свете пасмурного утра становилось ясно, что инквизитор молод, не старше Лизы. Вместо воспоминаний в его прозрачно-голубых глазах отражался белый экран, покрытый рябью мелких помех. От открытия стало так жутко, что язык окончательно отнялся.

На счастье, дверь в спальню широко распахнулась, и на пороге возник Филипп. Он замер, оценивая обстановку. Брови сошлись на переносице, губы сжались; видимо, обстановка ему не понравилась, что не удивляло — сюрпризов, тем паче неприятных, Вестич никогда не любил.

— Римас? — с вкрадчивыми нотками произнес он.

— Филипп? — в точности копируя тон ведьмака, переспросил инквизитор и нарочито помедлил, прежде чем повернуться. — Верховный судья посчитал, что его присутствие при аресте будет некорректным, и прислал меня.

— Какая удобная формулировка, — хмыкнул Филипп. — Ты, кстати сказать, этажами ошибся. Старейшины внизу.

Он выразительно посторонился в дверях и кивнул, предлагая поляку убраться из спальни. Инквизитор насмешливо склонил голову, соглашаясь с требованием, но, прежде чем удалиться, бросил в мою сторону последний взгляд. В глубине холодных глаз скользнуло противоестественное любопытство, и я поежилась.

Римас сделал шаг, ныряя в пустоту, однако Филипп сухо произнес:

— Через дверь, пожалуйста.

Фигура инквизитора мигнула, и снова стала видимой.

— Как скажешь, господин Гордон.

Надо сказать, их взаимная вежливость скорее походила на хамство. Поляк специально назвал Хозяина Вестича по фамилии отца. Похоже, он желал особо подчеркнуть, что подчиниться его заставляет единственная причина — парень является начальственным сынком.