Лучше подавать холодным - читать онлайн книгу. Автор: Джо Аберкромби cтр.№ 168

– А рожу тебе расцарапала, – буркнула она.

– Не скромничай, ты меня тогда чуть не убила. Мы живем в жестокие времена, Монца, а в жестокие времена милосердие и трусость – полные противоположности. Да, все мы становимся дерьмом после смерти. Но не все мы дерьмо, покуда живы. Большинство – дерьмо, согласен. – Он закатил глаза к небесам. – Бог знает, что я уж точно. Но ты никогда им не была.

Она похлопала ресницами.

– Так ты поможешь мне?

Коска снова поднес флягу ко рту, сообразил, что она пуста, и закрутил крышку. Замучился уже ее, проклятую, наполнять…

– Конечно, помогу. С самого начала собирался. И уже запланировал штурм на самом деле.

– Тогда какого черта…

– Просто хотел услышать, как ты просишь. Хотя этим ты меня удивила, должен признаться. Чтобы Тысяча Мечей, проделав столь тяжкую работу по осаде одного из богатейших дворцов Стирии, развернулась и ушла без добычи? Ты спятила? Этих жадных ублюдков мне не сковырнуть отсюда и лопатой. Мы атакуем завтра на рассвете, с тобой или без тебя, и выметем дворец дочиста. К обеду мои парни наверняка обдерут даже свинец с крыш. Правило четвертей, и все такое…

– А Орсо?

– Орсо – вчерашний день. – Коска уселся поудобней и любовно похлопал козу по боку. – Делай с ним, что хочешь.

На костях выпали двойка и единица.

Нынче стукнуло три года с тех пор, как Саджам выкупил Балагура из Схрона. Три года, как тот сделался бездомным. Он прошел всю Стирию туда и обратно, следуя за тремя людьми – двумя мужчинами и одной женщиной. И из того, что успел повидать к сегодняшнему дню, меньше всего отвращения вызывала у него Тысяча Мечей. Не только потому, что в названии имелось число, хотя это, конечно, согревало душу.

Здесь был еще порядок, какой-никакой. Солдаты должны были заниматься определенными делами в определенное время и знали свои места в большом механизме. В бригаде велся аккуратный счет в трех гроссбухах. Там учитывалось все – число рядовых под командованием каждого капитана, длительность их службы, размер жалованья, выданная экипировка, время смены караулов. И правила тут имелись, какие-никакие, гласные и негласные. Правила насчет выпивки, азартных игр и сражений. Насчет пользования шлюхами. Насчет того, кто где обязан находиться. Куда имеет право идти и когда. И самым важным было правило четвертей, касавшееся обязательного предъявления и распределения добычи, подкрепленное бдительным надзором.

За нарушения правил полагались определенные и всем понятные наказания. Обычно какое-то число ударов плетью. Вчера только Балагур видел, как отхлестали солдата, который помочился не там, где надо. Особым преступлением это не казалось, но Виктус объяснил, что сначала ты писаешь, где захочешь, потом начинаешь какать, где захочешь, а потом все помирают от чумы. Поэтому получай три плети. Две и одну.

А больше всего Балагуру нравилось время трапез. Строго заведенный порядок которых самым приятным образом напоминал о Схроне. Угрюмые повара в грязных передниках. Пар над огромными котлами. Бряцанье ножей и ложек. Чавканье и причмокивание. Очередь жаждущих добавки и никогда ее не получающих.

Солдаты, которым этим утром предстояло идти на штурм, получили по две лишних фрикадельки и одной добавочной ложке супа. Две и одна. Коска сказал, что свалиться с лестницы от удара копьем – это одно дело, а от голода – совсем другое, и этого он допустить не может.

– Атакуем через час, – добавил он.

Балагур кивнул.

Коска глубоко вдохнул, выдохнул через нос, хмуро огляделся по сторонам.

– С помощью лестниц, в основном.

За тем, как их сколачивали, Балагур наблюдал последние несколько дней. Всего вышла двадцать одна лестница. Два и один. В каждой по тридцать одной перекладине, и лишь в одной тридцать две. Один, два, три.

– Монца тоже идет. Хочет добраться до Орсо первой. Полна решимости отомстить.

Балагур пожал плечами. Всегда была полна.

– Честно говоря, я за нее беспокоюсь.

Балагур пожал плечами. Сам он – нисколько.

– Сражение – опасное место.

Балагур пожал плечами. Ясное дело.

– Друг мой, я хочу, чтобы вы были с ней рядом. Прикрыли, если что.

– А вы как же?

– Я? – Коска хлопнул его по плечу. – Мой лучший щит – глубокое уважение, которое все ко мне питают.

– Вы уверены?

– Нет, но я-то буду там, где всегда. Вдали от сражения, в обществе своей фляги. И мне кажется почему-то, что ей вы нужны больше. Врагов, знаете ли, хватает… И еще, Балагур…

– Да?

– Будьте очень внимательны и осторожны. Лиса всего опасней, когда ее загоняют в угол… И то, что Орсо приберег напоследок парочку убийственных фокусов… ну… – он надул щеки, – …это неизбежно. Высматривайте, в частности… Морвира.

– Ладно.

Значит, за Меркатто будут приглядывать он и Трясучка. Отряд из трех человек, как тогда, когда они убивали Гоббу. Двое и одна.

Балагур завернул кости в тряпицу, спрятал их в карман. Снова стал смотреть на пар, поднимавшийся над мисками. Слушать ворчание солдат. Считать жалобы.

* * *

Серые рассветные сумерки разгорались золотым сиянием. Солнце медленно выползало из-за стены, которую предстояло взять, и зубчатая тень ее, покрывавшая разоренные сады, постепенно отступала.

Скоро штурм… Трясучка закрыл глаз и улыбнулся солнцу. Запрокинул голову, высунул язык. Становилось все холодней по мере того, как год близился к концу, и нынешнее утро напоминало ему северные. Те ясные, солнечные утра, когда он принимал участие в славных битвах. Когда вершил великие дела… и кое-какие низкие тоже.

– Вид у тебя слишком уж счастливый, – услышал он голос Монцы, – для человека, собирающегося рисковать жизнью.

Трясучка открыл глаз, повернулся, улыбаясь, к ней.

– Я заключил с собой мир.

– Хорошо тебе. Эту войну выиграть труднее всего.

– Я не сказал, что выиграл. Просто перестал сражаться.

– Я начинаю думать, что это единственная победа, которая чего-то стоит, – сказала она тихо, скорей себе, чем ему.

Возле лестниц уже стоял, готовый к штурму, первый отряд наемников с большими щитами для прикрытия, злых и нервных, что нисколько не удивляло. Предстоявшей им работенке Трясучка не завидовал. Скрывать свои планы осаждавшие особо не пытались. И каждый по обе стороны стены знал, что предстоит.

Трясучка наблюдал, как заканчивал сборы второй отряд. Кто затягивал броню, кто водил в последний раз клинком по точилу, кто сыпал шутками, надеясь, что шутит не в последний раз в своей жизни. Глядя на них, Трясучка улыбался. Все эти ритуалы он видел и раньше достаточно часто. И чувствовал себя почти как дома.