«Девяносто семь, – все-таки закончил подсчет Лунев, – и все с этими, как их… с французскими… с «Клеронами», точно! Плюс двенадцать пулеметов – старые добрые немецкие «МГ», и боекомплект к ним немереный. И двадцать четыре «РПГ». Гранат к ним тоже до фига. Не отряд, а ударно-штурмовой кулак. Вот только что тут штурмовать? Пальмы? Или пресловутый объект? Странно… Поначалу вроде бы американцы нас пасли, потом появились загадочные фаранги с нашими русскими наколками и с непонятным боекомплектом к нестандартному оружию, а теперь французы нарисовались – не сотрешь. Кто следующий? Китайцы? Ну, для полного разнообразия».
Выждав, когда последний из французов скроется в чащобе и над тропой утихнет птичий гвалт, Андрей медленно, стараясь не шуметь, выбрался из-под маскирующего слоя листвы, осмотрелся и двинулся строго на восток, как ему и приказал Фролов. Конечно, Луневу хотелось быть сейчас со своими ребятами. Оказавшись в тылу, Андрей опять почувствовал себя неуютно. Да что там, неуютно! Натуральным предателем он себя почувствовал, как тогда, на протоке. Но чувства чувствами, а разум разумом. Майор Бобров должен узнать о таком серьезном противнике, двух мнений тут быть не могло. На одной чаше весов теперь была разведгруппа Фролова, на другой – весь отряд морской пехоты майора Боброва. Выбор для Лунева был очевиден, хоть и пришелся не по нутру.
Андрей успешно добрался до отмели, где группа бросила подтопленную лодку (суденышка на месте не оказалось – интересно, очнулся фаранг или увели вездесущие кхмеры?), прошел немного по берегу речушки, снова углубился в заросли и вскоре вышел на финишную прямую.
Берег большой реки открылся внезапно. Джунгли вдруг расступились, словно распахнулся театральный занавес, и все, получите, распишитесь, вот вам река, и где-то здесь должны быть свои!
«Да вон же они!»
Сквозь птичий гвалт пробилось множественное лопотание вертолетных винтов. Андрей запрокинул голову и шумно выдохнул. Фролов не ошибся в расчетах, а Лунев не сбился с курса. Не зря майор целый месяц учил морпеха всяким премудростям, в том числе – держать нужное направление без компаса.
«Вертушки» с отрядом заходили на посадку, прицеливаясь на прибрежную поляну всего в сотне метров от того места, где стоял Андрей. Не будь на пути заболоченного заливчика, Лунев мог бы за десять секунд добраться до поляны. Но и в обход, через узкую полосу леса, Андрей мог успеть до посадки «вертушек». Спешить, в принципе, было некуда, но Луневу хотелось появиться на сцене красиво.
Бобров только-только выпрыгнет из «вертушки» и откроет рот, чтобы скомандовать «Строиться!», а тут уже и разведка с подробным докладом о численности, вооружении и месте дислокации главных сил противника. Красота. Военно-прикладная, но все равно ведь красота.
Андрей на всякий случай помахал рукой (а вдруг увидели с бортов, да не узнали, форма ведь чужая, да еще плащ этот…) и бросился в сторону поляны в обход заводи, через редкий лесок.
Близость своих и предвкушение мизерного, но красивого триумфа серьезно ослабили бдительность, поэтому Андрей не сразу заметил, как в нескольких местах слева, справа и позади него вдруг «взорвалась» листва и из-под нее выскочили уже знакомые Луневу кхмеры.
Все произошло, как тогда, рядом с местом гибели Сивого. Вот только кхмеров теперь было в десять раз больше и поблизости не оказалось ни Фролова, ни хотя бы Прохора с финкой. Да, на посадку заходили «вертушки» с полусотней морпехов, но они ведь только заходили – пока что «вертушки» висели высоко над землей, и до посадки им оставалось никак не меньше трех минут, а кхмеры уже были здесь и сейчас.
К тому же не факт, что «вертушки» вообще имели шанс приземлиться. О таком варианте Лунев подумал почти сразу. Если кхмеры их ждали, то… элементарно! Несколько «Стингеров» – и операция накрылась!
Однако тут же в голову пришла другая мысль: если бы кхмеры имели «Стингеры», они уже ими воспользовались бы. Значит, они либо рассчитывали уничтожить «вертушки» из «РПГ» и пулеметов, когда те сядут, либо надеялись их захватить. Последнее казалось практически невыполнимым, но красным кхмерам, похоже, любая заведомо невыполнимая задача была только в кайф, иначе неинтересно.
Единым подтверждением обеих мыслей стал тот факт, что сразу десять кхмеров раскрыли свои позиции ради того, чтобы бесшумно перехватить одного разведчика. Зачем? Чтобы разведчик не предупредил своих о засаде? Не факт, что разведчик о ней знал, но береженого бог бережет… или кто там у них… Будда? Получается, морпехов на месте высадки и впрямь ждала засада. То есть кхмерам требовалось, чтобы «вертушки» непременно сели на поляну и… остались на ней навсегда!
Андрей на миг замер. Что он мог сделать? Против десятка «очумелых мясников», как называл их майор Фролов, матрос Лунев оказался один. Теперь ему оставалось либо опровергнуть популярное утверждение, что один в поле не воин, либо умереть. И наиболее вероятным Андрею представлялся вариант номер два.
Похоже, этот вариант показался самым вероятным не только Луневу. Внезапно Андрея вновь окатило холодной волной. Неведомый наблюдатель из джунглей сейчас наверняка усмехнулся и потер руки в предвкушении финального акта представления. Андрею даже показалось, что он слышит, как неприятно посмеивается этот загадочный недоброжелатель.
Да уж, перспектива и впрямь рисовалась «веселая». Андрею остро захотелось плюнуть на все и рвануть во все лопатки куда подальше, обманув и перспективу, и кхмеров, и неведомого врага из джунглей. Но ведь стычка в непосредственной близости от посадочной площадки могла стать для «вертушек» сигналом, что дело нечисто и лучше сваливать на запасной аэродром, если таковой имеется. То есть, по большому счету, Луневу следовало вступить в бой, независимо от того, что там ему хотелось и какие имелись шансы на победу. Речь шла о безопасности отряда, поэтому все остальные вопросы шли под номерами шестнадцать, семнадцать и так далее.
На все эти размышления и выводы у Андрея ушло меньше секунды. Он вскинул автомат, неожиданно для себя заорал во всю глотку и крутанулся волчком. Длинная очередь срезала на лету двоих кхмеров, но остальные успели упасть и перекатиться, а когда автомат Лунева умолк, кхмеры вскочили и вновь ринулись в атаку.
Андрей надеялся, что стрелять на ходу враги не станут, ведь мчались они к Луневу со всех сторон и, значит, находились друг у друга на линии огня, но кхмеры лишь подтвердили то, что говорил о них Фролов. Очумелые бойцы все-таки успели дать несколько коротких очередей, и если бы не трофейный плащ из неведомой ткани, Андрей мог запросто превратиться в решето. В точности, как один из врагов, попавший под перекрестный огонь двух собственных товарищей. А так Андрей только получил что-то вроде десятка увесистых тумаков, потерял равновесие и рухнул на землю.
Новая позиция также не сулила ничего хорошего, лежа много не навоюешь, поэтому Лунев поспешил вскочить на ноги, превозмогая боль от ушибов.
Поднялся он вовремя. Пять из семи оставшихся кхмеров были уже на расстоянии вытянутой руки. Точнее – удара прикладом или примкнутым к автомату штык-ножом.