Тень моей любви - читать онлайн книгу. Автор: Дебора Смит cтр.№ 55

Я вдруг увидела себя его глазами – наверно, и он впервые увидел меня такой, в ярком беспощадном солнечном свете. Увидел мою потребность в моей семье, очевидность того, что я была и хотела быть частью людей, которые принесли ему боль.

Слепая от ярости и смятения, которые, как волна во время прилива, прибивали меня вопреки моему желанию к берегу, я шагнула за ним.

– Остановись! Ты наша часть! Ты член семьи – нравится тебе это или нет! Ты должен захотеть простить их!

Я добралась до груды камней, которые делили двор пополам, мой костыль соскользнул, и я тяжело грохнулась на землю.

Я слышала, как охнула мама. Слышала, как она и папа бегут ко мне.

Роан тут же очутился рядом и опустился на колени.

– Ничего, ничего, – повторял он, взяв меня за плечи.

– Не трогай меня. Я тебе сказала, что не хочу, чтобы меня поддерживали. Даже ты. Я не дам снова загнать меня в ловушку. Глупо. Ты приехал домой. Ты сделал это не просто так.

– Пойдем, Холт, – сказала мама со слезами в голосе. – Пусть сами разбираются.

– Я и не вмешиваюсь, – папа был явно растерян. – Но это вряд ли так уж хорошо для нее. Роан, черт тебя подери, ты таскаешь ее где-то, а потом приводишь домой, как тряпичную куклу…

– Холт!

Отец замолчал.

– Посмотри на меня, – сказал Роан.

Я провела языком внутри по губам, проверила, в порядке ли моя челюсть, затем подняла голову и посмотрела на него, как-то сразу утратив все силы.

– Я ничего не могу, – произнесла я, чувствуя, что лечу в пропасть.

Его взгляд разбивал мое сердце. Он поднял руку, с сильными пальцами и крупными суставами, и осторожно отвел со лба мои слипшиеся волосы.

– Ты должна попытаться, – сказал он. – Если я не заставлю тебя, то ты так и будешь сидеть здесь. Давай, пробуй!

Я вся дрожала. Голос его почему-то навел меня на мысль о темном янтаре. Такой же теплый и притягивающий.

– Я помню девочку, которая никогда не позволяла мне уклоняться и прятаться, заставляя верить в себя, – продолжал он, разрывая мне душу.

Он медленно обнял меня. В его объятиях я напряглась еще больше.

– Сколько раз ты видела меня в беде, мерзости, оскорбленным, битым, одиноким?

– Сейчас по-другому.

– Нравится быть беспомощной?

– Нет.

– Тогда вставай. Ты можешь.

Я ухватилась за его руку. Ноги мои были как будто налиты свинцом. Обливаясь потом, еле дыша, не отрывая от него глаз, я оперлась на колено, подтянула под себя другую ногу и отчаянно закачалась. Ночная рубашка прилипла к бедрам.

Роан крепче ухватил мою руку. Его сильные ласковые пальцы твердо сжимали мое запястье. Он потянул меня к себе. Я изо всех сил старалась подняться.

И встала. Встала! Без костылей. Я шаталась, в голове у меня звенело, зубы стучали, но я стояла. Стояла!

Нас объединяла и преданность друг другу, и противостояние.

– Дай мне письма, которые ты писал мне. Привези их сюда сейчас и сиди рядом, пока я не прочту их все до единого.

Он выгнул бровь. Он уже начал устанавливать свои правила.

– Если они тебе нужны, приезжай на озеро.

Я уставилась на него. О, нет, он не уступит ни на дюйм. К нам подбежала Аманда.

– Попроси его остаться. Он будет жить на озере и приезжать к нам в гости. Попроси, тетя Клер.

– Его уже просили, дорогая. Он понимает, что мне трудно, – сказала я. – Он приедет.

Роан улыбнулся и ласково погладил мою племянницу по голове. Перемена в его поведении удивила всех нас.

– Твоя тетя тебя учила, как подлизываться к людям?

Аманда, прижав руки ко рту, ошеломленно молчала.

Легендарный Роан Салливан, сильный и сдержанный, не только дал себе труд заметить ее, но сделал это с таким неподражаемым шармом и добротой, что Аманда растерялась.

– Да, сэр, – ответила она слабым голосом. – Учила. Людям надо говорить то, что они хотят услышать, и они будут есть у тебя из рук.

– Из ее рук как-то ели желтые осы, – пробормотал он. – Она испугалась, но не подала вида.

– Потому что она подлизывалась к ним? – прошептала Аманда. Роан кивнул.

– Я думаю, что она старается подлизаться к желтым осам и сейчас. Следи за ней и, если что, дай мне знать.

– О! Обязательно.

Роан посмотрел на меня.

– Я буду рядом. Ты всегда найдешь меня, если захочешь.

– Это что-то новое, – сказала я. – Найти тебя при желании.

Мне было безумно тяжело смотреть, как он уезжает.

Родители, стоя за моей спиной, молчали. Я повернулась к ним и увидела, что они потрясены, но настроены решительно.

– Мы уговорим его постепенно, – сказал папа.

– Он ждет слишком много от тебя и слишком мало от нас, – сказала мама.

– Он думает, что ты сладкая. Из сахара, – вздохнула Аманда.

Она его, слава богу, не поняла.

Мне исполнилось тридцать в этом году, Клер, и я положил в банк свой первый миллион. Что бы ты об этом подумала? Думаю, что не удивилась бы. Деньги – это власть. Надеюсь, что ты бы гордилась мной. Я пишу это письмо на прекрасной бумаге. Специально заказывал. Двадцать пять долларов за маленькую коробочку. Я пользуюсь ею, чтобы отвечать на разные приглашения. Большой бизнес. Серьезные встречи. Деньги. Векселя. Перспективы. Женщины…

Женщины. Надеюсь, я расскажу тебе о них все, что ты захочешь знать. Ты мне расскажешь о мужчинах, с которыми была. И больше мы не будем об этом говорить. Потому что все это было в нашей жизни от одиночества и простых человеческих потребностей.

Я учусь играть в гольф. Представляешь? Это ритуал, Клер. Умение соответствовать. Я научился этому в твоей семье. Все играют по определенным правилам – не играешь, не соответствуешь. Думаю, что это в человеческой природе.

Странные они, эти письма. Я разговариваю с тобой на бумаге и запираю их в шкатулку. Никто из тех, что знают меня сейчас, не поверят, что я способен на подобную сентиментальность. Но ведь они и не знают меня по-настоящему. Какая глупая трата. Двадцать пять долларов за писчую бумагу.

Но я бы писал тебе и на чистом золоте, если бы ты захотела.

Несколько дней я почти не могла передвигаться. Колено и щиколотка больной ноги опухли, до них невозможно было дотронуться. Каждый мускул моего тела наказывал меня за то, что я спала на надувном матрасе, за то, что дважды в один день упала, за то, что слишком долго стояла.

Я чувствовала себя неуверенно. Все менялось слишком быстро. Вокруг поднимался шум, совсем как тогда, в детстве.