Счастье за углом - читать онлайн книгу. Автор: Дебора Смит cтр.№ 26

Он носит хаки на подтяжках, потому что у него большой живот. Мокасины с потрепанными носками и дырками там, где косточки на ногах протерли ткань. А еще рубашки для гольфа, на левом нагрудном кармане обязательно вышито его имя. Он купил эти рубашки на церковной распродаже для сбора средств на строительство нового храма. Он милый, он вдумчивый, и он никогда намеренно не причинит боли никому, включая меня.

* * *

— Кэтрин? Вы готовы?

Психиатр застыл у моей постели, в руках он держал большое зеркало, повернув его ко мне тыльной стороной. За ним стояли несколько сиделок и терапевтов, внимательно за мной наблюдая, как работники зоопарка, готовые выстрелить транквилизатором в загнанного медведя. Они все это спланировали. Они схватят меня, если я попытаюсь бежать. Выстрелят дро тиком с лекарством. Я очнусь в клетке с биркой на здоровом ухе.

— Готова, — солгала я.

Врач медленно повернул зеркало и поднес его к моему лицу.

И я посмотрела на существо в зеркале. Существо. У существа все еще были прекрасные зеленые глаза, высокие скулы и пухлые губы. У него все еще был милый вздернутый нос и кремовая кожа — с одной стороны. Но вторая половина лица этого существа выглядела как маска из фильма ужасов, словно специалист по спецэффектам натянул на кожу латекс в странных завитках, выемках и рубцах, а потом раскрасил ее в жуткие оттенки розового, красного, коричневого и бледного, как рыбье брюшко. Справа воображаемый латекс оттягивал уголки рта и глаза, отчего они слегка перекосились. У существа была постоянная жуткая полуулыбка.

Рубцы тянули свои щупальца вверх, на голову существа. Голова была все еще лысой с одной стороны, но на второй половине уже слегка отросли каштановые волосы. Существо выглядело куда хуже бритой головы Деми Мур в фильме «Солдат Джейн».

А правое ухо существа — ну, специалистам по спецэффектам просто не добиться лучшего. Ухо выглядело так, словно латекс налили в форму, но растянули резину до того, как она застыла. А когда ухо вынимали из формы, у него случайно оторвался нижний край. Нет, настолько деформированных ушей не бывает.

— Кэтрин? — мягко спросил терапевт. — Как вы себя чувствуете?

Я в порядке, а вот тварь из зеркала жутко хочет умереть.

— На сегодня хватит. А сейчас я хочу съесть бисквит с подливкой.

Я прижала к груди последнюю посылку от Дельты и Томаса, оторвала кусок бисквита, бросила в подливку, а потом жадно сунула в рот. Судорожно жуя, я уставилась на команду психолога. Они наконец опустили свои винтовки и решили, что меня можно оставить одну. И вышли из комнаты, унося с собой зеркало.

Я уронила бисквит на живот и расплакалась. Еще недавно я настаивала на том, чтобы увидеть, что обо мне пишут и говорят по телевизору. Плохая идея. Шутки, бесконечный повтор видео, радостное хамство. Один кинокритик назвал меня «элитой поп-культуры с трагической судьбой Икара и его же верой в собственную неуязвимость».

Я никогда не ходила в колледж (я снималась в успешных фильмах о принцессе Ариане) и почти все школьные годы получала тройки в частной школе Атланты. Выяснять, кто такой Икар, пришлось по больничному Интернету. Икар оказался неосторожным греком, чьи самодельные крылья растаяли, когда он подлетел слишком близко к солнцу. «Как и Икар, — писал кинокритик, — Кэтрин Дин стала жертвой собственной спеси».

«Спесь» мне тоже пришлось искать в Интернете.

Я дрожала и ощупывала грубую текстуру правой стороны лица. Дрожащими пальцами обводила рваный край своего уха. Та тварь была не только в зеркале. Та тварь была мной.

Я никогда больше не разрешу себя фотографировать. Никогда не поеду в Северную Каролину, не позволю Дельте увидеть, во что я превратилась, не покажу эту жуткую рожу Томасу.

Я хотела, чтобы он остался моей безопасной фантазией о дедушке.

И я хотела остаться его фантазией.

Прекрасной.

Что еще более важно, женская идентичность должна основываться на «красоте», чтобы мы оставались зависимы от внешнего одобрения, уязвимы, чтобы наш жизненно важный чувствительный орган самоуважения оказался открыт всем ветрам.

Наоми Вульф

Я, повинуясь глубинному инстинкту, выбрала мужчину, который бросил вызов моей силе, выдвигал огромные требования, который не сомневался в моей храбрости, в моей силе, не считал меня наивной и невинной. Которому хватило смелости обращаться со мной как с женщиной.

Анаис Нин

КЭТИ

Призрак Голливуда

— Первый, прием. Котенок на пороге. Повторяю. Котенок на пороге.

— Понял, Второй. Дверь открыта. Следи за койотами. Множество койотов на улице.

— Понял, Первый. Мы поворачиваем.

Мои телохранители были серьезны, как тайные агенты, и вооружены примерно так же. Я сидела между двумя охранниками на заднем сиденье маленького лимузина, окна которого были затонированы так, что создавалось впечатление пещеры. Снаружи яркое майское солнце сияло над пальмовыми деревьями и тщательно политыми бегониями моего мини-особняка на голливудских холмах. Меня наконец-то выпустили из больницы. Теперь я могла стать узницей в собственном доме.

— Простите, мисс Дин — сказал один из телохранителей, набрасывая тонкое черное покрывало мне на голову. — Простая страховка. Эти окна не полностью непрозрачны.

— Без проблем, — сказала я из-под покрывала. Мне нравилось прятаться.

Мы въезжали через открытые ворота двенадцатифутовой стены, которая окружала мой дом. Охранники блокировали небольшую толпу папарацци, высыпавшую из машин и фургонов. Мои адвокаты постарались в суде: фотографу, который снимал, как я горю, запрещено было ко мне приближаться. Еще как минимум двенадцать месяцев мне можно не бояться, что он выскочит на меня из засады. Однако другие койоты из «стаи папарацци» открыли охотничий сезон. Им нужно было только одно: первые, бесценные фотографии моего изувеченного лица.

А целью моей жизни стало не дать им этого добиться.

Десять секунд спустя ворота закрылись за лимузином, а телохранитель снял с меня покрывало. Ослабев от облегчения, я уставилась на итальянские кипарисы и средиземноморскую элегантность моего солнечного двора.

— Я хочу выйти.

— Еще пара секунд, мисс Дин. Давайте сначала заедем в гараж. Мы подозреваем, что на крышах домов выше по холму фотографы устроили несколько засад. Если вы выйдете сейчас, они вас увидят.

Я кивнула и замерла на сиденье, сражаясь с желанием выцарапаться из окна. Пот струился по лбу. На мне были шарф, солнцезащитные очки, рубашка с длинными рукавами, мешковатые штаны. Не говоря уже о тугой терапевтической маске, стягивающей всю голову, словно резиновый чулок. В таком наряде я могла запросто грабить банки. А под одеждой у меня был сделанный на заказ гимнастический костюм из того же материала, что и маска. Еще много месяцев этот костюм будет моей второй кожей. Теоретически, давление ткани заставит мою заживающую кожу формировать гладкую рубцовую ткань вместо варианта Фредди Крюгера.