Бешеные страсти - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Климова cтр.№ 22

Какими же горячими стали мои щеки, то ли от его дыхания, то ли от моего бескрайнего смятения. Я не дала договорить Шелаеву, схватила его за запястье и отвела руку от лица. Но свои пальцы разжала не сразу, а через несколько секунд – они точно примерзли, прилипли и отказывались слушаться. Я даже посмотрела на них потом, не веря в случившееся непослушание.

– Приглашаю тебя на ужин, надеюсь, ты любишь говядину и хорошо относишься к овощам, – быстро отстранившись, легко сказал Клим.

Я почувствовала вспышку радости от того, что он приготовил не кролика, иначе у меня было бы стойкое ощущение, что я ем саму себя – хорошо обжаренную и сдобренную специями.

– Я люблю овощи, – прогоняя пять прошедших минут как можно дальше, ответила я.

В квартире Шелаева произошли небольшие перемены: теперь в просторном коридоре стоял диван кирпичного цвета, висела люстра с ковкой под цвет дивана, и, наверное, поменялось что-то еще, но я не могла детально вспомнить прежнюю обстановку.

– Шампанское или вино? – спросил Клим.

– Нет, я не буду.

Он не стал уговаривать, разложил зеленый салат по тарелкам и сел напротив.

– Вам не стыдно? – небрежно спросила я, накалывая черри на вилку. Но мой голос не прозвучал спокойно, сцена в коридоре давала о себе знать.

– Ужинать с молодой и красивой женщиной? Абсолютно нет.

Комплимент я с удовольствием проигнорировала – буквально смахнула его со стола на пол и мило улыбнулась.

– Наверное, вы забыли, что украли у меня ожерелье…

– Взял поносить, – пошутил Шелаев.

– И как?

– К сожалению, не подошло по размеру.

– А если бы я все же рассказала Эдите Павловне?

– Тогда бы я умер в одночасье.

– И вас это не заботит?

Клим положил вилку, подпер небритую щеку кулаком и посмотрел на меня чуть ли не с умилением.

– Во-первых, я знал, что твоя любимая бабушка уедет, она при мне говорила об этом Коре, во-вторых, я ужасно по тебе соскучился.

«Во-вторых» я тоже проигнорировала и тоже смахнула на пол, а затем задала вопрос, касающийся первой части объяснений Шелаева:

– Но вы рисковали.

– Да, ради встречи с тобой, – ответил он. – Мясо будешь?

Бросив попытки докопаться до истины (от этого лучше не становилось…), я ела говядину, оглядывалась по сторонам и потихоньку успокаивалась. После ужина я собиралась попросить ожерелье и уйти, оставалось совсем немного…

– Почему вы живете в квартире?

– А я должен жить в доме?

– Наверное, да.

– Удобно, меньше уборки и не заблудишься.

– Вы убираетесь сами?

– В основном. Не люблю посторонних людей.

Я улыбнулась и нарочно спросила:

– А я не посторонняя?

– Оставайся на ночь, и мы это узнаем, – спокойно ответил Клим.

– Никогда, – машинально сказала я, уронила вилку и сжала губы, точно еще была возможность поймать это слово за последнюю букву и отправить обратно в рот. Разжевать, проглотить и забыть раз и навсегда.

– Вот видишь, как все просто решилось. – Шелаев смотрел на меня пристально и внимательно, точно пытался запомнить меня и этот момент в мельчайших подробностях. Я почувствовала, как его взгляд скользит по моему лицу и медленно опускается вниз: к подбородку, шее, груди… Клим отложил хлеб и откинулся на спинку стула. – Ты совершенно не хвалишь меня за ужин, а я, между прочим, старался. – Тяжесть во взгляде исчезла, теперь он был весел.

– В доме Ланье меня кормят вкуснее, – отомстила я не менее иронично.

– Придется украсть еще и вашего повара. Придешь его вызволять?

– Обязательно.

Клим помолчал, поднялся, поставил две чашки на подставку кофемашины.

– Твоя мама готовила хорошо, – сказал он спокойно и негромко. – Возможно, и у тебя есть такой талант. Ты не пробовала?

Это был запретный прием в духе Шелаева – сердце качнулось вправо, влево, дало трещину, и я замерла. Мне никто не хотел рассказывать о маме, а если бы и захотели, то я бы услышала малоприятные характеристики. Эдита Павловна не простила ей измены мужу, ее сыну, и поэтому отзывалась о ней только плохо. Но моя мама была самая лучшая на свете… По иронии судьбы Клим являлся тем единственным человеком, который мог рассказать правду, однако задать ему вопросы на эту непростую тему я решилась бы лишь в горячем бреду…

– Она тебя очень любила, – стоя ко мне спиной, продолжил Клим и нажал кнопку. Кофейные зерна превращались в крупинки, но я почти не слышала этот хрипящий шум, я боялась пропустить слова Шелаева. – Она была добрая, милая и звонко смеялась.

– А еще какой она была? – услышала я свой дрогнувший голос.

Клим развернулся и ответил:

– Пойдем со мной.

Он протянул руку ладонью вверх, будто хотел сказать: «Обещаю, в ближайшие десять минут я тебя не обижу». Я коснулась ладони, и его пальцы сразу сжались, захватив меня в плен. Поднявшись со стула, я сразу высвободила руку и посмотрела в сторону двери.

Мы прошли по коридору, а потом свернули в комнату, похожую на маленькую гостиную. Серые стены и темные шторы делали ее не слишком уютной, но здесь, наверное, было хорошо отгораживаться от шума Москвы, дел и забот.

– Вот такой она была.

Клим отошел к окну, а я увидела на стене портрет очень красивой светловолосой женщины, она сидела боком, положив руки на колени, и с доброй улыбкой смотрела на меня. Мы были похожи как две капли воды: те же глаза, щеки, лоб и нос, вытянутая худоба, торчащие ключицы, наклон головы…

Я видела маму на фотографиях, но на картине она казалась… живой, видимо, портрет рисовал очень талантливый художник.

– Я редко захожу в эту комнату, – раздался голос Шелаева, заставивший меня вздрогнуть.

– Прошу вас, отдайте мне портрет! – выпалила я, резко развернувшись, не позволяя Климу договорить. Я была готова сорвать картину со стены и унести, я бы бежала по улицам сначала в страхе (догонят и отберут), а потом вприпрыжку от радости! Люди смотрели бы мне вслед и считали сумасшедшей, но для меня это не имело никакого значения. – Она вам все равно не нужна.

– Еще как нужна. Не отдам, – Клим покачал головой. – Но ты можешь приходить, когда захочешь, и смотреть на нее.

– Я вас очень прошу.

– Нет. – Он выдвинул ящик письменного стола, взял ключи, подошел ко мне и поднял руку. Ключи повисли передо мной, как морковка перед голодным осликом. – Возьми. Раз уж ты не хочешь со мной видеться, то приходи, когда меня нет. Или трусишь?

Я хотела, чтобы рука Шелаева окаменела, отвалилась, упала и разбилась вдребезги, потому что знала, я никогда не приду сюда по доброй воле…