После... - читать онлайн книгу. Автор: Гийом Мюссо cтр.№ 16

— То, что вы чувствуете в глубине души. Внезапно приходит четкое осознание, что этому человеку осталось жить несколько недель.

— Думаю, вы опасны.

— А я думаю, вы должны увидеться с Кандис, — повторил Гаррет.

Как далеко от маленькой свечи Сияет огонек.

Так в извращенном мире Добро сияет.

Шекспир [7]

12 декабря

Кафе «Дольче вита» располагалось в квартале Сент-Джордж. В восемь утра здесь уже было многолюдно, к стойке тянулись две длинные очереди, но обслуживали быстро.

Натан устроился за столиком у окна и стал ждать, когда к нему подойдут. Он мельком глянул на обслуживающий персонал: двое принимали заказы у клиентов, забиравших еду с собой; двое обслуживали посетителей в зале. Кто из них Кандис? Гудрич говорил о девушке, но в подробности не вдавался.

— Что вам принести?

Подошла женщина лет за сорок, рыжеволосая, с усталым лицом; на бейджике, приколотом к блузке, имя — Эллен. Натан заказал завтрак, ему тут же принесли заказ. Небольшими глотками отпивая кофе, адвокат рассматривал официанток за стойкой.

Одна была сильно накрашенной брюнеткой лет двадцати, с силиконовыми губами и пышной грудью, притягивавшей взоры мужчин, — явно стремилась обратить на себя внимание, наполняя каждое движение провоцирующей чувственностью. Другая — поскромнее, постарше, невысокая, с коротко подстриженными светлыми волосами. Она успевала обслужить двоих клиентов, пока напарница возилась с одним; в ее поведении не было ничего кокетливого. Просто симпатичная девушка, без следа вульгарности.

Интуитивно Натан догадался, что именно она — Кандис. Чтобы убедиться в этом, он направился к кассам за бумажными салфетками. Подошел как можно ближе — настолько, чтобы разобрать имя на бейджике: Кандис Кук.

Провел в кафе еще полчаса, а потом спросил себя, что он здесь делает.

Вчера вечером Натан обещал себе забыть фантазии Гудрича. Тем не менее с утра пораньше, недолго думая, приехал в Стейтен-Айленд — словно какая-то неведомая сила направляла его. Любопытство ли, эйфория от сознания, что он совершенно здоров, а быть может, страх, что Гудрич окажется сильнее и прозорливее докторов? Гудричу удалось-таки вовлечь его в переделку! После того как Натан стал свидетелем самоубийства Кевина, какая-то тяжесть завладела его сознанием, он будто чувствовал угрозу, нависшую над ним и всеми остальными, почему и вознамерился присмотреть за Кандис. Но не проводить же здесь все утро! Завтрак он давно съел, и на него с любопытством поглядывали официантки. Да и что может случиться с девушкой в этом тихом квартале?

Натан вышел на улицу, машинально купил «Уоллстрит джорнал», забрел в несколько магазинов: воспользовался случаем, чтобы приобрести новогодние подарки. С покупками управиться было несложно: несколько партитур и программа по музыке для Бонни; бутылка хорошего французского вина для Эбби и машинка для обрезки сигар Джордану. Бесполезно что-либо покупать Мэллори — все равно не примет.

Натан вернулся к автомобилю, который оставил напротив кафе. Проходя мимо здания, посмотрел через стекло: наплыв клиентов спал, но Кандис оставалась на посту. Ладно, не будет же он торчать здесь все утро! Вставил ключ зажигания, собираясь уехать, но передумал: не решался, будто кто-то нашептывал ему: «Оставайся на месте!» Подчинившись интуиции, развернул газету — ну прямо детектив в засаде.

В 11:30 зазвонил мобильный:

— Привет, пап!

— Бонни! Ты не в школе?

— Сегодня нет уроков, в школе проводят учения по безопасности.

— Чем занимаешься?

— Собираюсь завтракать. — Бонни зевнула. — Не забывай, у нас только восемь утра.

— Где мама?

— В душе.

Бонни разрешалось звонить отцу в любое время, когда она захочет, — так они договорились с Мэллори. Натан услышал, как девочка снова зевнула.

— Ты поздно легла?

— Ага… Венс водил нас вчера вечером в кино.

Натана как током ударило. Вот уже несколько месяцев его бывшая жена встречалась со старым приятелем Венсом Тайлером; они познакомились на первом курсе университета и оставались в более или менее хороших отношениях. Венс — выходец из богатой калифорнийской семьи; его родители давно знали и навещали Векслеров. Как понял Натан, Венс жил на дивиденды от акций косметической компании, которую унаследовал. Несколько лет назад развелся; когда же Мэллори переехала жить в Сан-Диего, стал ухаживать за ней, предполагая, что у него есть все шансы.

Натан ненавидел Тайлера, и вполне взаимно. Однако всякий раз, когда Бонни говорила о Венсе, старался не отзываться о нем плохо, на случай если Мэллори вдруг решит связать с ним жизнь. Девочка и так сильно страдала из-за развода родителей и становилась агрессивной, если какой-нибудь мужчина приближался к матери; не стоило вовлекать ее в ссоры взрослых.

— Хорошо провела вечер, дорогая?

— Ну пап, ты знаешь, не люблю я этого Венса.

«И правильно делаешь, моя милая!»

— Послушай, Бонни, если когда-нибудь мама захочет снова выйти замуж, тебе не нужно расстраиваться.

— Почему?

— Нужно, чтобы кто-нибудь вроде Венса заботился о тебе и защищал.

— У меня уже есть мама и ты.

— Конечно, есть, но в жизни всякое может случиться.

Натан вспомнил слова Гудрича: что, если сказанное врачом — правда? Что, если смерть уже стучится в его дверь?

— А что может случиться?

— Ну мало ли… не знаю.

— Венс мне не папа.

— Безусловно, нет, милая моя. — Натан сделал над собой огромное усилие. — Венс, возможно, неплохой парень. Мама могла бы быть с ним счастлива.

— Раньше ты говорил, что он придурок!

— Не будь грубой, Бонни! Ты не должна произносить это слово.

— Ты его так назвал, когда говорил с мамой!

— Да, я не слишком его люблю, — пришлось признать Натану. — Но это, возможно, оттого, что мы с ним не одного поля ягоды. Знаешь, такие люди, как Венс, родились с серебряной ложкой во рту.

Бонни удивленно переспросила:

— С серебряной ложкой?..

— Это такое выражение, дорогая. Означает, что его семья всегда была богата и Венсу не нужно было работать, чтобы оплатить учебу. А мне приходилось мыть машины и вкалывать на гнилых складах Бруклина.

— Мама и Венс встречались, когда были молодыми?

— Говори тише, милая, мама будет недовольна, если услышит, что мы обсуждаем это.

Бонни прошептала:

— Все нормально, я поднялась к себе в комнату.