Приемное отделение - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шляхов cтр.№ 11

То, что заговаривать с доктором Боткиным о его родном городе не стоит, в шестьдесят пятой больнице поняли быстро. Стоит только сказать нечто вроде: «а-а, Мышкин, слышал, слышал…», как Боткин воодушевится и начнет рассказывать. Подробно, обстоятельно, нескончаемо.

— А в семнадцатом и восемнадцатом веках Мышкин звали столицей лоцманов, поскольку лоцманский промысел был тогда чуть ли не главным занятием мышкинцев. Здесь жили лучшие волжские лоцманы, водившие суда от верховья и до Каспия…

Только поступление нового больного могло заставить Боткина прервать рассказ и заняться делом. Тем же, кого дернула нелегкая заговорить с Алексеем Ивановичем про Мышкин в его выходной, приходилось нелегко. Увлеченный человек может говорить о своем увлечении сколь угодно долго, искренне заблуждаясь насчет того, что все, интересное ему, должно быть интересно и всем другим.

Также не рекомендовалось интересоваться, имеет ли Алексей Иванович какое-либо отношение к знаменитому семейству Боткиных. Алесей Иванович смущенно улыбался, пожимал плечами, говорил, что хотелось бы, конечно, но данных пока обнаружить не удалось, зато, занимаясь историческими изысканиями, он узнал много интересного, вот, например…

— Очень долго считалось, что баснописец Крылов умер от кишечной непроходимости после того, как объелся блинами. Эта причина смерти указывалась во многих его биографиях, хотя на самом деле Крылов умер от отека легких на фоне пневмонии, что засвидетельствовано его лечащим врачом, доктором Галлером. А версия с перееданием не то возникла потому, что умер Крылов в доходном доме некоего Блинова (подхватили, да пока несли, переиначили), не то была высказана в качестве предположения при дворе Николая Первого…

Алексей Иванович, будучи человеком открытым и бесхитростным, рассказывал и о том, что некоторые скептики из числа мышкинских старожилов якобы слышали от своих отцов и дедов, что его фамилия Боткин есть не что иное, как неграмотная трансформация фамилии «Ботинкин». Дескать малограмотный коммунистический чиновник в двадцатые годы прошлого века, выдавая паспорт прадеду Алексея Ивановича, пропустил в его фамилии две буквы — «и» и «н».

— Но эта версия не выдерживает никакой критики, — кипятился Боткин, — потому что ни в одном архиве я не нашел подтверждения тому, что в Мышкине когда-то жили Ботинкины. Башмачкины были, даже один Акакий среди них нашелся, представляете? Сапожковы были, купцы, а Ботинкиных не было. Про Боткиных, правда, тоже никакого упоминания, но это как раз соответствует моей собственной версии…

Собственную версию Алексей Иванович излагал настолько сбивчиво, что ее никто не понимал. Впрочем, никто ее и до конца так и не дослушал.

Но свой «пунктик» есть у каждого человека, поэтому к краеведческо-историческому энтузиазму доктора Боткина в шестьдесят пятой клинической больнице отнеслись с пониманием. Другие в разговоре сразу же начинают собеседников собственными проблемами грузить, а этот хоть что-то интересное рассказывает…

На третьем дежурстве доктор Боткин заработал вторую кличку — Диверсант.

Упрощая и обобщая, врача приемного отделения можно сравнить с диспетчером, который принимает пациентов и распределяет их по больнице. Или отказывает в приеме. Распределять надо правильно, соответственно диагнозу и состоянию. Диабетика — в эндокринологию, «сердечника» — в кардиологию, пациента с аппендицитом — в абдоминальную хирургию, а не пойми кого — в терапию, там разберутся.

Помимо официальных правил существуют и неофициальные. Прием пациентов — дело тонкое, деликатное. Бывает так, что пациент стремится попасть в конкретное отделение да еще и в палату к конкретному врачу, где как раз сегодня освобождается местечко, то есть койка. Иногда намерения пациента, полностью поддерживаемые врачом, собирающимся его лечить, не подкреплены соответствующими показаниями, и тогда все зависит от доброй воли врача приемного покоя. А иногда вообще показаний нет, а госпитализировать человека надо. Иногда просто надо подержать бабушку пару недель в больнице, чтобы дети с внуками получили возможность спокойно съездить на море. Иногда надо создать у молодого человека «зацепочку», уцепившись за которую он может получить вожделенное освобождение от армии. Иногда надо уложить в свое отделение подругу и быстро обследовать ее, чтобы узнать причину регулярных головных болей или еще какого-то дискомфорта. Иногда просто не хочется выпускать из своих рук «жирного гуся», то есть платежеспособного больного. Пусть лежит «не по профилю», консультантов к нему можно хоть каждый день приглашать. Ну мало ли какие возникают обстоятельства, всех не перечислить, да и незачем — роль врача приемного отделения и так понятна. И почему повсюду, во всех стационарах, независимо от их ведомственной принадлежности, принято дружить с приемным отделением так же, как и с патологоанатомическим, тоже понятно (про патологоанатомическое отделение еще будет сказано).

Инструктируя доктора Боткина, Ольга Борисовна особо в подробности не вдавалась. Во-первых, не студент перед ней сидел, а опытный врач со стажем. Пусть и не из Москвы, но правила везде одинаковые, как гласные, так и негласные. Во-вторых, Ольга Борисовна считала, что открывать перед новичком всю больничную «кухню» следует не сразу, а постепенно. Может, он отдежурит одно дежурство и уволится, чего ради спешить посвящать во все тайны? Страхуясь от неприятных сюрпризов, она несколько раз повторила, что в случае возникновения мельчайших проблем доктор Боткин может не стесняясь звонить ей в любое время дня и ночи, а уж она подскажет правильное решение.

Ольга Борисовна не преувеличивала. Она так страстно хотела выбиться в главные врачи, что подчинила всю свою жизнь карьере. Случалось, что ей звонили с работы в самые что ни на есть неподходящие моменты. Ольга Борисовна просила партнера остановиться и отвечала на звонок. Партнеры на это реагировали плохо, особенно если минут через пять Ольге Борисовне перезванивали с уточнениями, но она брала мобильный и спокойно отвечала на вопрос или на вопросы. Если любовник раздражался, он переходил в разряд бывших, потому что любовника найти не так уж и сложно, это не муж, а работа, то есть карьера, — это святое. Ольга Борисовна всегда отвечала спокойно, без раздражения, даже если вопросы были дурацкими, и никогда не пеняла на то, что ее зря побеспокоили. Лучше уж пусть побеспокоят десять раз, когда не надо, чем не побеспокоят один раз, когда надо. Заведуя отделением, особенно приемным, особенно в такой большой больнице, как шестьдесят пятая, надо круглосуточно держать руку на пульсе, иначе долго не прозаведуешь. Заведующим отделениями, в отличие от главных врачей, заместителей не полагается, вот и приходится им делать все самостоятельно.

Кардиолог Введенская явилась к Ольге Борисовне с самого ранья, еще до отделенческой пятиминутки. Ольга Борисовна, как и положено жаворонку, приходившая на работу ни свет ни заря, пила кофе и просматривала суточную сводку, так называемое «движение по больнице», подготовленную Надеждой Тимофеевной.

— Что надо? — вместо приветствия поинтересовалась Ольга Борисовна.

— Оля, к вам сегодня по «Скорой» во второй половине дня поступит мальчик, — также проигнорировав приветствие, начала Введенская, потому что времени было в обрез — вот-вот начинались пятиминутки в отделениях. — Семнадцать лет, фамилия Савченко, привезут его скорее всего с пневмонией, но положить его надо ко мне. В триста шестой палате будет место…