Самодержавный попаданец. Петр Освободитель - читать онлайн книгу. Автор: Герман Романов cтр.№ 54

— Ох, твари поганые!!!

Казака пронзили две стрелы, прямо в грудь попали — станичник распластался на камнях, тело несколько раз дернулось и застыло. Еще одна стрела чиркнула Алехана по волосам, и только сейчас он понял, откуда стреляют по нему колоши. Холодея в душе, он обернулся и посмотрел вверх.

— Все, писец! Пропал! — Только и промолвил гвардеец, машинально вскидывая винтовку и с отчаянной безнадежностью понимая, что жить ему осталось считаные секунды. Только бы успеть хотя бы одного врага с собой прихватить…

Кагул

Русский лагерь гулял, хорошо гудел, как могут оторваться лишь наши мужики, пусть и одетые в военную форму. И как не погулять — супостатов изничтожили, вражеских войск и за три перехода нет. Отчего ж не отметить победу?! Тем паче бочонки с водкой по приказу самого царя служивым выкатили и щедро каждому из ковшей наливают.

И закуска знатная прилагается — на десятках горящих костров крутили на вертелах пригнанных молдаванами молодых бычков. Подходи смело, отмахни любой приглянувшийся кусок да порадуй душеньку…

Вот только у Петра радости на душе не осталось. Он объехал поле сражения. И сейчас Петр верил тому, о чем говорил старый священник, — он живет за других. И чтобы этот мир стал лучше того, в котором жил раньше, с его изломанной судьбой, вечным рабством, неважно, крепостное оно или сталинско-колхозное. С революциями, с террором, с льющейся реками кровью…

Только сейчас он осознал, какую чудовищную ношу попытался на себя взвалить. Все они, погибшие — и бедняга Гудович, и старик Тихомиров, и драгун, что тогда в Гостилицы новости об отраве привез, и многие другие, — все они эту ношу на свои плечи взвалить пытались. Погибли, его спасая. И другие найдут свою смерть, на кого он ношу эту взвалит опять, и иного просто не дано. И выбор за ним — кого избрать на этот раз…

Петр сейчас хотел только одного — забыться. Нажраться, натрахаться, а утром все выблевать. И забыть хоть частично, чтоб меньше душу саднило… Он подошел к накрытому столику, налил себе вина и выпил залпом. Посмотрел на легкую закуску и взял с блюда черешню. Сочная, крупная, манящая — как жена. Жена…

— Государь, вам надо отдохнуть. — Лейб-медик осторожно приблизился к нему, тихо зайдя в шатер. Петр хмыкнул, он понял, что его ожидает, и бухнулся на кровать — и не походную, а широкую, мягкую, станичники из конвоя явно в какой-то усадьбе позаимствовали.

И другие приметы были весьма характерны — солдат от императорского шатра неприметно отодвинули, все подходы перекрыты на удивление трезвыми станичниками. И генералы как-то понимающе смотрели, с проблемами не лезли, даже на глаза старались не попадаться. Интересно стало — какой же сюрприз ему на эту ночь подготовили, чем решили своего поильца и кормильца утешить?

Проворный Нарцисс зажег три свечки, расставив их в разных углах шатра, потом при помощи медика снял с него обмундирование. Петр, нагой, как Адам до грехопадения, улегся на кровать и сразу ощутил подзабытый запах чистого постельного белья. Арап тут же накрыл его легким одеяльцем и, поклонившись, вышел из шатра вслед за эскулапом.

С минуту Петр лежал, гадая, что сейчас начнется. И тут за полотнищем раздалась довольно приятная музыка, явно играли на чем-то струнном.

«Решили меня восточным колоритом побаловать? Тогда танцовщицы сейчас должны появиться!»

И не успела мысль пробежать, как вовнутрь скользнули три девичьи фигурки, одетые в разноцветные шелка и блестящие ожерелья, и начали танец, медленный, грациозно изгибаясь тугими телами.

Хотя назвать их одетыми было сложно — шелк совершенно не скрывал прелести и был настолько прозрачным, что он видел даже мельчайшие складочки и родинки. Мелодия вскоре начала убыстряться, забил в такт барабан, и раздалось знакомое жужжание пчелы.

Петр вначале опешил — неужели пчела проникла в шатер, и вспомнил — в повести о Ходже Насреддине Соловьева писалось о танце «Укус пчелы», восточный стриптиз, право слово. Сейчас он все увидит собственными глазами, выбор большой — три танцовщицы! Сдобные, прелестные, видно, верный Денисов по-казачьи рассудил здраво и обстоятельно — кашу маслом не испортишь.

Мелодия все убыстрялась, «пчела» носилась словно обезумевшая, а девушки метались и изгибались, стремясь отклониться от ее укуса. Шелка слетали с них разноцветными лентами, открывая притягательные изголодавшемуся взору прелести. И внутри закипело — он, возбудившись до чрезвычайности, стал ерзать по кровати.

Девичьи тела, покрытые капельками пота, притягивали внимание своей доступностью, ему захотелось вкусить солоноватость их кожи, сжать в тисках своих объятий. Нетерпение обуяло его со страшной силой, и он не стал сдерживаться — вскочил, кинулся на смуглянку, что танцевала в центре. В ладони попала грудь, два тугих резиновых мячика, которые он стиснул с невиданной силой.

Танцовщица застонала, то ли от боли, то ли от страсти, Петр просто не придал этому значения. Какие ласки и поцелуи — в нем проснулся похотливый зверь. Не обращая внимания на двух извивающихся девушек, он швырнул смуглянку животом на кровать и снова сжал в ладонях округлости, на этот раз другие. Девчонка страстно застонала и приподняла попку, и он захотел туда ворваться, проткнуть насквозь, утолить пожар. Пальцы сдавили бедра еще сильнее, он рывком рванул ее на себя.

Похотливый стон затронул мозг, а память тут же показала искаженное любовной страстью лицо Като в ту, первую, их ночь, вернее, вечер. Прокушенную губу, раскинувшиеся на подушке черные волосы. И будто на разгоряченное тело разом выплеснули два ушата ледяной воды, которые напрочь смыли похотливый порыв, а восставшая плоть разом обмякла.

Петр стоял, хрипя от ярости. Девчушки со страхом, даже с ужасом смотрели на него. А он не мог…

— Денисов!!!

— Я здесь, государь! — за полотнищем раздался голос казака: а где ему быть прикажете — он же не порнушку слушать остался, а его охранять, работа у станичника такая.

— Девки откуда?

— Из гаремов пашей набрали. Все здоровы. Медикус их проверил!

— Отдай казакам, но только женами. Они того стоят. И не обижать! А теперь уходите все, мне одному побыть нужно!

Забыв про шелка, нагие девчонки улетучились из шатра, изгнанные свирепым рыком императора, а Петр подошел к столику и одним ударом смел с него все.

— Като! Что же ты со мной творишь?!

Берлин

— Русские говорят, что худой мир стоит доброй драки… — Король задумчиво разглядывал через окно ровные дорожки парка, который недаром считался самым красивым по всем германским землям. — А Фике мне пишет, стоит ли худой драки добрый мир между соседями…

Фридрих, которого позже назовут Великим, отошел от окна и уселся в кресло. День заканчивался, нужно было принимать ответные решения, огласить которые завтра русскому послу, потом написать письма императорской чете да озадачить вице-канцлера на предмет заключения всестороннего соглашения и особенно предлагаемых Петером секретных статей.