Поле брани - читать онлайн книгу. Автор: Дейв Дункан cтр.№ 89

Сияли люстры, оркестры выводили серенады, отрицая само существование смерти. Снаружи собрались тысячи обездоленных. Где-то в Питмоте продолжало неистовствовать войско гоблинов.

Ампили закончил легкую словесную пикировку с престарелой маркизой Аффалади. Сегодня ее сопровождал очередной образчик из ее неиссякаемой коллекции дюжих гусар. Этот был моложе и крупнее, чем все предыдущие, и вряд ли мог изъясняться сложными предложениями, но изящная словесность и не входила в круг его обязанностей.

Ампили направился к буфету за новой порцией маринованных угрей или, может быть, восхитительного паштета из язычков жаворонков, или же…

– Милорд?

Вздрогнув, он остановился. О, как она красива – видение в перламутровом шелке и сверкающих бриллиантах. Смелого покроя длинное платье, драгоценности, прическа… Она затмевала всех женщин в зале. Ради такого лица и такой фигуры можно было сдвинуть горы.

Он не слышал ни официального объявления, ни гимна – впрочем, этот визит конечно же был неофициальным. Лорд согнулся в самом низком поклоне, который ему удалось изобразить:

– Ваше величество!

Эшиала весело засмеялась и в знак признательности наклонила голову:

– Мы давно не виделись, милорд.

– Э-э… – неожиданно Ампили утратил дар речи. Когда он в последний раз видел императрицу – настоящую императрицу?

– Вы недавно предприняли некое увлекательное путешествие на лодке, милорд?

Ампили почувствовал, что его лицо покраснело как свекла. О, каким он был дураком – позволил фавну и злокозненному чародею так обмануть себя!

Императрица вновь рассмеялась над смущением лорда и взяла его под руку:

– Пойдемте! Шанди болтает с этими напыщенными солдафонами и сенаторами. Давайте потанцуем!

Лорд не танцевал несколько лет, однако не мог ослушаться приказа императрицы. Бормоча что-то себе под нос и истекая потом от страха, он позволил провести себя в центр бального зала через лес изумленных танцующих пар. Ампили понятия не имел, какую музыку исполняют и что за движения он должен делать. Сейчас, в присутствии всего двора, он выставит себя великим дураком. Судя по блеску прекрасных глаз, Эшиала это понимала. Она выжидающе посмотрела на него. Ампили дико озирался вокруг, пытаясь разглядеть, как правильно держать руки.

Оркестр взвыл в диссонансе и смолк. Танцующие остановились, сердито перешептываясь.

Затем над толпой появился император – должно быть, он стоял на столе – и воздел руки, требуя молчания. На лице Шанди сияла такая знакомая, но такая редкая улыбка, которая оживляла неописуемые черты, как летнее солнце оживляет камни.

– Ваше преосвященство, ваше превосходительство… и вы, все прочие! – Он засмеялся, и следом засмеялись его слегка озадаченные подданные.

Герцогов и высокую знать покоробило столь оскорбительное обращение. Ампили расслышал предательский ропот, прокатившийся по залу: «Его дед никогда бы не стал вести себя подобным образом!»

– У меня есть кое-какие новости! Хорошие новости!

Раздались восторженные крики.

– Сегодня я имел беседу с чародеями…

Теперь уже все ликовали!

Ампили присоединился к общему веселью, но вдруг почувствовал внезапное головокружение. Ведь Четверо низложены. Миром правит Всемогущий! Что за игру ведет Шанди?

Император все еще улыбался и кивал, ожидая удобной минуты, чтобы заговорить, затем вновь вскинул руки, и шум утих.

– Гоблины наконец загнаны в ловушку!.. Чародей Олибино дал мне слово… Завтра они умрут!

По залу пробежал ропот.

Императрица стояла нахмурившись и постукивала веером по своим нежным розовым губкам. Ампили отлично понимал, что означает ее хмурый вид, – она не знала заранее об этом заявлении, и возможно, сама новость оказалась для нее неожиданной. Словно подтверждая его подозрение, Эшиала, не говоря ни слова, устремилась сквозь толпу к императору, хотя он уже исчез в гуще людей. Кто-то затянул было гимн Империи, но его звуки утонули в шуме веселья.

Избежав унизительного танца, Ампили почувствовал такое облегчение, что ноги его задрожали, и он поискал глазами, где бы можно было раздобыть глоток спиртного. Но похоже, и остальным пришла в голову та же мысль. Тогда он нетвердой походкой направился обратно в буфет, надеясь, что кусочек чего-нибудь сладкого поможет ему немного прийти в себя.

Он чуть не сбил с ног высокую пожилую леди в платье из голубого атласа и пробормотал извинение.

Графиня Эигейз!

Когда он видел ее в последний раз, она была закутана в теплый плащ. Снежная буря застигла их на жалком старом пароме в Цинмере. И случилось это шесть месяцев назад.

Миг, который, казалось, длился целую зиму, они смотрели друг на друга. Графиня сильно постарела. В волосах блестела седина, лицо оплыло, как восковая свеча.

Она наклонила голову с выступающим подбородком и едва слышно пробормотала:

– Лорд Ампили!

– Миледи!

Наконец он поклонился, все еще не в силах оторвать от нее взгляд.

– Не правда ли, хорошие новости? – сказала она немного громче. – О гоблинах?

– Очень хорошие, миледи.

Они продолжали смотреть друг на друга.

Незаданные вопросы висели в воздухе: «Что вы теперь думаете об обмане, которому мы оба поддались? Что вы сказали Шанди, когда разум вернулся к вам? Вам снятся кошмары? И часто?»

Графиня пожала плечами:

– Да охранят Боги императора.

В ее устах это прозвучало почти как вопрос.

– Аминь!

Она снова мрачно кивнула и ушла.

Для гостя уйти, когда император еще на балу, означает проявить величайшее неуважение.

Однако, если человек плохо себя почувствовал, глоток свежего воздуха вполне позволителен. Ампили, спотыкаясь, вышел в огромную дверь, миновав часовых – точно окаменевших императорских гвардейцев. В просторной прихожей было почти так же светло и жарко, как и в зале, но шум голосов казался немного тише. В висках у него стучало, словно ему не хватало воздуха. Почему Шанди сослался на Четверых, тогда как сам говорил Ампили, будто они свергнуты, так как есть и всегда были орудием Зла?

Мужская комната!

Он толкнул дверь и вошел. Когда дверь за ним закрылась, шум превратился в приглушенное бормотание. В комнате никого не было. Лорд рухнул на обитую ситцем софу и попытался успокоиться, все как следует обдумать. Ампили терялся в догадках!

Сам он не мог ничего сказать о Всемогущем, но Шанди-то мог, ведь ему, Ампили, он сказал правду. Неужели власть императора так ограничена, что он не волен слово сказать?