Атаман - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 48

Боевая речная ладья – отличное судно. На взгляд Егора, куда лучше того драккара, что в Приозерске реконы строили. Гладкая вся, верткая, быстрая – и под парусом идти может, и на веслах, осадка небольшая, мощный – из одного дерева – киль, восемь банок для гребцов – восемь пар весел. Прозвали такую ладью ушкуем – так медведя белого новгородцы зовут, что в странах полночных водится. Хитрый зверь, сильный, беспощадный, умный – как и все ушкуйные рати, а таких много – иногда и в сто, и в двести, и в триста ладей на Орду хаживали – жгли, устрашали, русскую мощь показывая, богатства привозили немереные, а самое главное – полоняников выручали из гнусного ордынского рабства. Оттого и молились многие за ушкуйников, хоть, чего греха таить, – лиходейничали, чего ж. Однако и о людях русских не забывали, а у тех, кто в Орде томился, всегда надежда была. Эх, если б не гад поганый – московский князь – двурушник чертов, ордынский прихвостень, – ежели б он не вставлял палки… Глядишь, и пала б Орда куда быстрее, глядишь, и кровь русская не так сильно лилась бы.

За этим-то они сюда и пошли, на Итиль. Нет, не за богатством – хотя и оно играло свою роль тоже – а выручить пленников, целый список у новгородского гостя Михайлы Острожца имелся.

Вожников вспомнил, как комментировал, перечисляя, купец:

– Игнатов Парфен, златых дел мастер из Ярославля, за него отец целую полтину дает, а ордынец в пять раз больше просит, иначе, говорит, убьет просто или в Сарай продаст – а там ищи-свищи. Заглодов Кувал, владимирский гость торговый, также у того же ордынца – тот просит дорого, а мы куда меньше возьмем… Кузнец местный, Аким, за дочерей да жену свою, да за сына малолетнего, Митрия, просил, коли кто жив, их этой зимой угнали. Онисим Микулич, земляк, гость новгородский заморский много за кого просил… тут указаны. Все, за кого прошено, у одного – сотника татарского Берды-бея. В Жукотине того Берды-бея искать.

– А как так случилось, что все к одному попали? – удивился тогда Егор.

Купец лишь прищурился, однако пояснил, не важничая – это, мол, Егор, список так составлен – чтоб под именно этого сотника.

– Он где-то там, под Жукотином, летом кочует – стада там у него, земли, и пленников там же, при себе, держит. Ваше дело – кочевье его сыскать и… ну, дальше понятно. Да! – опять же предупредил Михайло. – Ежели там и других полоняников ослобоните, за коих никто не просил, не платил… что ж – пущай с вами домой возвращаются или наособицу, коли в ладьях места на всех не хватит.

– Думаешь, много таких будет?

– А то ж!

Вожников только диву давался: вот так и вел новгородский гость свой побочный бизнес – цинично и вместе с тем христолюбиво: снарядил, вот, ватажку да послал из плена освободить – но плату, надо сказать, с родственников брал умеренную, куда меньшую, чем выкуп в Орде просили. Ладьи-ушкуи за свой счет снарядил, а ватажку и нанимать не надо, так что еще непонятно, кто кого весною развел – Чугреевы людишки купца или он их.

– Я в Нижнем буду, – напутствовал ватажку Михайло. – Усадебка там у меня, как раз близ речки, поночевать можете, сколь хотите. Вернетесь и с честию, да с людьми, – хорошо, а ежели по пути богатств ордынских прихватите – то еще лучше. За оружие да ладейки расплатитесь – и свободны… хе-хе… может быть.

Антип зыркнул исподлобья:

– Чего ж может быть?

– А взаимовыгодные-то дела зачем прерывать-то?

Так и сговорились, сладились, да как чуть спала вода – пошли с другими купцами в Нижний, там Острожец без обмана ушкуи да оружие купил, а потом вновь на последнее слово вызвал.

– Предупредить хочу – по пути в Жукотин чтоб нигде не безобразили, туда с вами два важных человека едут, в Булгар-город – почти по пути – их доставите с честию. Да вот они…

Он кивнул на сидевших поодаль – а дело было в корчме – мужиков в недешевых кафтанах, да еще и со свитой. Только эти мужики подошли, как Чугреев с Егором ахнули, разом узнав:

– Иван Борисыч! Данило! Вот так встреча.

Братья, впрочем, особого восторга не выказали:

– Встреча как встреча.

К Егору, правда, отнеслись милостиво, старший, Иван Тугой Лук, даже спросил:

– Ну, как жизнь, Егорша?

– Да помаленьку идет.

– Ты захаживай к нам, пока в пути. Поболтаем.

Вожников заглянул к Борисовичам уже ближе к ночи, когда ватажники, выставив часовых, полегли спать – кто в шалашах, кто в ушкуях, а кое-кто – и просто на траве, бросив под себя кафтан или плащик. Братья, однако же, разбили шатер – конечно, не сами, окромя воинов крутилась около них всякая теребень, видать, наняли слуг.

– А, Егорша! Явился, так заходи, гостем будешь. Медку стоялого хошь?

Молодой человек и не думал отказываться: дают – бери, бьют – беги. К тому же медок оказался вкусен и хмелен изрядно.

– Ух, хорош! Ну, за ваше здоровие.

– И тебе, Егор, не хворать. Как житье-бытье-то?

Братьев – видно было – с выпитого тянуло поболтать, просто так, «за жизнь», и Вожникова-то они, судя по всему, для того и позвали – пообщаться. А с кем еще? Ну не со слугами же? Кстати, новоявленного атамана Антипа Чугреева Борисовичи, как и раньше, себе ровней не считали, разговаривая, цедили слова через губу. А вот с Егором общались нормально – пусть немного с покровительством, но вполне задушевно – чувствовалась во всем этом какая-то тайна, и Вожников надеялся ее со временем раскрыть – все ж до Булгара самого плыть вместе с князьями.

– А что вы не в моем ушкуе плывете? – вскользь поинтересовался Егор. – Глядишь, веселей было б.

Братья быстро переглянулись, и старший ответил:

– Веселей-то веселей… Одначе – невместно. Ты, Егорша, хоть и знатного роду, но о том никто, кроме нас, не знает не ведает, так?

– Ну… так, – озадаченно кивнул невесть с чего записанный в «феодальную знать» Вожников.

– Антипка же – атаман, главный здесь, то все признают, – наставительным тоном продолжил Иван Борисыч. – Вот и мы должны, чести не роняя, в головной ладье плыть. Усек?

– Усек, – улыбнулся Егор и, покачав опустевшей кружкой, напомнил: – А медовуха у вас добрая!

– Так пей еще! Эй, кто там есть? – Младший братец, Данило, высунулся из шатра, подозвав слуг. – Живо тащите еще кувшин.

– Не боитесь, что кончится? – хмыкнул молодой человек.

Иван Борисович махнул рукой:

– Не кончится, взято изрядно. Хотя, бывают, попадутся такие «питухи», что никакого хмельного на них не напасешься! Но ты ведь не из таких, одначе.

– Не из таких, – вспомнив Серафиму-волшбицу, поспешно заверил Вожников и тут же, не удержавшись, спросил:

– А вы водку когда-нибудь пивали?

– Водичку? – братья снова переглянулись, на этот раз – словно два заговорщика.

Слово «водичка» Иван Борисович произнес с ударением на первый слог – «водичка».