Помазанник из будущего. «Железом и кровью» - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ланцов cтр.№ 15

– И это плохо! Решительно плохо! Впрочем, не все сразу. – Александр встал и начал выхаживать по кабинету. – Так. Паша, добавь в письме, что сам приеду в гости. После страды этого года и приеду, чтобы от дел не отвлекать. И отметь особенно – чтобы никаких потемкинских деревень мне не готовили. Оно, конечно, им привычно, но ежели замечу чего подобное – сразу развернусь и уеду, ибо лицемерие мне тошно. Это подчеркни особенно. Я хочу увидеть смелых, решительных людей, а не подхалимов. Этого добра у нас по всей империи навалом.

– Будет исполнено, – Дукмасов вежливо кивнул.

– Хорошо. Натали, у нас что-нибудь прояснилось по «шахматной доске»?

– Нет, Саш, ничего. Англичане с французами пока не договорились и не смогли выдвинуть единого лидера оппозиции. Но появилась вот эта брошюрка. – Она протянула небольшую книжицу, которую до того держала в руках. – В ней излагается довольно цветисто, что тебя в Америке подменили, что настоящий цесаревич Александр погиб во время обороны Вашингтона.

– Мило. – Саша покрутил в руках брошюрку и положил на стол. – Значит, началось потихоньку. Все правильно. Они не выдвигают формального лидера, чтобы я не мог организовать встречную травлю.

– Думаешь, будут еще?

– Конечно. Это, – он показал на книжку, – первая ласточка. Вскоре должны появиться еще различные листовки, плакаты и прочее. Причем для прямого противодействия у нас нет никаких возможностей. По крайней мере сейчас.

– Если нельзя делать такие пасквили на лидера оппозиции за его неимением, то почему бы не начать поливать сатирой всю компанию?

– Опасное это дело. В конце концов, там же императрица. Меня могут не понять.

– Тогда нужно действовать выборочно. – Наталья поправила прическу. – Мы же знаем ключевые фигуры? Вот против них и нужно формировать общественное мнение.

– Хм, интересно. И что мы им можем вменять?

– Да все, что угодно. Главное – находить их проступки и освещать в печати.

– А нужно ли их находить? – Саша почесал затылок и улыбнулся.

– То есть?

– Что нам мешаем обвинения фальсифицировать? Мы же не в суд на них подаем, а формируем общественное мнение. – Александр взял брошюрку, принесенную Натальей, поднял ее повыше и продолжил: – Вот так примерно. Чистый вымысел, но неподготовленный читатель вполне сможет проглотить эту ложь. Владыко, поправьте меня, если я не прав и в Ветхом Завете Всевышний не завещал нам поступать по принципу «око за око, зуб за зуб». Почему бы нам не вернуть эти молодцам сдачу их же монетой?

– Иисус нас учил прощать своих врагов. Но в данном конкретном случае вы правы. Мы же не хотим, чтобы эти поклонники Нечистого получили власть над людьми в нашей державе?

– Наталья, Виктор, Алексей, прошу вас в недельный срок предоставить мне подробные досье на всех ключевых лиц оппозиции. К ним будет надобно приложить пометки с указанием слабостей. Особое внимание прошу уделить их женам. Мне хотелось бы узнать, какие вещи эти женщины смогут простить своим мужьям, а какие – нет.

Мансарда главного корпуса Московской императорской военно-инженерной академии. Апрель 1865 года

– Александр Иванович, да не переживайте вы так! – Путилов искренне пытался успокоить Астафьева.

– Как тут не переживать? Как Алексей Петрович [28] умер, я места себе не нахожу. Одно дело быть его заместителем, а другое – полностью заменить. Как? Вы даже не представляете, как мне не хватает его характера. Помните, как он устраивал разнос московским чиновникам за малейшие глупости? Эх!.. – Александр Иванович махнул рукой.

– Еще раз вам говорю. Если кто из чиновников будет вредить Академии, вы, главное, не робейте и сразу сообщайте Путятину. Или если стесняетесь, то мне. Времена переменились. Мы им сразу такие фитили вставим, что мигом вся дурь из головы вылетит!

– Все так, но не мое это – начальником быть. Тяжело мне.

– Александр Иванович, – с укоризной начал Путилов, – а кому сейчас легко? Вы думаете, я к теще на блины езжу каждые два-три дня? Да у меня мозги закипают от каждого совещания в Кремле. Цесаревич, он такой – все соки выжимает. А сроки какие ставит? Раньше даже я, – он многозначительно поднял палец, – за столь короткий период только-только раскачивался. И это несмотря на то что почитался человеком, скорым на решения и результаты.

– Да, сроки Александр ставит всегда какие-то фантастические…

– И мы все же успеваем, – улыбнулся Путилов. – И какой из этого вывод? Эх, Александр Иванович, совсем вы раскисли. Вывод простой – мы можем укладываться в эти сроки! А раньше работали спустя рукава. Бездельничали. И вообще, чем только ни занимались вместо дела.

– Возможно. Но все одно – тяжело.

– Никто не спорит. Но наша работа нужна Отечеству, как это ни странно. Не знаю, как вас, а меня эта мысль греет. Я ощущаю себя кавалеристом на острие решительной атаки. Решающей исход не только сражения, но и войны. И знаете, это наполняет мою жизнь смыслом. Какой-то глубиной, что ли. Вкусом и цветом. Это как кровь на разбитых губах, обостряющая чувства, вызывающая в тебе ярость и холодную, расчетливую злость. Наверное, как-то так.

– Николай Иванович, никогда не думал, что вы настолько пропитаны воинским духом.

– Ах, оставьте! Какой из меня воин? Это просто полнота жизни, ее насыщенность и цельность так проявляются. Никогда не променяю эти ощущения на какой-нибудь сытый покой. Не смогу. Мне проще умереть.

Путилов встал с плетеного кресла и подошел к окну, из которого открывался прекрасный вид на корпуса Академии. Впившись глазами в плац, окраина которого была оборудована спортивными брусьями, кольцами и турниками, он застыл и замолчал. Астафьев несколько секунд сидел, наблюдая за Николаем Ивановичем. Потом встал, подошел и положил ему руку на плечо.

– Поверьте, многие из нас ни за что не вынесут отлучения. Может быть, это глупо, но меня самого до мурашек пробирает мысль о том, что меня снова удалят от настоящей деятельности, опять превратив обучение будущих офицеров в тот ужас, каким оно было раньше, при Николае.

– Офицеров! Да какие это офицеры? Вспомните, как их Алексей Петрович крыл? И за дело крыл!

– Так иных и не было! Единицы зерен пробивались сквозь легион плевел.

– Да… пробивались и гибли. Нахимов, Тотлебен… Они поплатились своими жизнями за «оленизм» руководства, – грустно усмехнулся Николай Иванович, – как частенько говорит цесаревич.

– Оленизм? – удивился Александр Иванович.

– Я и сам не знаю, почему Александр называет некомпетентных и не здравомыслящих людей подобным словом. Чем провинились эти животные? Бог их знает. Впрочем, это не первое необычное слово, которое проскакивает в лексиконе цесаревича.