Тайна князя Галицкого - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 10

– Вот проклятье… – тихо выругался Басарга. – Неужели это он? Эй, Тришка-Платошка, бросайте бечеву! Нам на тот берег надобно.

Холопы, поднявшись на борт, взялись за весла, перегнали струг через реку, а когда нос выскочил на песок берега, повалились без сил.

– Пива можете выпить, – сжалился над ними Басарга. – Вроде как бочонок в носовом трюме еще остался.

Но слуги вымотались так, что даже не пошевелились.

– Ладно, пусть отдохнут, – первым перевалил через борт Тимофей Заболоцкий. – А мы пока хоть глянем, что за место? Может, батюшка приветит. Почитай, полмесяца к причастию не подходили.

Бояре, привычно проверив оружие на поясах, направились к воротам, скинули шапки, перекрестились на образ Николая Чудотворца, висящий над входом, шагнули во двор. Здесь было тихо и пусто, и только одинокий седой инок, сидя на паперти крыльца, старательно растирал что-то деревянным пестиком в небольшом ковше. Судя по едкому запаху – скорее всего горчицу.

– Бог в помощь, отче, – слегка поклонился Басарга. – Чего это у вас церковь одна-одинешенька в лесу на отшибе стоит? Кого окормляете?

– Сие не просто храм, добрый человек, – прошамкал старик. – Сие обитель святая, пустынь Трехсвятительская, преподобным Варлаамом Важским основанная, в коей он постриг принял и за то годами долгими был награжден и нетленными мощами нам вернулся, чудо Господнее явив и святость свою доказав язычникам диким, в сих местах попущением бесовским по лесам прячущимся…

Руки инока работали так же мерно и безостановочно, как его язык. Старик длинным однообразным тоном изливал гостям историю монастыря, не делая заминок даже для того, чтобы вдохнуть воздух, и не обращая внимания, слушают его или нет.

– Службы-то вы стоите али нет никого, кроме тебя, отче? – громко поинтересовался боярин Заболоцкий.

– А вы сами кто будете? – внезапно поинтересовался инок.

– Подьячий я от Монастырского приказа, – вмешался в разговор Басарга Леонтьев. – Проверяю, каково с порядком в обителях заволочных? [6] Не берут ли лишнего от земель и лесов царских, стоят ли службы али лытают от долга христианского, не пропадает ли где добро церковное, не продается ли в руки чужие…

Инок молча поднялся и быстро-быстро заковылял в глубину двора.

– Эй, отче, ты куда?! – разочарованно вскинул руки Илья Булданин, но монах его вроде бы и не услышал. – И что теперь?

– Думаю, сейчас будет продолжение, – ухмыльнулся Софоний Зорин.

Он оказался прав. Едва пожилой чернец скрылся в доме с подклетью, как почти сразу из дверей выскочил другой монах – помоложе, с бородкой покуцее, в зеленой отчего-то рясе и слегка сгорбленный вперед – словно торопился куда-то, а разогнуться забыл.

– Мир вам, добрые люди, – перекрестил гостей второй монах. – Какими судьбами в наших краях?

– Что же это у тебя, батюшка, все в таком запущении стоит? – развел руками Басарга. – Вроде бы обитель известная, вроде бы преподобный Варлаам нетленные мощи свои тут явил. А выглядит все… У смерда иного двор и то опрятней смотрится. Шатер на храме истлел, двор песчаный, тын разве токмо козу удержать годен! И это монастырь?

– Помилуй, боярин, да как же нам со всем сим хозяйством управиться, пяти старцам-то! – Монах перекрестился, затряс руками: – Сие же пустынь, не храм городской. Милостыни, почитай, и нет, вкладов никто не несет. Преподобный, когда обитель строил, ловы и леса-то отписал, да токмо Иоанн Васильевич [7] , Грозный именем, всех детей-то его возьми да и в Кострому отсели! Тако мы без вос… вас… воспоспешивания мирского и остались. Дети, знамо, не оставили бы обитель предка своего, усыпальницы родовые без пригляда… Ныне же, вот, токмо уловами на Ваге кормимся, да из леса черного милостью воеводы сухостой на дрова берем. А как мощи преподобного свету явились, так он оклад серебряный для иконы святого обители нашей подарил!

– Вот, проклятье… – снова тихо выругался Басарга.

Он ожидал увидеть здесь что-то совсем другое. Богатое хозяйство, крепкие стены, сплоченную братию, сияющие храмы с высокими звонницами. И, вестимо, государь тоже мыслил, что в далеких заволочных землях, с незапамятных времен не знающих войн и набегов, в сытых, многолюдных и обильных, монастырь должен выглядеть ничуть не хуже, нежели в Москве или Ярославле. Однако же… Однако многолюдье здешних обитателей, похоже, бесследно растворялось в бескрайних просторах Двинских земель.

Увидев монастырь воочию, Басарга сильно усомнился, что братия способна уберечь сокровище, доверенное ему государем. Святыню, за которую положили свои животы молчальники Кирилловской обители и за которую пришлось проливать кровь ему самому. Забор, более на огородный похожий, церковь-развалина да несколько стариков, видом ничуть не лучше… Где им отстоять ценность, за которой старицкие прихвостни, не колеблясь, до полсотни холопов отправляют?

Однако же приказа царского не исполнить дьяк Монастырского приказа тоже не мог. Боярская честь не позволяла.

– Мы на великого князя зла не держим, – забеспокоился монах. – Он монастырю нашему угодья отписал немалые. Луга заливные, пять деревень от своего удела, ловы поважские… Мы за Иоанна Васильевича Бога молим!

– И где смерды ваши? Отчего подати не платят, барщины не отбывают?

– Так ведь, боярин… В деревнях-то тех пятнадцать дворов во всех пяти всего и набирается. Хлеба, соли, свечей, дров, сена и соломы привозят, и то хорошо. С ловами же мы и сами управляемся. Как бы эта… братья Никодим, Герасим и Афиноген ныне аккурат ставни проверяют. По хозяйству тоже смерды подсобляют, когда зову… Заместо барщины то есть… Пашни-то нет у обители, на нее не пошлешь.

– Проклятье! – опять едва не сплюнул от разочарования Басарга. – Как же вы живете тут в такой нищете?

– Так с ловов и живем, боярин. Пища скромная, для чистоты душевной полезная. Молитвою, да рыбой, да грибами лесными сыты и бываем. В пустынь безлюдную мы ведь не за чревоугодием ушли, а во спасение души своей после жизни многогрешной. Ты токмо скажи, боярин, отчего недоволен ты так? Нешто прогневили чем по незнанию? Али опалу государеву слабостью в молитвах вызвали?

– Государь, прознав про явление миру мощей преподобного Варлаама Важского, пожелал вклад в обитель вашу внести на двести рублей и образами святыми одарить, – хмуро ответил ему Басарга, откинув подол епанчи и положив руку на рукоять сабли.

– Слава Всевышнему! Услышал Господь наши молитвы! Смилостивился над тяготами нашими! – Инок упал на колени и принялся истово креститься, отвешивая земные поклоны.