Война на уничтожение - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Матвиенко

Совпадения имен реальных людей, государств и организаций, а также исторических событий с описанными в настоящем романе прошу считать плодами авторского вымысла, не соотносящимися с действительностью.

Тело профессора Кривицкого обнаружила полиция, выломавшая дверь в меблированной квартире на Родосвятской набережной Москвы-реки. Соседи пожаловались домовладельцу на запах, распространяющийся из открытого окна. В теплую майскую погоду, да с доступом свежего воздуха разложение происходит быстро.

Маг-эксперт восьмого округа капитан Высоцкий, вызванный на место муниципалами, прикрыл лицо от мух, ступил в прихожую и привычно бросил две стандартные формулы. Первое заклятье изгнало надоедливых инсектов, вылетевших из квартиры, как пчелиный рой. Второе, более мощное, на время убрало трупный смрад.

Капитан проверил магический фон. Ничего необычного. Судя по здоровенной луже крови и наличию изгвазданного в ней кухонного ножа, валяющегося неподалеку, смерть наступила от самых банальных причин. С ее момента прошло примерно пятьдесят два – пятьдесят четыре часа, о чем говорят рваные и совершенно неинформативные обрывки ауры.

Полицейский осторожно сделал шаг назад.

– Дежурный? Здесь Высоцкий, вызов на труп, Родосвятская. Криминал, без магии, вероятнее всего, ножевое. Я закончил.

В квартиру по одному зашли трассологи, судмедэксперт и прокурорский чиновник. В отличие от верхней Москвы, здесь отказались от понятых. Зачем эта никому не нужная формальность, если процесс следственного действия фиксируют видеокамеры?

– Проникающее ранение в брюшную полость, предположительная причина смерти – от потери крови, – диктовал судмедэксперт на заготовку протокола осмотра.

– Справа от тела пятно засохшей темно-бурой жидкости, похожей на кровь, – вторил товарищ прокурора.

– На пианино бюст композитора, похожего на Бетховена, – вспомнил трассолог старую шутку и добавил: – Это не нужно в протокол.

В отсутствие понятых можно позубоскалить. Потом, если убийство раскроют, адвокаты попробуют использовать фрагменты записи как доказательство легкомысленного отношения к первичному осмотру. Труп, трагедия, а эти, с позволения сказать, стражи порядка такое себе позволяют.

Далеким от криминалистики не понять, как у специалистов атрофируются эмоции. Если на каждом дежурстве протоколируешь висельников, утопленников, резаных, расчлененных и прочих неживых соотечественников, к увиденному относишься как к обычной работе. Стоит начать переживать – ох, человек умер! – через неделю нервная система сгорит. Некоторые глушат избыток чувствительности русским народным средством, наливая его в стакан, другие и так приспосабливаются. Привыкают, смиряются, затем, сдав санитарам очередного переселенца в мир иной, достают бутерброд и подкармливают собственный организм в свободные минуты до осмотра следующего покойника.

Это не касается лично знакомых с усопшим. Лишь вчера человек жил, разговаривал, смеялся. Пустая оболочка, обезображенная смертью, кажется использованной тарой. Главное – в движениях души, проявляющихся для окружающих в словах, поступках или даже в воздержании от них.

Вошедший в квартиру здоровяк принадлежал к числу знавших Кривицкого. Он отстранил полицейского, охранявшего дверь, вычислил глазами чиновника из прокуратуры и сунул удостоверение:

– Капитан Артем Уланов, военная контрразведка.

– Особый отдел?

– Нет, не СБ. Чисто армейская спецслужба.

«Сколько ж вас на нашу голову!» – вздохнул про себя младший советник юстиции.

– А почему у вас в удостоверении написано слушатель Академии?

– Временное поручение, входящее в курс обучения для повышения универсальности.

– Непонятно, но здорово. Что вам нужно?

– В сводке мелькнуло, что убитый имеет американское гражданство. Автоматически информация попала к нам и в СБ. Я немного знаком с умершим. Он – реэмигрант, специалист по немагической инженерии. Вижу, неизвестные изрядно перевернули его бумаги вверх дном.

– Да. Полицейские эксперты работают аккуратнее. Ненамного.

– У меня просьба и маленькое предупреждение. Я, с вашего разрешения, просмотрю бумаги покойного и его ноутбук, проверю остатки ауры.

– Не по правилам… – начал прокурорский, наткнулся на жесткий взгляд с легкой насмешкой и тут же исправился: – Неофициально разве что. Иначе нужен письменный запрос.

– Само собой. А предупреждение такое: дочь потерпевшего Вероника Кривицкая служит опером в СБ, как раз шестой западный отдел.

– Намекаете, от нас дело могут забрать?

– Более чем вероятно. Поэтому не наследите, чтобы контрразведка не писала про вас гадости, что осмотр плохой, улики затерты и т. д.

– Спасибо, капитан. А как мне объяснить им, что вы…

– Здесь ошиваюсь? Допросите меня как свидетеля. Наши конторы не обязаны дружить, но можно хотя бы уживаться, верно? А сейчас позвольте.

Артем присел у тела. Да, от биополя лишь мелкие лохмотья, которые окончательно развеются через сутки-двое. Ни собственная техномагия от армейских учителей, ни волшба Рода, которую преподают сестра и тетка, не в состоянии что-то извлечь. Хотя бы днем раньше!

Оставив в покое распухшие останки несостоявшегося тестя, он взял ноутбук. Вход в систему запаролен. Кого это может остановить?

Артем вставил флешку, одновременно активировав несложное заклятие.

– Прокурор! Пароль на входе в систему – четыре цифры 1313.

Тот кивнул. Знал и не сказал. Или поблагодарил? Не важно.

Файлов, возможно, представлявших интерес, оказалось всего-то пару гигов. В бумагах тоже не сильно много чего, не исключено – важное унес преступник. Тогда зачем оставил ноутбук, маленький «Хьюлет-Павильон»? Уланов подмахнул протокол допроса свидетеля, шагнул к выходу и столкнулся с бывшим шефом – полковником контрразведки Трофимом Семеновичем Демченко, которого абсолютно не желал видеть.

– Какие люди! Приватно, как друг семьи, али по армейским делам?

– И то, и другое, господин полковник.

– Не задержитесь? – Начальник отдела, в котором Артем прослужил без малого год, смотрел с показным благодушием. Так любили изображать Берию в старых фильмах. Или Демченко сознательно копировал пресловутый типаж.

– Простите, опаздываю. Что знал – сказал, в протоколе записано.

– А не для протокола?

– Увы, мне мало что известно. Веронику спросите.

– Тут тоже – увы. Она в Западной Европе. Оповещена, но раньше чем через трое суток не вернется никаким чудом.

– Тогда – удачи, господин полковник.