Гончий бес - читать онлайн книгу. Автор: Александр Сивинских cтр.№ 89

— Ещё не узнавал.

— Тогда я этим займусь! — азартно тявкнул бес. — Можно?

— Да на здоровье. Только без фанатизма. Ведь мы не хотим прослыть скинхедами, которые жестоко обращаются с выходцами из Средней Азии?

— Скинхед здесь один, — сказал дядя Миша и любовно погладил бритую макушку. — Но я твёрдо стою на позициях дружбы народов.

— Значит, будешь ассистировать, — решил Жерар. — С этих самых гуманистических позиций. Освободи-ка пасть товарищу Улугбеку. А то он, наверное, все ногти уже себе обгрыз. Как маленький, честное слово!

— Она у него немая, — предупредил я. — Служит чисто декоративным целям.

— Вот как? — удивился бес — Ну, это ничего. Когда за дело берётся ваш покорный, люди начинают разговаривать самыми неподходящими органами. Столько во мне дьявольского обаяния.

Дядя Миша рывком выдернул ступни из «декоративной» пасти Улугбека. Веером брызнули бурые зубы-гвозди. Улугбек, подвывая, распрямился. Колени с неприятным хрустом заняли нормальное положение. Он перевернулся на спину, неуверенно пошарил лапой по морде, ухватился за рог и выдернул из глазницы. Брызнула струйка бурой крови, впрочем, тут же высохшая. Улугбек облизал рог, как ребёнок леденцового петушка, и от-швырнул его в сторону. Рог полетел, кувыркаясь, и воткнулся в косяк одной из лабораторных дверей.

— Вопрос вы слышали, — сказал дядя Миша.

— Ждём ответа! — тявкнул Жерар.

— Он в машинном зале, — прошипел Улугбек. — Заждался вас.

Мы одновременно посмотрели на стальной овал двери. Никаких рукояток, замков, рычагов или штурвалов на нём не обнаружилось. Видимо, управление дверью производи-лось с какого-то пульта.

Далеко не факт, что этот пульт сохранился до сих пор.

— Как туда войти?

— Войти должен червовещатель. — Улугбек с торжеством уставился на меня единственным глазом. — И отпереть изнутри. Если сумеет.

— Ох, блин, — сказал я.

В это время из коридора послышались заводные аккорды рок-н-ролла. А через не-сколько секунд появился Декстер. Он двигался пританцовывающей походкой и «наигрывал» на мече, будто на гитаре.

— Похоже, мистеру снесло крышу, — пробурчал я в сторону. — Вообразил, что он на-стоящий Элвис Пресли.

Декстер начал отплясывать энергичнее и вдруг рявкнул по-русски:

— Прочь с дороги! Все!

— А ты кто такой, мужик, чтоб командовать? — добродушно спросил Конёк-Горбунок.

— Похоже, Король рок-н-ролла собственной персоной, — сообщил Жерар. — Жив всё-таки! Не зря мне всю дорогу казалось, что с Декстером что-то неладно.

— Да хоть Джон Леннон, — прогудел Конёк-Горбунов. — Вали отсюда, стиляга, пока чубчик не подрезали. У меня опыта по этой части богато.

— Да, я Король, — процедил Элвис. — И я очень спешу. Поэтому все вы сейчас умрёте.

— Да ну? — удивился Конёк-Горбунок. — Прямо-таки все до одного?

В следующий момент он возник за спиной Короля и со всего маху долбанул его ку-лаком по макушке. Как гвоздь забил. Элвис изломался в нескольких местах, будто склад-ной метр, и улёгся на пол. Густо, по-колокольному зазвенел выпавший из руки меч. А дядя Миша уже стоял на прежнем месте и дул на ушибленный кулак.

— Опричная Когорта? — потрясённо спросил я.

Он помотал головой.

— Бери выше. Солдат Отчизны.

— Ух, ты! А я думал, это легенда.

— Теперь уже да. Нас осталось-то… раз, два и обчёлся. — Конёк-Горбунок горько усмехнулся. — Ушло наше время. Ваше наступило. Поэтому иди, Паша, и разберись с этой гадиной.

— Будет сделано! — сказал я.

Прикоснулся к стальной двери, повёл по убийственной для комбинатора поверхности рукой. Вбок, вбок, пока дверь не закончилась, и не началась стена.

— Гранит, чувачок, — тявкнул бес. — И чуется мне, такой толстенный, что просто охренеть! Ты уверен, что справишься?

— Да, — сказал я. — Лишь бы внутри саранчи не было…

* * *

Годов стоял на четвереньках и, не отводя взгляда от зерцала, мерно раскачивался влево-вправо. Потом крупно задрожал и обратил чёрное, высохшее лицо к Марку.

— Знаешь. Что я. Там видел?

— Нет, — ответил Марк. По-правде говоря, он совсем не хотел этого знать.

— Новую песню, — сказал Годов. — От. И до. И она. Лучше всех. Вообще всех. Но петь её. Нельзя. Никому и никогда. А теперь пойдём. К старику. Горгонию.

Он протянул руку.

— Помоги, друг.

Это простое и честное «друг» растрогало Марка до такой степени, что он опять рас-плакался. Шмыгая носом, Марк подсел, перебросил руку Годова себе через плечи, и они встали. Весу в Годове было как в ребёнке, фунтов сто.

Они ушли, а зерцало Макоши так и осталось лежать на замусоренном полу. Из стекла изливался вверх столб ровного света. Свет был золотым и почти осязаемым — словно пронизанный солнцем гречишный мёд, налитый в тонкий цилиндр от пола до потолка.

* * *

Внутри меня ждало кое-что похуже саранчи. Много, много хуже. Мой родной папочка.

Не дав единственному сыну досыта насладиться судорогами после транспозиции через гранит, он в мгновение ока сшиб меня на пол. Завернул назад руки и сковал наручниками. Потом схватил за волосы и рывком вздёрнул на ноги.

Зарычав от боли и унижения, я попытался перекинуться в паучка Ананси. Где там! От наручников по телу стремительно потекла слабость, да такая, что я чуть с копыт не сковырнулся.

— Батя, ты чего? — взмолился я.

Он толкнул меня в спину. Я пробежал на заплетающихся ногах несколько шагов и остановился.

— Ждать, — сказал отец незнакомым, мертвенно-глухим голосом. — Молча.

Мне оставалось только покориться.

Мы находились в просторном шестиугольном зале, ярко освещённом ртутными лампами. Пол, потолок и стены были выложены шестиугольными же алюминиевыми плитка-ми. Плитки украшал рельефный ячеистый узор, отчего казалось, что мы — внутри огромного улья, где живут железные пчёлы. Лишь стена, через которую я проник, тускло поблёскивала шлифованным гранитом. Зал был практически пуст. Валялось и стояло несколько стульев на колёсиках, да висели картонные плакаты с изображениями блок-схем компьютерного языка — древнего как шумерские глиняные таблички.

И вдруг всё начало меняться. Свет померк, начал пульсировать, становясь то лиловым, то багровым. Стены заколыхались как листва под ветром. Ячеистый узор на плитках потёк, превращаясь в сложную вязь цифр, геометрических фигур и математических сим-волов. Плакаты покоробились и начали струпьями отваливаться со стен. Возникли звуки — потрескивание, скрежет и тонкий, еле слышный, но очень противный вой. Всё это до от-вращения напоминало случай в подвале под «Серендибом», когда меня пугали ожившие фигуры на коврах — и значит, нужно было ждать появления шефа.