Проходящий сквозь стены - читать онлайн книгу. Автор: Александр Сивинских cтр.№ 90

— Чувачок, твое моргание следует расценивать как «да»? — Очень уж хотелось бесу заполучить союзника. Хотя бы в моем лице. — Или ты просто борешься с дремотой?

— Да. В смысле — верю.

— Да ведь кому и верить, как не нам с тобой, напарник! — пролаял он с воодушевлением. — Видоизмененные легкие Сына Неба мы видели, спрятанный в «карман пространства» горный пик, куда он хотел от нас дернуть, — тоже. Чего же еще? А? Шеф поощрительно кивнул. Дескать, молодцом, продолжай в том же духе. Я изобразил что-то вроде аплодисментов. После чего оба с ожиданием уставились на беса. Сговор меж нами отсутствовал, но причина, по которой мы предоставили Жерару почетное право делать выводы, была, безусловно, одна. Если он ляпнет глупость (которая со стороны всегда виднее), мы со вкусом над ним поржем. Если что-нибудь упустит, покровительственно укажем на недосмотр. Он продолжал:

— На что кракенам зерно и лес, также более-менее понятно: хлорелловая похлебка и пластик «под дерево»— полный кал даже в моем представлении. И…

Он сделал многозначительную паузу и обозрел аудиторию. Сулейман наблюдал за ним сквозь полуоткрытые веки, покручивая на пальце заветный перстень. Я слушал, подперев щеку кулаком. Оба еле заметно улыбались. Бес с вызовом пролаял:

— И осмелюсь заявить, что лично мне теперь абсолютно ясно, с какой целью зачат проект «Русский Гугол».

— В самом деле? — с фальшивым удивлением спросил Сул, а я подложил под челюсть другую руку. — Ну, порази.

Жерар отчеканил:

— «Трутни» (прости, Паша!) вновь двинулись по неверному пути. Многотысячелетний труд «мудрецов» пошел насмарку. Поэтому «мудрецы», не желая рисковать вторично, решились на кардинальные меры. Сделать человечество послушным, вставив каждому в мозги блок управления. А что? — Он соскочил на пол и изменил тон выступления на более демократичный: — Почву люди сами подготовили. Развитием персональных компьютеров и прочей подобной машинерии, без которых многим уж и жизнь — не жизнь. Гарантирую, новая фенечка при грамотной рекламной раскрутке воспримется на ура. Представьте только слоган: «Гугол. Сделай апгрейд своих извилин!» А?!

— Здорово! — похвалил я. — Или так: «Самый модный девайс для вашего гипоталамуса!»

— «Продвинься! Рулевый моддинг шишковидной железы — NOW!», — не сдавался Жерар. — Торопиться кракены вряд ли будут, производить насильственные трепанации черепов тоже. Во всяком случае, первые годы. Времени у них прорва. А провалится задумка, опять всемирный потоп устроят.

— Ну и каковы будут наши действия? — спросил Сулейман.

— Вот уж это сами решайте, — сказал бес неожиданно дерзко. — Опять же вам, эфенди, давно хотелось, чтобы человечество как-нибудь особенно жидко наделало в штаны. (Шеф досадливо нахмурился.) Так что я бы на вашем месте сделал безучастное лицо и наблюдал за развитием событий. Все. — Он дважды энергично кивнул.

— Аи, какие мы сердитые, — сказал Сул, бочком-бочком подбираясь к бесу. Рожа у него при этом сделалась доброй и всепрощающей, как у Дедушки Мороза. — Какие нервные! Смотри-ка, Павлинчик, он дрожит весь!

«Врет», — проартикулировал я Жерару из-за плеча шефа. Но тот и сам был не промах. Он выпрямился, принял позу Наполеона, с отставленной в сторону задней лапой и откинутой головой, скрестил передние лапы на груди и прорек:

— Дрожание моей левой икры есть великий признак! Я показал ему большой палец.

Сулейман наконец оказался рядом с ним, подхватил на руки и начал ласково поглаживать, рассказывая елейным голоском, как заблуждаются те, кто думает, что ифриты злопамятны, что ифриты сребролюбивы и вероломны, что ифриты способны похерить дружбу и не имеют сердца. И так далее. Его велеречивое, но совершенно пустое выступление продолжалось добрую четверть часа. Я откровенно зевал. На спине у Жерара, должно быть, вытерлась проплешина. Взгляд у него сделался одновременно диким и тоскливым. Его надо было выручать.

— Ну, будет, Сулейман-ага, — сказал я вполголоса. — Бросьте ломать комедию.

Он насупился, решая, как реагировать на мои слова, но тут тренькнул колокольчик. Секретарь извещал о прибытии посетителей. «Проси!» — с видимым облегчением крикнул Сулейман в сторону приемной и почти грубо скинул Жерара на пол. Продемонстрировав таким образом, что комедия надоела и ему.

Наверное, чего-то в этом роде следовало ожидать. Когда вас день за днем используют в роли мальчика для битья, получение нокаутирующего удара, выносящего остатки зубов, погружающего мозг в сумеречное состояние и блокирующего всякую способность сопротивляться, — всего лишь вопрос времени.

В кабинет, стремительная и воздушная, впорхнула Аннушка. То ли куколка и ангел, то ли кракен-доминант. Следом прокрался особенной секретарской поступью, которая почти недостижима тренировками, а дается от рождения, умничка наш Максик. Видимо, чтобы сразу же расставить точки над е, он как-то очень по-хозяйски взял Аннушку под ручку и лучезарно оскалился.

— Это, Сулейман Маймунович, и есть тот самый друг, который… которая хотела бы получить работу в «Серендибе», затарахтел он. — Мой очень близкий друг. Анечка, познакомься с Сулейманом Маймуновичем.

Ни меня, ни Жерара для него, конечно, не существовало.

— Рада знакомству. Где бы мне присесть? — спросила Аннушка. Очень ловко хлопнулась в придвинутое расторопным Максиком кресло и помахала пальчиками: — Привет, Поль! Привет, Жорик!

— Его зовут Жерар, — сказал я механически. Лишь только она вошла, меня бросило в жар. Когда эта лакейская морда начал ее лапать — в холод. И сердце все еще колотилось, как бешеное.

Бес нарочито громко и отчетливо пролаял. При известной фантазии в лае можно было разобрать: «Же-рра-рр!»

На лице Аннушки промелькнуло что-то вроде замешательства. Однако лишь на мгновение.

— Но мне казалось… Впрочем, разумеется. Прошу прошения, Жерар.

— Гав, — сказал он, принимая извинения, и поклонился.

— Итак, милая девушка, что вы имеете нам сообщить? — спросил шеф, делая бесу знаки, призывающие к осторожности. — Павлинчик, сердце мое, уйми собачку! Что-то она слишком уж расшалилась!

Я взял обиженно сопящего Жерара под мышку, прошагал к окну и уставился наружу. Снаружи был двор, и там поил коней раздевшийся до пояса цыганистый кучер. На жирном волосатом плече у кучера была татуировка — русалка с огромными персями. Неподалеку Зарина играла в классики. Может быть, последний раз в жизни. Детство ее заканчивалось.

Набить Максику лицо, тоскливо думал я, слушая, как звенит Аннушкин голос.

Было совершенно ясно, что мордобой ничего не изменит.

Аннушка же имела сообщить следующее.

— Кое-кто из здесь присутствующих считает меня смазливой куклой, которую удобно принять в штат, чтобы потом крутить любовь, не отходя от рабочего места. Правда, Максим?