Ледобой. Круг - читать онлайн книгу. Автор: Азамат Козаев cтр.№ 90

– А у Маграба…

– Госпожа правильно поняла. У Маграба меч с клеймом в виде одной кувшинки на стебле.

Вот те раз!

– Мало ли что! Может быть, меч передается от сына к отцу. Знавала я такие клинки. В кузне поишь кровью один раз, а дальше только передаешь по наследству, ведь кровь одна.

– Все может быть, – согласился Ястам. – Только Маграб не говорит ничего про свой клинок. Я пытался выяснить, но твой человек молчит.

– А тебе откуда все известно? Ну про мечи.

Ястам вздохнул.

– Мое полное имя Ястам Жарасс, паршивая овца в стаде. Брат продолжил отцово дело, а я… я имею к мечу несколько другое отношение.

– Значит, меч Маграба сработал кто-то из твоих предков?

– Ты совершенно права, дева-воительница. В самом клинке нет ничего удивительного, один или несколько древних мечей могли остаться на белом свете, но меня тревожит одно немаловажное обстоятельство.

– Какое?

– Моя семья ведет учет клинков, словно новорожденных младенцев, каждый находит свое место в списках Жарасс – толстой книге, почти столь же древней и ценной для нас, как самые старые изделия. Каждый меч рождается в муках творчества и полного напряжения душевных сил мастера, совсем как человеческое дитя. Удивительно ли то, что оружейных дел мастера дают каждому клинку собственное имя и заносят в книгу?

Верна перестала дышать. Сейчас Ястам скажет нечто такое, что хоть немного прольет свет на то, кто такие Маграб и остальные. Хоть бы получилось!

– Жаль, что на пергамент нельзя в точности перенести увиденное человеческим глазом. Тогда можно было бы уверенно сказать, что за клинок мы держим в руках и для кого он был сделан. Мы вольны лишь рисовать очертания мечей и сообщать пергаменту характерные особенности. Я нашел в списках Жарасс рисунок меча, очень похожего на тот, которым владеет твой человек. – Старик многозначительно покосился на Верну. – Его сделали двести двадцать лет назад. Сообщается также имя воина, которому предназначался меч.

– Кто он?

– Его звали Маграб.

Какое-то время ехали молча. Перед глазами Верны плыло, еле усидела, не свалилась. Будто заглянула в бездонную пропасть, и от глубины закружилась голова.

– Маграб – значит «безжалостный». – Старик ронял слова задумчиво, будто рассуждал вслух. – Скорее всего, потомственный воин. Маловероятно, что так могли назвать пастуха.

– У нас имя дают лишь после обряда посвящения, когда станет ясно, кто из человека вырастет, пастух или кузнец, воин или гончар. Если мальчишка проявил доблесть, нет ничего удивительного в том, что его назвали Маграб, то есть «безжалостный».

– Наш обычай именовать человека схож с вашим. Имя действительно приходится впору человеку только после того, как он обнаружит свои наклонности. Но вот что интересно – клинок не самый обычный, при том что Маграб обыкновенный правша. На рукояти имеется небольшая приступочка для большого пальца, в этом случае он лежит не на остальных пальцах, образуя кулак, а отдельно. Как по-твоему, госпожа Верна, сколько лет нужно отдать мечу, чтобы понять в себе такую особенность? У человека, взявшего в руки меч совсем недавно, на это просто не найдется времени. Его начнут учить бою на мечах по правилам и мечный хват поставят, как того требует канон. Заказать же меч с подобной особенностью может лишь тот, кто знаком с клинками с детства и к пятнадцати – двадцати годам уже знает, как ему удобнее держать рукоять, иногда вопреки тому, как того требует канон.

– Ты прав. Человек, для которого сделали этот меч, потомственный воин. Я не знаю, как этот древний меч попал к Маграбу, только мало верю в то, что такому воину не по силам и средствам заказать клинок особо для себя. Такая примечательная особенность мало кому покажется удобной. Не привыкать же к мечу только оттого, что он старый!

– Совершенно верно, госпожа. Хотя мне льстит столь трепетное отношение к оружию моих предков, твоей правоты не признать не могу. Может быть, это другой воин с именем Маграб… хотя, что это я говорю, конечно же другой! Даже предположить боюсь, что наш Маграб и тот воин, для которого сделали меч с приступкой для большого пальца, один и тот же человек.

– Он неплохо выглядит для молодца, которому больше двухсот двадцати лет.

Ястам не ответил, лишь бросил мимолетный взгляд назад, в сторону Маграба.

Зазнобило, как будто напилась холодной воды по самую макушку, нажми чуть сильнее – из ушей польется. Еще ничего не прояснилось, но жутковато делается с каждым днем. А когда последний раз было хорошо? Уже не вспомнить. Если жирной чертой отделять прошлую жизнь от теперешней, хорошо было тогда, когда все оставались живы-здоровы – отец, мать, сестры. Войны и стычки… у кого их не бывает. А после набега на отчий берег все пошло кувырком, каждый день ложится на плечи непосильным бременем и безжалостно давит к земле. Сначала рабство, потом замужество, потом темные, потом бой с Безродом… а вспоминается почему-то баня у Ягоды, когда стало так необыкновенно хорошо, что едва не взлетела.

– Госпожа Верна, слева начинается тропа, которая ведет прямиком в логово разбойников, наш путь лежит дальше. За тем отрогом и находится искомая деревня.

Проводник явно хотел сказать что-то еще, но мялся, будто раздумывал.

– Еще что-то, уважаемый Жарасс?

– Меня давно так не называли, – улыбнулся Ястам. – Прошу тебя, госпожа Верна, приглядись в схватке к Маграбу. Не испытывает ли он неудобств от необычного строения рукояти.

Кивнула. Самой стало интересно узнать, в чем здесь дело. Никогда еще правда не пугала столь же сильно, как теперь. Наверное, так же чувствует себя дурак, взобравшись на сук и собственноручно подрубая его топором. С каждым ударом все ближе падение, и бездна, плотоядно облизываясь, ждет недоумка.

Жарасс переговорил о чем-то со старейшиной, и пастухи, те, что нашлись в деревне, а также их домочадцы со всех ног бросились по домам исполнять поручение саддхута. Если повезет, этот немногочисленный отряд навсегда избавит округу от страшного разбойного бремени. Доски и солома нужны для того, чтобы перестелить рухнувшую кровлю в старой конюшне, именно там останется на ночь отряд из Гарад-Багри.

Верна оглядывала местных исподволь, с любопытством, пусть бы не подумали ничего дурного, просто интересно. Поголовно при шапках, а те круглы и мохнаты, нависают над самыми глазами, но, должно быть, в них тепло. На ногах горцы носили кожаные обмотки – высокие, до колен, у кого-то сшитые в некое подобие сапога, у кого-то просто перетянутые ремнем. Подошва из более толстой бычины, все остальное стриженая овчина. Штаны, рубаха, а поверх надето нечто вроде верховки, длинной, до колен, из грубой шерстяной ткани. Подпоясаны узким поясом с бронзовой застежкой, а на поясе – неизменный у всех пастухов широкий нож в деревянных ножнах.

Несколько раз ловила настороженные взгляды горцев и в недоумении поджимала губы.