Ледобой - читать онлайн книгу. Автор: Азамат Козаев cтр.№ 132

Гойг и остальные встали, разинув рты. Думали, ненавижу Безрода, думали, от невыносимой жизни с Вылегом слюбилась, возомнили себе, будто все им ясно, как белый день. А застали на коленях позади Безрода, – и рты поразевали. Что мне ваш Вылег, остолопы, что? Не стоят меж нами трудные дни и ночи, не он душу рвал, спасая меня от смерти! Просто хороший парень, но я не люблю его, не люблю! А все прочее не ваше дело! Не ваше!

– Солнце встает, боян. – Гойг первым захлопнул рот, как и полагается предводителю. – Пришло урочное время. Кровь к крови.

Воинство требует крови за своего. И только крови. Разбираться, кто прав, кто виноват, не станут. Может быть, и мне перемазаться в крови Безрода, когда он падет бездыханным? Не этого ли хотела? Не так давно к мечу примерялась, думала, хозяина ему поменять, ведь было дело?

– Я готов. – Сивый отнял от лица ладони, оглянулся на меня, усмехнулся. – Она тоже поединщиком будет. Пятым или шестым. Не раньше.

– Да ты дерзок, боян! – процедил гойг. – Одного меня за глаза хватит.

– Она встанет среди твоих воев! – Безрод упрямо гнул свое.

Каким-то тусклым и равнодушным стал его взгляд. Просто тусклым, невзрачным – и ко всему равнодушным. Глаза потухли. Мне ровно нож в сердце вонзили. Он не будет беречься. Я поняла это враз. Ушло из глаз то, что делало руки сильнее и скорее, а все тело – до жизни охочим. Ушло. Больше нет огонька, что возжигал глаза холодным блеском. Совсем другим стоял Безрод на ладье за моей спиной, не таким рубился с черными воями в лесу, не с таким лицом избивал за меня лихих. Он устал, просто устал. Поняла это ясно, как если бы Сивый сказал вслух.

– Хорошо. Она встанет среди поединщиков.

– Я готов.

Полуночник махнул рукой, приглашая следовать за собой, и первым пошел вперед. Там уже выпрашивали у богов справедливости ведуны и поединщики. Ишь ты, справедливости!

Знамения сотворяют, просят у Ратника благословения, их много, а Безрод стоит один, и нет за ним силы, кроме силы собственных рук. Ох, растряслись колени у мамкиной дочки! Где же были мои глаза, куда глядела, толстокожая? Разве для того меня всякий раз у Безносой отнимал, чтобы теперь сама его на смерть отдала? И отказаться от поединка уже не могла – наш договор скреплен кровью, боги видели и слышали все. По-моему, ненадолго я Безрода переживу. Едва он падет без дыхания под моим мечом (отчего-то знала, что падет аккурат под моим мечом), просто ринусь на Брюстовых воев, и пусть рядом на костер положат. Не вынесу такой тяжести на душе. Уже тяжко. Встать не могу с колен, бью поклоны Матери-Земле. Пока поединщики Брюста с богами говорили, Сивый подошел ко мне и тихо пророкотал:

– Свободу тебе даю от жениных уз. Как биться со мной станешь, пока жена? Не отмоешься потом. Дай перстень.

Боги, справедливые, боги милосердные! Он дает мне волю от брачных уз, чтобы не жена убила, а всего-навсего посторонняя баба! Глядела вперед и ничего не видела – все слезами заволокло. Просто стоит кто-то расплывчатый – и руку за перстнем тянет. Вот отдам перстень, освобожусь от брачных уз, и стану не мужняя жена, а посторонняя баба, которой человека убить – раз плюнуть. Сняла с пальца свадебный подарок и протянула вперед. Сивый забрал кольцо, знак неудачной женитьбы, и, не глядя, швырнул далеко в сторону. Не будет дома, не войду в него хозяйкой, ничего не будет. Просто оборвется достойная жизнь. Просто оборвется…

Затрубила труба, призвала поединщиков на бранное поле. Гойг, воевода Брюстовой дружины, приготовился войти в круг. Я поднялась на ноги, – и сама удивилась, как слаба стала в коленях. Шла к бранному полю и спотыкалась. Видела еле-еле, слез не утирала, пусть текут себе, глупые. Ну, и как себя назвать? Просто непутевая вертихвостка, подставившая мужа под чужой меч. Чью честь встану отстаивать с мечом в руке? Свою? Нет ее. Вылега? Не спьяну побили – поделом получил. Чью же?..

За людьми, окружившими бранное поле, было не протолкнуться. А я и не стала. Не хочу видеть, как чужие мечи станут рвать Безрода. Не хочу! Отдала колени земле и прикрыла глаза.

– В броне или без? – спросил чей-то надтреснутый голос.

– В рубахах, – спокойно ответил Сивый. Его право. – Просто в рубахах.

Воцарилось молчание. И вдруг, в кромешной тишине, которую не нарушала даже скотина, в этом мертвом безмолвии, кто-то запел. Вокруг зашушукались: ты гляди! Вот-вот, глядите, кособрюхие, глядите и слушайте. Как поет человек последнюю в жизни песню! Наверное, как Безрод, тяжело, с горечью в голосе, но чисто и без фальши. Он пел о жизни, что не удалась, о делах, что не доделал, о мечтах, что не сбылись, о надеждах, что лопнули…

– О непутевой жене спой, – шептала я. – Которая пожалела любви, ласки, да и просто доброго слова. А кому отдала? Первому встречному-поперечному. Что имеем – не храним, потерявши – плачем…

Весь обоз, как один человек, молча слушал песню и хмурился. Таких певцов по пальцам перечесть, такие рождаются раз в сто лет. Когда Сивый падет бездыханным, осиротеем не только я, Тычок и Гарька. Осиротеет Брюст на попутчика, каких днем с огнем искать, осиротеет земля на дивный голос. Безрод звонко рокотал о несчастливой доле, которая, словно верная жена, бредет рядом, не уходит и не предает. А я ровно глядела на мир его глазами. Он стоит на краю обрыва, впереди студеная пропасть, без дна и без краев, позади тяжкая дорога, и куда ни подайся – безвестность. Не все ли ему равно, куда теперь идти? Стоит ли драться за ту жизнь, если драться не что, и не за кого?

Он допел, и на поляне воцарилось молчание, распоротое шипением клинков, покидающих ножны.

Я стояла на коленях и ничего не видела. Потеряла счет времени, мне казалось, что прошла целая вечность, хотя кто-то рядом со мной успел досчитать лишь до двадцати. Удивленно протянул надтреснутым голосом:

– А не подарок Сивый!

Да, не подарок. Еще какой не подарок! Сколько воев уйдут в палаты Ратника перед Безродом? И все из-за меня, полоумной! На третьем десятке счета кто-то взревел, чисто дикий бык, а на четвертом – рухнул наземь. Я не знала, кто упал, слышала только глухой стук о землю. Люд безмолвствовал. Наконец тот же надтреснутый голос мрачно изрек:

– Приуддер славно бился, но боян бился лучше.

Гойг пал под мечом Сивого, и Брюст процедил сквозь зубы:

– Двое.

Я не знала, кто теперь выйдет против Безрода, меня просто засасывало тупое, ноющее оцепенение. Тот же надтреснутый голос веско обронил:

– С двумя ему не совладать. Тем паче с такими. С ними и Приуддер по-одному еле слаживал! А уж с обоими разом…

Боги, боженьки, когда это кончится? Уже пал воевода Брюстовой дружины, но я уверена, Сивый стоит прямо, сколько бы ран гойг ни подарил. Знавала я баб, которые болтали, будто красота в мужчине не главное. Дескать, главное, чтобы душой был красив. Никогда не считала себя умнее остальных, но муж с уродливым лицом никогда бы мне не приглянулся. А лицо Безрода, почему-то, очень нравилось!