Ледобой - читать онлайн книгу. Автор: Азамат Козаев cтр.№ 111

На пути от Торжища Великого к большой земле боги рассыпали цепочку островов на расстоянии дневного перехода друг от друга. За день пути мы часто встречали другие ладьи, которые шли с больших земель на востоке в большие земли на западе. Едва впередсмотрящий замечал парус на дальнокрае, гребцы тут же хватали весла, если до того шли только под парусом. И со вздохом облегчения мы провожали такие же купеческие ладьи, как наша. Там тоже хватались за мечи и напряженно ждали у бортов, что станется? Один раз мы ушли, едва чужая ладья, завидев нас, тут же развернулась вослед. Боги оказались милостивы, и ввечеру целые и невредимые высадились на островок заночевать. Я ничего не делала целый день, но спать почему-то хотела сильнее остальных, тех, что гребли, не разгибая спины. Правду говорили – на ничегонеделанье все время уходит, устаешь, как будто работала, не покладая рук.

Все гребцы высадились на остров за исключением стражи – нескольких воев, которым купец по-настоящему доверял. Они остались на ладье стеречь добро. Парни обошли все островное побережье, не пристал ли еще кто, и со спокойной совестью повалились вокруг костров. Мы четверо встали особняком, и едва я коснулась головой мешка, провалилась в сон.

Сон видела странный, впрочем, сказать видела – половины не сказать. Больше слышала, чем видела. Будто разговаривали двое, разговаривали громко, один грубым, ревущим голосом, второй рокочущим, свистящим шепотком. Ругались в моем сне из-за какой-то девки. Грубый голос ревел, что девка ему понравилась, и, дескать, этого достаточно, шепот холодно рокотал, что никто и пальцем девки не коснется. Грубый голос промычал что-то нечленораздельное, и во сне началась безобразная свара. Драка постепенно удалялась и вскоре стихла.

Утром, проснувшись, еще слышала в голове обрывки разговора. Подумала тогда, приснится же такое. Оглянулась. Люди только-только просыпались, но Безрода на месте не оказалось. Вместе мы не спали, я вообще ни разу не видела его спящим. Вот и теперь, повертев головой, не увидела страхолюда на месте, с самого краю, возле Тычка. Он выходил из-за скалы и о чем-то говорил с нашим купчиной, а лицо торговца своей серостью и предгрозовой мрачностью походило на сизое рассветное небо. Не замечая нас, купчина прошел к своим людям и пинками растолкал всех.

– На ладью, братья, на ладью! – проревел Круглок зычным голосом.

Гребцы, ежась, поднимались, топали к морю и мало не c головой лезли в воду, дабы проснуться. Перехватив по куску мяса, разогретого на огне, поднимались на ладью. Все шли сами, а давешнего ражего здоровяка отчего-то поддерживали двое. Сам еле ноги переставлял. А лицо его стало как будто площе и краснее. Кто-то от всей души приложился ладошкой или того пуще кулаком. И как-то странно – единственным открытым глазом ражий с ненавистью смотрел в нашу сторону.

Сзади меня подтолкнула Гарька.

– Не ссадил бы наземь купчина. Лишь бы вожжа под хвост не попала.

Я не поняла ровным счетом ничего.

– Ты о чем?

Гарька глядела на меня, прищурив глаза, и вид у нее был донельзя хитрющий. Отчего-то она напомнила мне говорящую корову, необъятную в груди и крупе.

– Так и должна баба замуж ходить. Чтобы ни сном, ни духом. Чтобы миновали неприятности, да все о мужа разбивались.

Ой, что-то не понять нынче Гарьку. Говорит мудрено, глядит непонятно. И если бы только она одна! А тот непонятный, полный ненависти взгляд ражего детины с плоским лицом, который все косился на меня давеча? С ним-то что стряслось? Неужели перепил ввечеру, а потом земля поднялась и приголубила камнями прямо по лицу? Плюнула я под ноги, метнула на Гарьку раздраженный взгляд и зашагала на ладью. Меня всегда раздражение берет, когда чего-то не понимаю. И уже было вышла из-за скалы на открытое, как услышала чей-то гневный говор. Опустила ногу и в растерянности замерла.

– …прежде всего, она баба! – горячился кто-то, и в этом ком-то я узнала нашего купчину.

Ой, дура я! Пошла на ладью окружным путем, через скалы, думала свои бабьи дела справить, и вот справила.

– В то, что она умеет грести, парни на слово не поверят, полезут проверять! А вдруг получится?

Что получится? Что? Мне стало неловко – стою тут как заугольная тихушница – и, наливаясь краской праведного гнева, вышагнула из-за скалы.

Против купчины стоял Сивый и, наверное, ухмылялся. Я знала эту ухмылку. Холодную и многозначительную, упрямую и жесткую. Безрод не замечал, что они теперь не одни, благо вышла на открытое пространство за его спиной.

– Верна – мой человек. – Прошелестел Сивый, и меня окатило холодной испариной. Как раз эти слова я слышала в недавнем сне! И не этим ли свистящим шепотком они были произнесены?

– Да к тому же баба! – не унимался Круглок. Глядел на меня и едва не кривился от злости. Прости-прощай спокойный переход.

– Да к тому же мужняя жена. – Готова была тут же распроститься с жизнью, если Сивый не кривится правым уголком губ.

– Еще два дня! – проскрипел зубами купчина.

Ох, как не хотелось ему теперь держать нас на ладье, но еще менее хотелось возвращать дармовые деньги и уж тем более недосчитаться трех пар сильных рук из-за пустяка. Плюнул с досады под ноги и ушел на ладью. И тут Сивый, повернувшись, углядел меня.

– Что было ночью? – голос мой дрожал. О боги, кто же просил тебя, постылый муж, беречь меня? Кто?

Безрод долго молчал, отвернувшись к дальнокраю.

– Ласки захотелось одному дурню, тобою возгорелся.

– Без тебя управилась бы! – прошипела сквозь зубы.

Силой ражий меня не взял бы, но отчаянной злобой мог и убить. И пировала бы я нынче в Ратниковых палатах. Хотя и то вряд ли. Покалечить – покалечил бы, но убить…

Сивый только плечами пожал. Наверное, в одежду того ражего детины можно было запихнуть двоих Безродов, и еще место осталось бы. Кто же ты Сивый, кто? Ведь ничегошеньки о тебе не знаю! Пояса не носишь, значит, не вой, но если не вой, отчего при тебе меч? И еще. Чем больше гляжусь в синие глаза, тем сильнее кажется, будто уже с ними где-то встречалась. Не могла припомнить, где встречалась, но одно знала точно – мне не принесли радости эти глаза. И не принесут.

На ладье все выглядывала ражего дурака и нашла того сидящим на носу. Не удержалась от злорадной ухмылки. Нос детины был свернут набок, глаза заплыли, и я многое дала бы за то, чтобы подглядеть тот удар. Случайность, решила тогда, ведь сама слыхала, как парни, свободные от стражи, собирались побаловаться хмельком. А много ли сноровки требуется, чтобы совладать с хмельным? Дунь – рассыплется. А Сивый все так же греб, только сидел теперь на месте ражего. Я села за его весло, рядом с Гарькой. Не до прочего нынче стало. Нужно выгребать побыстрее. Не ровен час наткнемся на лихих людей. Гребла, а спину мне колол холодный мужнин взгляд.

Будто сглазила. Заполдень родило море на дальнокрае ладью под парусом. Купчина, едва углядел тот корабль, так и полыхнул на меня глазами, дескать, несчастье принесла. Я отдарила взглядом не слабее. Судьбу даже на хромой козе не объедешь, понял, толстопузый? Неужели на прочих ладьях, что спокон веку гибли под натиском полуночных граппров, всякий раз оказывалась баба? Не уйти нам от полуночников. Это понял даже ражий детина, глядящий на мир вприщурку, и потащил из ножен меч. Мы трудили плечи, не разгибая спины, однако небеса будто бросали в паруса оттниров ветерок посильнее. Как если бы конюх прикармливал любимца сенцом посытнее, оставляя остальным лошадям сено поплоше.