Конклав ночи. Охотник - читать онлайн книгу. Автор: Александр Сивинских cтр.№ 48

Эмин по-прежнему развлекал девчонок, да так, что те и про орехи забыли.

– Я же в детстве был юннатом! – цитировал он, тряся пушкинской шевелюрой и размахивая руками. – Я ж кормил собак убогих! Я же пестовал пернатых и, пардон, членистоногих!

Девчонки хохотали.

– Салют, юннаты, – сказал я, приближаясь.

Все притихли, только одна из девушек, самая пухленькая и беленькая, никак не могла угомониться, продолжала хихикать в ладошку.

– Дико извиняюсь, что прервал сеанс поэзии, но мне нужно позвонить. Желательно поскорее. – Я постучал указательным пальцем по мобильнику. – Иван Артемьич советовал обращаться в таких случаях к молодежи. Выручайте.

– Вам к мосту надо, – сказала смешливая беляночка. – Там хорошо ловит.

– Чо это к мосту? – возмутилась Эминова воздыхательница. – На ферме в сто раз лучше!

– Зато до моста ближе!

– Ближе – это наш выбор, – оборвал я назревающий конфликт. – Дорогу покажете?

– Я покажу, – сказал Эмин.

Мне вовсе не хотелось, чтоб он прислушивался к переговорам с Мордвиновой, поэтому я заявил:

– Стоп-стоп-стоп! Так не годится. Неужели кавалеры могут бросить прекрасных дам на пыльной дороге, в то время когда сами направляются под сень прибрежных ив? По-моему, это дурной тон. Девушки, не возражаете, если мы с Эмином предложим вам прокатиться до реки?

Девушки не возражали. Смешливая беляночка устроилась рядом со мной, остальные забрались на заднее сиденье. Эмин оказался посередине, что очень понравилось ему самому, но куда меньше – его воздыхательнице. Для общего удовольствия я промчался по селу дважды из конца в конец и только потом направил машину к реке.

С тех пор как я приехал в Шилово, мост как будто перекосился еще сильнее. Загонять на него «УАЗ» казалось чистым самоубийством. Узнав, что самый уверенный прием на противоположном берегу, я решил сходить туда пешком. Эмин предлагал проводить, но я неуклюже отшутился. Он, впрочем, был только рад. Девчонки тоже. Я снял ботинки и носки, закатал штаны и, беспечно посвистывая, отправился вброд.

На этот раз Мордвинова не отвечала долго. После того как мне в пятый раз было предложено «оставить сообщение для автоответчика», и я всерьез обдумывал, с чего начать доклад терпеливому автомату, кураторша наконец подняла трубку.

– Добрый день, Алиса Эдуардовна, – сказал я. – Спешу обрадовать, у меня есть две новости. Одна, как водится, хорошая.

– Родион? Какого черта, мы ведь договорились…

– С хорошей и начну, – перебил я. – Я ошибался, Тагир Байрактар – никакой не высший.

– Разумеется, он не высший. Только как вы это выяснили? Вам, кажется, запретили к нему приближаться.

– Теперь это не имеет значения. Он погиб.

– Как? Как погиб?

– По-идиотски. Сломал себе шею при помощи лебедки от джипа.

– Какой лебедки? Какого джипа? Вы в своем уме?

– Я-то да. А он, похоже, спятил.

– Родион, вы… Ерунда какая-то… – Мордвинова была явно растеряна. – Скажите, что вы бредите, пьяны, что у вас температура под сорок.

– Никак нет, Алиса Эдуардовна, я полностью здоров. Более того, собираюсь в ближайшее время разделаться со всей здешней шушерой. Можете так и передать своему командиру.

– Нет, погодите, погодите. Вы торопитесь. Ни с кем разделываться не нужно. Сейчас как раз решается вопрос…

– Да насрать на ваши вопросы, – оборвал я ее. – Здесь какой-то нетопырь шантажировал истребителя. Бывшего, но это неважно. Заставлял добывать кровь, действовать в паре с низшим упырем. А под конец вынудил совершить самоубийство. У меня на глазах. Наверное, думал преподать урок. Преподал, чо. Теперь я точно знаю, что, если не вырежу ему сердце, он и до меня доберется. Так что готовьте труповозку, скоро она вам понадобится.

– Родион, одумайтесь! Высшего нельзя убить безнаказанно. Пример Тагира Байрактара…

– До связи, – сказал я. Выключил телефон, вытащил из него батарейку и сим-карту. По правде говоря, в этом не было ни малейшего смысла, но мне неимоверно хотелось занять руки. Хоть чем-нибудь.

* * *

Следующие несколько часов я потратил на завтрак (вернее уже обед), очередную порцию инъекций, короткий сон, проверку амуниции и оружия, еще один укол – самый болезненный, с самыми опасными «побочками». А также на пустые, ни к чему не обязывающие разговоры с теткой Татьяной, Эмином, соседями Чепиловых – пожилой супружеской парой, которую заинтересовал мой «УАЗ», и, наконец, с участковым.

Последняя беседа получилась самой интересной и взбодрила меня драматической концовкой. Господин лейтенант от большого ума вообразил, что приезжий ветеринар – никакой не ветеринар, а злодей и преступник. Сняв с меня показания по поводу самоубийства Тагира (дело происходило во дворе у Чепиловых; видимо, это должно было заставить меня потерять бдительность), он вдруг выхватил пистолет и попытался устроить эффектный арест. Для успеха не хватило самой малости: практического опыта задержаний. Пистолет оказался мало того что на предохранителе, так еще и не взведен.

Пришлось господина лейтенанта маленечко помять, сковать собственными наручниками и спустить в погреб. К счастью, погреб был пуст, пол выстелен толстым слоем папоротника, и переохлаждение внутренних органов участковому не грозило. Чтоб не слишком орал, когда очнется, я вставил ему в пасть найденную во дворе резиновую грушу-спринцовку. От груши припахивало бензином, бока были испачканы разводами машинного масла, но ничего более гигиеничного под руку не подвернулось.

Операция прошла тихо, без свидетелей, однако знак судьбы получился в высшей степени вразумительным. Дальше тянуть нельзя. Впрочем, я и сам это понимал: в организме уже начали раскручиваться физиологические, а главное, психические реакции, запущенные последним уколом. Ледяное хладнокровие, бодрая спортивная злость, прилив сил, обострение чувств – все то, что через четыре – шесть часов обернется апатией и диким раздражением на грани психоза. И как минимум недельной импотенцией.

Бедная доярка Люба.

Я вернулся в избу. Тетка Татьяна и Эмин сидели перед телевизором, сопереживая диковато выглядевшему молодцу, который с помощью кошачьего черепа и этюда Рериха пытался расшифровать тайные знаки на месте безвременной гибели отечественного шансонье. Шла «Битва экстрасенсов».

– Эмин, – позвал я, – можно тебя на минутку?

Он повернулся ко мне:

– Да, конечно.

– Выйдем в сенцы.

Он с сожалением бросил последний взгляд на экран и поплелся за мной. Экстрасенс как раз начал кружиться словно дервиш и подвывать как баньши. Выглядело это, надо признать, очень колоритно, тетка Татьяна от восторга даже заохала.

– Тебе не кажется, что мы все кое о ком забыли? – спросил я Эмина в сенях.