Конклав ночи. Охотник - читать онлайн книгу. Автор: Александр Сивинских cтр.№ 3

– Здравствуйте, Колун. Чем порадуете?

– Дело сделано, – сказал я. – Было семь штук, полный прайд. «Сержант», баба «маркитантка» и пять «солдат» разного возраста. Все испарились, старший с фейерверком. Можете высылать уборщиков.

– Вы в порядке?

– В полном.

– Отлично. Гарантируете, что все чисто?

Ненавижу этот вопрос. Уже одно то, что Родион Раскольник (оперативный псевдоним Колун) позвонил и доложился – первейшая гарантия стерильной чистоты очередного объекта. Абонент, с которым я разговаривал, знала это абсолютно точно. Не первый раз контактируем. Но она была обязана задать этот вопрос, так же как я – обязан на него ответить. Наш разговор записывался, особая компьютерная программа определяла, действительно ли мне принадлежит голос. Если он принадлежал именно мне, запись становилась официальным документом.

– Гарантирую, – сказал я.

– Принято. Уборщики выезжают. – После щелчка, сигнализирующего, что запись отключена, Алиса Эдуардовна чуть менее официально добавила: – Благодарим, Родион. Вы молодец. И Мурка молодец. Обязательно погладьте ее за нас.

– Иногда мне кажется, – проговорил я, – что есть люди, втайне желающие, чтоб меня все-таки сожрали. Не упыри, так хотя бы напарница. – И заключил: – Сами погладите при случае. Если руки не жалко.

Алиса Эдуардовна довольно засмеялась и отсоединилась.

– Пора мотать отсюда, – объявил я Мурке, побросал вещички в машину и сел за руль.

Росомаха устроилась по соседству: широко расставленные задние лапы на сиденье, передние на панели, башка выставляется в боковое окно. Требовать у нее пристегнуть ремень безопасности – совершенно бесперспективное занятие. Знаю по опыту.

Я завел мотор, выждал минутку-другую, чтоб он хорошенько прогрелся, и тронул «УАЗ» с места.

* * *

Полагаю, мы с Муркой представляем собой весьма экзотическое зрелище. Судите сами: здоровенный молодой мужик с грубоватым лицом, зверское выражение которого не способна облагородить даже ухоженная «шкиперская» бородка, – и росомаха. Насколько мне известно, считается, что приручить или выдрессировать росомаху невозможно в принципе. Это самый коварный, злобный и независимый хищник на свете, хуже гиен и ягуаров. Так оно и есть. Мурка – коварная, злая, не приручаемая. Да я никогда и не делал попыток приручить ее или выдрессировать. Все гораздо проще. Или сложней, как посмотреть.

Мы дружим. Мы сотрудничаем. Мы целиком и полностью равны.

Началась наша дружба до банальности просто: я нашел в лесу тяжелораненого зверя. Росомаху. Другой бы бросил подыхать или добил, а я решил дать ей шанс. Сильное животное, по-своему красивое; редкое. Пусть со скверной репутацией, но ведь и моя собственная – не из тех, которые ставят в пример подрастающему поколению. К тому же росомаха пострадала в явно неравной схватке. Кроме огнестрельной раны на теле имелись множественные следы от зубов. Тогда я только лишь начинал карьеру охотника на кровососов, не умел отличить упыря-«духа» от вурдалака-«сержанта» и потому решил, что погрызла росомаху охотничья собака.

От потери крови будущая Мурка настолько ослабела, что не могла даже огрызнуться, когда я наскоро бинтовал страшно разорванный бок. Только приподнимала черную губу и еле слышно шипела. Наверное, ей казалось, что она скалится и грозно рычит. Закончив первичную перевязку, я отнес ее к машине и привез домой. А уж там, с помощью знакомого ветеринара, приступил к лечению всерьез. Собственно, ветеринар только извлек картечины и наложил швы. Да с большой изобретательностью обматерил меня за кретиническую идею выходить зверюгу, которая непременно перегрызет мне глотку, если выживет. Впрочем, он был уверен, что росомаха нипочем не выживет.

Закончив операцию, мы очень славно с ним попировали. Ветеринар пил исключительно за то, чтоб пациентка сдохла. Я, разумеется, за то, чтоб выздоровела.

Она выздоровела. И, едва набравшись сил, сполна отплатила мне за милосердие и уход.

Как я уже говорил, тогда моя карьера истребителя упырей только начиналась. Меня не принимали в расчет ни патриархи кровососов, ни те большие люди, которые следят за поголовьем ночного племени. Обе стороны считали, что в самое ближайшее время меня либо прикончат, либо инфицируют, покусав. Подобных мне ухарей, решивших, что их святое предназначение – истреблять вурдалачий род, появляется ежегодно приличное количество. Причины у всех различные. Для кого – месть, для кого – идея борьбы со Злом, для кого – желание экстремальных развлечений. Для многих – деньги. Я сам именно из последних, с небольшой такой, бодрящей примесью идейности.

Так вот, будучи восторженным идиотом (тогда для меня на первом месте стояло желание поразвлечься на грани), я натворил глупостей. Выбил прайд не полностью. И так-то семейка была куцая, всего четыре члена, так я еще умудрился проморгать «маркитантку» и «сержанта». Не заглянул в погреб. Прайд обитал в сравнительно безлюдной местности, в единственной уцелевшей избе давно заброшенной деревни. Питались упыри свиной кровью: недалеко располагалась свиноферма пятачков этак на полста. Свиновод меня и нанял за какие-то смешные деньги.

Чем хороша сельская местность, так это тем, что люди там до сих пор верят в существование нечисти. Они не сомневаются в том, что на земле есть колдуны, ведьмы, лешие и домовые. И, обнаружив поросенка с разорванным горлом, не ударяются в размышления о неизвестных физических законах, вследствие которых произошла трагедия. Они просто ищут охотника на упырей и оборотней. Потому что обычные волки в современный свинарник проникнуть, как правило, не способны.

Был я тогда хорош: разъезжал на черном мотоцикле «Урал», в кожаном плаще, порыжевшем от времени, высоких шнурованных ботинках и танкистском шлеме. Волосы у меня были почти до лопаток, на боку казацкая шашка, а за поясом – двуствольный обрез. Еще у меня имелся топор, закрепленный на правом бедре. С таким-то именем да без топора?

В логово я вошел в полдень, предварительно сорвав с окон ставни и выломав дверь. О том, что такие приготовления могут оказаться бесполезными во время проливного дождя, при отсутствии прямых солнечных лучей, я не догадывался.

Без особого труда пристрелил двух новобранцев, решил, что больше никого нету, и подпалил избу. Дождь хлестал сильный, но горела изба замечательно. Крыша у нее сохранилась, поэтому бревенчатые стены были сухими. Ну вот, дом сгорел, заодно сгорели и дворовые постройки, на которые перекинулся пожар. А две твари в погребе под амбаром уцелели. Бока им подкоптило, но это только добавило злости. Они дождались ночи и, руководствуясь нюхом, помчались мстить. Войти в обитаемый дом незваными упыри не могут, тут известное поверье справедливо… Но спал я по летнему времени в гамаке, на свежем воздухе. Крепко спал.

Разбудил меня громогласный вой и рык – это прикончившая обоих кровососов Мурка торжествовала победу. Впрочем, повторюсь, имени у нее тогда еще не было.

Она осталась жить со мной. И охотиться. Я думаю, у нее к упырям собственные счеты. Те рваные раны на боку были именно от вурдалачьих зубов – это я понял позже. Что же касается заряда картечи… Говорят, патриархи кровососов почти никогда не пользуются на охоте клыками и когтями. Зато очень часто – огнестрельным оружием. А кровь крупного лестного хищника: медведя, волка, рыси или росомахи – является для них настоящим деликатесом.