Под знаком небес - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ежов, Борис Новиков cтр.№ 9

– Получишь еще столько же, если приведешь его сегодня, – сказал Дьяк едва слышно.

– Никак не возможно, господин, – покачал головой человек, но Дьяк видел, с какой жадностью блеснули его глаза. – Только завтра ночью. Это самый ранний срок.

– Хорошо, как знаешь, – Дьяк пожал плечами. Он понимал, что, если Курад отказывается от золота, значит, именно так дела и обстоят. – Но если ты меня обманул…

Человек предупреждающе поднял руку.

– Я сам заплачу вам вдвое больше, чем вы дали мне сейчас, если не будет так, как я сказал, – проговорил он твердо.

– Ты заплатишь гораздо больше, – процедил Дьяк, – если окажется, что ты превратился из полезного человека в того, кто слишком много знает.

– Этого не случится, – заверил его Курад, залпом допивая свой эль и поднимаясь из-за стола. – Я знаю правила и ни за какие деньги не захотел бы стать помехой. Мы договорились.

Он слегка поклонился, надел шляпу, надвинув ее на глаза, и направился к выходу. Через некоторое время Дьяк подозвал официанта, бросил ему серебряную монету и, не слушая благодарностей, вышел на улицу.

Сгущались сумерки. Снег падал крупными мокрыми хлопьями, печально оседая на мощенную булыжниками улицу. Одинокий фонарь болтался под крышей «Веселого дракона», едва различимый в полумраке, похожий на крупного желтого светляка.

Дьяк отошел в тень ближайшего переулка и тихо свистнул. Через несколько секунд послышался клекот и шелест крыльев. Широкая тень промелькнула у него над головой. Дьяк вытянул руку, и на нее опустился крупный сокол с белым венчиком из перьев вокруг головы – редкий вид, выведенный специально для королевского рода Малдонии. Несколько дней назад Дьяк позаимствовал одну птицу из питомника и обучил для своих целей. Надев на шею соколу тонкий золотой браслет, он прошептал что-то и затем подбросил пернатого охотника в воздух. Тот расправил крылья и взмыл в небо. Теперь он будет высматривать Курада, а когда найдет, то последует за ним хоть на край земли. И Дьяк всегда будет знать, чем занимается этот проходимец. Конечно, деньги делают чудеса, но не стоит слепо доверять тем, кто готов продать за них собственную душу. Удовлетворенно кивнув, Дьяк вышел из тени и огляделся. Было довольно тихо, только из таверны доносились крики, смех и звуки расстроенных инструментов. Несколько одиноких прохожих торопливо проскользнули под фонарями, стараясь не попадаться никому на глаза. Несмотря на то что улицы патрулировались гвардейцами, ходить ночью было довольно опасно – грабители выходили на свой рискованный, но доходный промысел. Поэтому те, кому было что оберегать, обычно держали двух-трех телохранителей, вербуя их из наемников и прочих отчаянных ребят, которые в мирное время оказывались не у дел, а стало быть, на мели.

Дьяк поплотнее закутался в плащ и отправился знакомой дорогой в Квартал Наслаждений. Чем ближе он подходил, тем светлее и оживленней становилось вокруг: горели окна и разноцветные фонари, из домов и поминутно распахивающихся дверей слышались смех, ругань и пьяные крики. Изредка улицу перебегали полуодетые люди или переходили, пошатываясь, пьяные.

– Эй, приятель, не дашь монетку? – Какой-то пьяный оборванец, прислонившись к стене, устремил на Дьяка выцветшие глаза. Красные веки слезились, нижняя губа отвисла, обнажив ряд гнилых зубов. – Старому солдату на стаканчик вина. Проливавшему кровь за отечество, не щадившему живота своего.

– И в какой же войне ты участвовал? – поинтересовался Дьяк, останавливаясь.

– Во всех, – решительно ответил пьяный и, словно в подтверждение своих слов, изо всей силы тряхнул головой.

– А в последней? Может быть, ты слышал о битве при Комариных Топях?

– Нет, добрый человек, там я не был.

– Как ты меня назвал?

– Добрый человек, – повторил с готовностью попрошайка. – Ты ведь не откажешь бедняку в скромной милостыне? Я ведь не прошу многого. Столь блистательный господин не обеднеет, если подкинет старику пару медяков, а уж я, как водится, выпью за ваше здоровье со всем моим удовольствием.

– И в какой же компании ты научился пить? – спросил Дьяк.

– Компании? – переспросил пьяный, икнув. – Да с приятелями водился, а теперь и не знаю, где они. Кто помер, а кого сцапали стражники. Не знаю, – он развел руками. – Вроде украли они там что-то.

– Сколько тебе лет? – спросил Дьяк, вынимая из кармана монеты.

– Мне-то? Пятьдесят три года, – отозвался попрошайка с готовностью, протягивая к медякам сморщенные, красные от мороза руки. – Или около того, раньше я точно помнил, а теперь позабыл.

– Выпей хорошенько, – сказал Дьяк, пересыпая ему в ладони монеты. – Не скупись, ведь даровые деньги быстро расходятся.

– Конечно, господин, – легко согласился пьяный, зажимая медяки в кулаке. – Я сейчас же и пойду… ваше здоровье. Век буду помнить и богов молить, – его речь потеряла всякую связность, так не терпелось ему найти ближайший кабак.

– Забудь обо всем, напейся до беспамятства, – добавил Дьяк, отходя. – А потом завались куда-нибудь, где никто тебя не заметит, и сдохни наконец.

Попрошайка на какой-то миг поднял на него глаза, но потом снова забормотал слова благодарности.

Дьяк его уже не слушал. Он свернул в узкий переулок, затем прошел через арку и пересек небольшой внутренний дворик, очутившись перед трехэтажным зданием с затемненными плотными шторами окнами. Возле крыльца сидел дюжий охранник с дубинкой на коленях и задумчиво курил трубку. При виде Дьяка он поспешно поднялся на ноги и, слегка поклонившись, отворил тяжелую, окованную железом дверь.

– Рады видеть вас снова, господин, – сказал он негромко, принимая от Дьяка серебряную монету и ловко пряча ее в карман. – Давно вы не изволили к нам заходить. Три луны, пожалуй, будет?

– Я был далеко, – ответил Дьяк, заходя в натопленное помещение, обставленное с большим вкусом. На стенах висели шпалеры, изображавшие сцены из придворной жизни, а также портреты правителей Малдонии, прославленных рыцарей и некоторых придворных, известных своими заслугами перед государством. Выставленные в публичном доме, они выглядели, по меньшей мере, пикантно. Добротная дубовая мебель была обита темно-зеленым бархатом и украшена искусной резьбой. Паркетный пол, натертый до блеска, отражал покрытый росписью высокий потолок. Дьяк прошел на середину комнаты и огляделся. Повсюду теплились небольшие бронзовые жаровни, наполняя помещение таинственным и уютным полумраком.

Тяжелый занавес напротив входной двери всколыхнулся, и навстречу Дьяку выплыла высокая стройная женщина, одетая в просторное светло-серое платье с глубоким декольте. Открытую шею украшали нитки жемчуга, в ушах поблескивали серебряные серьги с опалами. Волнистые темные волосы аккуратно лежали вокруг головы, образуя подобие морской раковины – на такую прическу нужно было потратить не один час. Тонко очерченные губы, слегка подведенные глаза – все очень пристойно и никак не выдает в женщине хозяйку борделя.