Шерлок Холмс и уэльские тайны - читать онлайн книгу. Автор: Ллойд Биггл-младший cтр.№ 23

— Вы ведь собираете факты, — ответил Мадрин. — Слух — это тоже факт.

— «Огонёк смерти», который видела миссис Уильямс, — факт?

— Конечно.

— Хорошо, допустим, она что-то видела. Но какое это имеет отношение к смерти Глина Хьюса?

— Просто примите это как факт, — посоветовал Мадрин.

Он мог позволить себе вольно обращаться с фактами, потому что не прошёл школы Шерлока Холмса и ему не предстояло писать отчёты о проделанной работе.

В этот момент мы поравнялись с церковью. У ворот к церковной ограде была привязана прекрасная гнедая лошадь, на седле её была выгравирована золотая буква «Т». Мадрин даже не взглянул на лошадь, но я не удержался и остановился, чтобы полюбоваться красивым животным.

Из церкви стремительно вышел пожилой джентльмен в безупречном чёрном костюме, держа в левой руке чёрную шляпу. Ветерок шевелил его редкие седые волосы; покрытое сеткой морщин лицо и наметившийся животик говорили о том, что джентльмену не меньше шестидесяти лет. Судя по упругой, твёрдой походке и самоуверенному виду, он явно относился к числу тех господ, что заседают в Палате лордов или в Верховном королевском суде. Странно было видеть его выходящим из бедной деревенской церкви.

Заметив меня, он кивнул. Потом легко вскочил в седло, тронул поводья и, подъехав к Мадрину, сказал:

— Привет, Дафидд. Я собирался заехать к вам домой. Я возобновляю наши субботние вечера. Вы не могли бы написать стихотворение, посвящённое памяти Элинор?

— Конечно, — ответил Мадрин. — Позвольте представить вам, мистер Тромблей, моего кузена Айорверта Джонса из Лондона.

— Из Лондона? — переспросил Эмерик Тромблей, известный мне по рассказам Сандерса и Хьюса как дьявол в человеческом образе. У него был приятный, чистый голос, в глазах светился ум. — Вы там родились? Чем вы занимаетесь?

— Я работаю клерком в адвокатской конторе, — без смущения соврал я. Я знал — Шерлок Холмс договорился с одной частной конторой; в случае запроса они ответили бы, что я у них действительно работаю, и вдобавок дали бы мне хорошую рекомендацию.

— Вы говорите по-валлийски, мистер Джонс?

— Знаю два-три слова, — улыбнулся я. — Ведь я только вчера приехал.

— Когда как следует освоите валлийский, непременно приходите ко мне. Для меня вы бесценная находка, потому что знаете английские законы.

— Буду это иметь в виду, сэр, — ответил я. — Вчера я встретил в Ньютауне мистера Веллинга, и он мне сказал почти то же самое.

— Вот как? — обрадовался мистер Тромблей. — Между прочим, Веллинг — блестящее подтверждение тому, что валлийцы обладают способностями, которых нет даже у англичан. Итак, выучите валлийский и приходите ко мне. — Он повернулся к Мадрину: — Я жду вас в субботу в обычное время. Вместе с вашим кузеном, конечно.

Едва он скрылся за поворотом, я соскочил с пони.

— Куда вы? — спросил удивлённый Мадрин.

— Желаю удовлетворить своё любопытство, — сказал я.

Я привязал пони у ворот и пошёл в церковь. Мадрин последовал моему примеру.

Я прошёл в правый придел. На мраморной плите с именем Элинор Тромблей лежал букет простых полевых цветов.

В деревню мы возвращались опять по кружной тропе.

— Было ли настоящим чувство, соединявшее их? — спросил я Мадрина.

— Не берусь судить, — ответил он. — Ведь я видел их лишь по субботам, когда они занимались в основном гостями. Мне казалось, они были очень предупредительны друг с другом.

— Что собой представляют субботние вечера?

— Два раза в месяц по субботам в Тромблей-Холл приезжают гости и остаются потом ночевать. Все они принадлежат к одному кругу, и, хотя живут в Уэльсе не одно поколение, никто из них не знает ни слова по-валлийски. Меня приглашали, чтобы я читал свои стихи. Мистер Тромблей любит порисоваться перед своими гостями знанием валлийского языка. Кроме меня на вечерах бывали также другие поэты и музыканты, играющие на народных инструментах.

Я задумался. Что, если возобновление вечеров — своего рода знак для Мелери? Мол, траур сэра Эмери закончился и он готов жениться на ней? Ну а стихи, заказанные Мадрину, должны убедить всех в том, что он всё ещё скорбит по умершей жене.

— Видимо, мистер Тромблей, — усмехнулся я, — относится к поэтической музе так же, как к любой служанке. Он платит вам, Дафидд?

— Да, и очень хорошо, — подтвердил Мадрин. — В давние времена в свите каждого феодала был свой бард. Думаю, мистер Тромблей знает об этом, и его самолюбию льстит, что и в его поместье есть собственный скромный бард. Откровенно говоря, мне противно читать стихи перед англосаксами, которые ни бельмеса не смыслят в валлийском языке. Но людей, покровительствующих поэтам, мало, и приходится принимать их такими, какие они есть. Слава богу, что нашёлся человек, который платит мне за стихи.

— Которые он вам заказал, — уточнил я.

Помрачневший Мадрин кивнул.

— Как бы там ни было, благодаря барду из Тромблей-Холла я получил приглашение в дом, куда мне необходимо попасть. Каковы требования к одежде приглашённых? Надо ли мне брать напрокат фрак?

Мадрин покачал головой:

— Поскольку он всё-таки считает вас валлийцем, он очень бы удивился, если бы вы явились к нему во фраке. И как бы вы ни были одеты, вас всё равно посадят за стол вместе с прислугой.

Мадрин, как и в первый раз, нежно обнял и поцеловал жену. Девочки бросились ему на шею, словно он отсутствовал целую неделю. Даффи был очень горд тем, что отец поручил ему отвести пони в сарай и дать им сена.

Мадрин попросил жену рассказать, какие события случились в его отсутствие.

— Кадану Моргану почудилось, будто он видел, как по дороге проезжали «ребекки», — сообщила Мервин. Её английский был не таким беглым, как у мужа.

Мадрин рассмеялся, но потом нахмурился:

— Где он их видел?

— На дороге, когда возвращался ночью из Карно. Их было пятеро, — ответила Мервин.

— Вы знаете о «ребекках»? — обернулся он ко мне.

— Конечно, — ответил я. — Но я не думал, что они когда-нибудь появятся вновь.

В книге Борроу Холмс отметил то место, где рассказывалось о беспорядках в Уэльсе, происходивших шестьдесят лет назад и получивших название «Восстание, ребекк»». Сто лет назад в Уэльсе было невозможно проехать даже десять миль, не заплатив за проезд специальным сборщикам. Все дороги в Уэльсе являлись частными владениями, и такая система надоела наконец и богатым и бедным. Однажды ночью на дорогах появились всадники, переодетые в женское платье — отсюда название «ребекки», — и начали жечь сторожки сборщиков и ворота, преграждающие проезд по дороге. Восстание приняло такой размах, что в Лондоне забеспокоились и сделали проезд бесплатным.