Джузеппе Бальзамо. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 134

– Это не мое дело, герцог. У меня же есть военный министр. Я не раздаю полки. Полк!.. Кто вам сказал такую чепуху? Так вы стали заступником этого выродка? Ведь я вам говорил, что вы напрасно со мной об этом заговорили. Вы довели меня до бешенства!

– О сир!

– Да, до бешенства! Если бы заступником был сам сатана, я и тогда бы не стал долго раздумывать.

Король повернулся к герцогу спиной и в гневе удалился в кабинет, превратив Ришелье в несчастнейшего из смертных.

– На сей раз, – пробормотал герцог, – я знаю, как к этому отнестись.

Ришелье стряхнул платком пудру, осыпавшуюся от полученного им сильнейшего удара, и направился к галерее, в тот самый угол, где с жадным нетерпением поджидал его друг.

Завидев маршала, барон бросился к нему, как паук на свою жертву, в надежде узнать свежие новости.

Блестя глазами, сложив губы бантиком, с распростертыми объятьями он преградил ему путь.

– Ну, что нового? – спросил он.

– Кое-что новое есть, сударь, – отвечал Ришелье, напрягшись всем телом, презрительно скривив губы и яростно набросившись на свое жабо, – я прошу вас более не обращаться ко мне.

Таверне с изумлением взглянул на герцога.

– Да, вы прогневали короля, – продолжал Ришелье, – а на кого гневается король, тот и мой враг.

Таверне, как громом пораженный, словно врос в мраморный пол.

Ришелье пошел дальше.

На выходе из Зеркальной галереи его ждал выездной лакей.

– В Люсьенн! – приказал ему Ришелье и скрылся.

Когда Таверне пришел в себя и осмыслил то, что он называл своим несчастьем, он понял, что настало время серьезного объяснения с той, что явилась главной причиной стольких тревог.

Кипя от гнева и возмущения, он направился в апартаменты Андре.

Девушка заканчивала туалет: подняв кверху руки, она прятала за ушки две непокорные пряди волос.

Андре услыхала шаги отца в передней в ту минуту, как, зажав под мышкой книгу, она собиралась выйти за порог.

– Здравствуй, Андре! – проговорил барон де Таверне. – Ты уходишь?

– Да, отец.

– Одна?

– Как видите.

– Так ты, стало быть, по-прежнему живешь здесь одна?

– С тех пор, как Николь исчезла, у меня нет камеристки.

– Не можешь же ты одеваться сама, Андре, это может тебе повредить: ты не будешь иметь при дворе успеха. Ведь я тебе уже говорил, как следует себя вести, Андре.

– Прошу прощения, отец, меня ожидает ее высочество.

– Уверяю тебя, Андре, – продолжал Таверне, все более горячась, – смею вас, мадмуазель, уверить, что над вашей простотой скоро все здесь будут смеяться.

– Отец…

– Насмешка убийственна где угодно, но в особенности – при дворе.

– Я об этом подумаю. А пока, я полагаю, ее высочество простит мне, что я оделась не очень элегантно, потому что торопилась явиться к ней.

– Ступай, но возвращайся, пожалуйста, сразу же, как только освободишься: мне нужно поговорить с тобой об одном очень серьезном деле.

– Хорошо, отец, – отвечала Андре и пошла прочь Барон смотрел на нее в упор.

– Подождите, подождите! – воскликнул он. – Нельзя же выходить в таком виде, вы забыли нарумяниться, мадмуазель, вы до отвращения бледны!

– Я, отец? – остановившись, переспросила Андре.

– Нет, в самом деле, о чем вы думаете, когда смотрите на себя в зеркало? Ваши щеки белее воска, у вас огромные синяки под глазами. Нельзя, мадмуазель, показываться в таком виде, иначе люди будут от вас шарахаться – У меня нет времени что-нибудь менять в своем туалете, отец.

– Это отвратительно! – вскричал Таверне, пожимая плечами. – Послал же мне Господь дочку! До чего же мне не везет! Андре! Андре!

Но Андре уже сбежала по лестнице.

Она обернулась.

– Скажите, по крайней мере, что вы больны! – крикнул Таверне. – Попытайтесь хотя бы заинтриговать, раз уж не хотите быть привлекательной!

– Ну, это будет нетрудно, отец, и если я скажу, что больна, мне не придется лгать, потому что я действительно чувствую себя не вполне здоровой.

– Ну вот, – проворчал барон, – этого нам только не хватало.., больна! – И он процедил сквозь зубы:

– Черт побрал бы этих тихонь!

Он вернулся в комнату дочери и занялся тщательными поисками того, что натолкнуло бы его на мысль и помогло бы ему составить свое мнение о происходящем.

В это время Андре шла через сад между клумбами. Временами она поднимала голову и подставляла лицо свежему ветру, потому что запах цветов слишком сильно ударял ей в голову и заставлял ее вздрагивать.

Шатаясь под палящими лучами солнца и ища глазами, на что бы опереться, девушка с трудом добралась до приемных Трианона, пытаясь справиться с неведомым недугом. Герцогиня де Ноай, стоявшая на пороге кабинета ее высочества, с первых слов дала понять Андре, что ее давно ждут.

В самом деле, аббат ХХХ, носивший звание чтеца ее высочества, завтракал с принцессой: она частенько оказывала подобные милости лицам из ее ближайшего окружения.

Аббат расхваливал превосходные хлебцы, которые немецкие хозяйки так умело раскладывают вокруг чашечки кофе со сливками.

Аббат не читал, а говорил: он передавал ее высочеству последние новости из Вены, почерпнутые им у газетчиков и дипломатов. В те времена политика делалась у всех на виду, и это получалось, надо признать, ничуть не хуже, чем в святая святых тайных канцелярий. Зачастую кабинет министров выдавал за новости то, что выдумывали придворные Пале-Рояля или Версаля.

Аббат уделил особое внимание в своем рассказе свежим слухам о тайном недовольстве по поводу подскочивших цен на хлеб, которому, как он говорил, немедленно положил конец де Сартин, препроводив в Бастилию некоторых зачинщиков. Вошла Андре. У ее высочества, как и у всех, бывали капризы. Рассказ аббата ее заинтересовал, а чтение Андре, последовавшее за их беседой, наскучило принцессе.

Вот почему она заметила чтице, чтобы та не опаздывала больше к назначенному времени, прибавив, что все хорошо в свое время.

Смутившись от упрека и, в особенности, задетая его несправедливостью, Андре ничего не ответила, хотя могла бы сказать, что ее задержал отец и, кроме того, что она была вынуждена идти медленно, потому что чувствовала себя нездоровой.

Смущенная, подавленная, она склонила голову и, словно готовая умереть, закрыла глаза и покачнулась.

Не окажись поблизости герцогини де Ноай, она бы упала.

– Что это вы не держитесь на ногах, мадмуазель? – прошептала Госпожа Этикет. Андре ничего не ответила.