Зной - читать онлайн книгу. Автор: Джесси Келлерман cтр.№ 50

Полажек попросил меня перебраться в Мехико — он купил компанию конкурента и хотел, чтобы возглавил ее я. Я обладал опытом большим, чем у людей, которые были пятью годами старше меня, да и в бухгалтерском деле разбирался. Мускулы и мозги, так он сказал.

Переехал я в девяносто первом. Этот год был лучшим в моей жизни. У меня появилась подруга, стюардесса «Мексиканы». Я подумывал о получении ученой степени по бизнесу. Образование у меня не очень серьезное, однако в то время все казалось возможным.

На следующий год умерла бабушка. Шла домой с рынка, ее остановил грабитель, пригрозил ей ножом, и у нее случился сердечный приступ.

После этого…

Простите; я отвлекся. Трудно рассказать обо всем сразу. Обо всем, что привело меня сюда.

Пару лет назад я устроил вечеринку. А недалеко от моего офиса, в том же районе, — я работаю в Куаутемоке — находится оптовый магазин. Дожидаясь, когда мне принесут мои бумажные тарелки, я взял со столика каталог с черно-белой фотографией на задней обложке. Каталог заинтересовал меня потому, что человек на фотографии скорчил смешную рожу. Я полистал его. Сами знаете, люди, пока им приходится ждать чего-то, готовы читать что угодно, хоть текст на обороте авиабилета.

Тарелки принесли. Они оказались не теми, какие мне требовались.

Пришлось ждать снова, и я опять взялся за каталог. Затеял с ним игру — проверял, могу ли я запомнить цены. Когда принесли другие тарелки, я закрыл каталог и вгляделся в скорчившего рожу мужчину на обложке.

Подумал: он похож на моего постаревшего отца. И тут увидел под фотографией мое имя.

Внезапного потрясения я не испытал. Смахивало скорее на то, что мне воткнули в руку иглу. Стоявший за прилавком человек пощелкал, глядя на меня, пальцами: «Так что, берете или нет?»

Я показал ему каталог: «А это взять можно?»

Дома я прилепил фотографию мужчины к стене. А рядом пристроил снимок из книги. Получилось как на опознании в полиции, с той лишь разницей, что цель состояла в установлении сходства двух разных людей.

Детство вроде моего способно наделить человека чрезмерно развитым воображением. Когда я еще мальчишкой видел мужчину выше меня ростом, мне ничего не стоило убедить себя в том, что это мой отец. Я просто-напросто втискивал лицо отца в лица встречных мужчин. И теперь мне нужно было удостовериться, что я не занялся повторением уже пройденного, что… не знаю, что не стал жертвой собственной психологической атаки.

В тот день я провел три часа, вглядываясь в эти фотографии.

А на следующий увеличил их и повесил на стену увеличенные. Какое-то время все выглядело так, точно у меня появились жильцы. И я иногда беседовал с ними до поздней ночи.

«Ты мой отец? Где ты? Почему носишь мое имя?»

Я подводил к фотографиям друзей и, не говоря, кто на них снят, спрашивал: не кажется ли им, что это один и тот же человек? Большинству казалось. Пара друзей ничего определенного сказать не смогли — слишком велика была разница в возрасте. Однако никто не заявил: «Нет, невозможно, это два разных человека».

Но я-то знал, что это он.

Знал до того, как выслушал мнения друзей. До того, как увеличил фотографии.

Понял, как только увидел имя. Потому что он переименовал себя. В мою честь.

Он думал, что я погиб. И, дав мое имя живому человеку, словно бы вернул меня к жизни.

Я понимал это, но принял далеко не сразу.

Как и то, что он существует в реальности. Я не думал о нем как о человеке. Он был для меня фигурой из прошлого, из книги по истории. Вам известна идея по имени Иисус, но вы же не думаете о том, что у него есть волосы и ногти, что он ходит в уборную.

Представьте, как кто-то сообщает вам, что Иисус — ваш отец. И чтобы повидаться с ним, вам достаточно сесть в самолет.

Когда я решил наконец, что это может быть правдой, у меня появилась масса новых вопросов. Насколько стар найденный мной каталог, я не знал. Если я напишу отцу, ответит ли он? И если ответит, что я ему скажу?

Я не понимал даже, хочу ли вообще устанавливать связь с ним. Ради чего? Деньги его мне не нужны, извинения тоже. Я просто ничего не хотел от него. Некоторым людям необходимо взглянуть, чтобы идти дальше, в лицо своему прошлому. Я обхожусь без этого.

И в течение долгого времени я не предпринимал никаких шагов и считал это правильным.

Но в прошлом году, примерно в годовщину смерти бабушки, начал задумываться.

Нет, этого не достаточно.

Я позвонил в его компанию. Трубку взяла женщина, я попросил позвать к телефону мистера Перрейра, сказал, что у меня есть вопросы относительно каталога, и…

Так это были вы?

О.

Рад познакомиться с вами лично.

Разумеется, кем-то она должна была быть, но я не знал, что это… Что это вы.

Как странно.

А вы тот звонок помните?

Ну конечно, нет. Да и я бы тоже его не запомнил.

Если вы не помните звонка, то, наверное, не помните и того, что сказали мне.

Да, примерно так. Вы сказали: «Он разговаривает по другой линии, перезвонит вам попозже».

Большего мне и не требовалось. Он обратился в реального человека.

Это произошло, когда вы отозвались о нем в третьем лице. До того им управлял я. Он был персонажем моего воображения с созданным мной прошлым, со словами, которые я вкладывал в его рот. И совершать поступки помимо тех, какие выбирал для него я, он не мог.

А когда вы произнесли это — разговаривает по другой линии, перезвонит вам попозже, — он словно отошел от меня. И стал делать то, над чем я был не властен. Хуже того: теперь он управлял мной, слишком занятой, чтобы разговаривать, собиравшийся перезвонить.

Я сказал вам, что перезвоню сам.

Но вместо этого послал ему письмо, в котором рассказал, кто я.

Месяц спустя он позвонил мне.

Вы, наверное, думаете, что разговор у нас получился очень эмоциональный, однако на деле мы говорили большей частью о вещах практических. Он хотел приехать в Мексику, но я сказал: нет, мне хочется увидеть Америку. Он предложил встретиться в августе. Я сказал: в июле, в начале месяца, когда я смогу оторваться от работы. Он согласился сразу. Он вообще ни с чем не спорил.

Причин бояться меня у него не было, я боялся ничуть не меньше, чем он. Боялся, что он окажется ничтожеством, что всю мою жизнь меня терроризировал колоссальный трус.