Демоны без ангелов - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Степанова cтр.№ 30

Я попросил его рассказать о себе. И он сообщил коротко, что прожил с женой двадцать лет, имеет дочь восемнадцати лет, старшую, и младшую дочь шести лет – больную от рождения. Что жена, поглощенная заботами о больном ребенке, давно уже не уделяет ему внимания как мужчине и мужу. А он здоровый крепкий мужик и не считает свою жизнь конченой. Он встретил девушку и испытал к ней сильнейшее физическое влечение. То есть любовь.

И не сумел, видимо, это скрыть, так как жена догадалась.

Вслух они об этом не говорят. Но знают. Каждый знает, что другой тоже знает. И это угнетает.

Они живут в одном доме, под одной крышей в достатке и изобилии. И вот он просит у меня, приходского священника, совета – как быть? Как разрубить этот гордиев узел?

Развестись с женой, полностью ее обеспечив материально, и жениться на своей юной избраннице?

Раз нет любви, так гораздо честнее.

Я спросил его: это ваш выбор? Он сказал, что думает над этим. Я спросил его: а как же ваши дети?

Он ответил, что дочь достаточно взрослая, чтоб понять. Я спросил его: а как же вторая дочь, больная?

Он ответил: она все равно ничего не понимает. Она даже не понимает, что я ее отец.

Вы советуете мне, ваше священство, поступить так, как я думаю?

И я ответил ему – нет.

Какой же совет вы мне дадите? – спросил он. И я ответил: оставить все как есть.

То есть жить с женой в семье и иметь любовницу? – воскликнул он. И я ответил – да. Потому что семья – это твой бастион.

Он стал говорить мне, как сильно любит свою любовницу. Что ему с ней непросто, она ведь ревнует его к семье. И тут у него вырвалось: «Лучше бы она не родилась на свет! Лучше бы ее не было вообще».

Я повторил, что мой совет – оставить все как есть.

И он снова спросил: жить на два дома, лгать жене? И я ответил «да», будем молиться, чтобы бог простил эту ложь, этот грех. Ради больного ребенка, отец которого не уйдет из семьи, а всегда будет рядом – защитой и опорой во всем.

Подло жертвовать детьми.

Плохо жертвовать женой.

Невозможно жертвовать любовницей.

Остается один выход – жертвовать собой.

И жертва эта – жить как прежде во лжи.

Он посмотрел на меня странно, мой прихожанин, и спросил: не у иезуитов ли я учился? И я ответил «нет», я разбираю житейский вопрос и подхожу по-житейски, но я встаю на сторону слабейшего.

Ребенок, больная девочка, никогда не узнает. Это не по ее разуму. А то, что взрослые будут мучиться и страдать, – так это их плата за совершенные грехи.

Тени растаяли, отступили – надолго ли? Катя, ошибившись лестницей и дверью, вместо дежурной части вышла из следственного изолятора на залитый полуденным солнцем внутренний двор.

Автозак, выгрузив арестованных, неуклюже разворачивался к воротам.

– Руслана Султанова с экспертизы вернули.

Голос Жужина за спиной, Катя обернулась.

– Вот еще морока. Тут у нас свидетели, дел невпроворот, а у главного входа община кавказская собирается. Выжидают. Что священник?

Катя пожала плечами.

– По нулям, значит?

Что она могла ответить ему? Пересказать свой разговор с отцом Лаврентием?

– Когда вы его отпустите? – спросила она.

– Как только допрошу всех, кого вызвал. К обеду дома будет. Ну что, он того? – Жужин покрутил пальцем у виска.

– Даже затрудняюсь вам сказать.

– Ах вот как уже. А о чем говорил? Ведь он с вами разговаривал, не отмалчивался, как с нами. О чем шла речь?

– О демоне.

Жужин, щурясь от яркого солнца, созерцал автозак.

– Столько времени зря потеряно. Вы нас покидаете?

– Да, Николай Петрович, спасибо за помощь.

– Это вам спасибо за помощь. Всего хорошего.

Пройдя Новоиорданский отдел «насквозь», Катя вышла через главный вход. Стоянка полицейских машин и вся площадь вплоть до аптеки и гостиницы заполнена транспортом. Черные «БМВ», старенькие «жигулята» с затемненными стеклами, пустые маршрутки, желтые такси, внедорожники – а вокруг них кучками, группами люди с Кавказа.

На ступеньках гостиницы знакомая плечистая фигура, вход собой словно амбразуру заслоняет.

– Федя, привет.

Федор Басов кивнул, моргнул. Насупившийся, неулыбчивый, в ярко-зеленой лягушачьей какой-то футболке, походил он сейчас на Шрэка, а не на молодого Траволту.

– Ты как здесь? Ты разве сегодня в супермаркете не работаешь? – спросила Катя.

– Я работаю сутки – трое. Меня мать к тетке послала, она в одиннадцать сменилась, – пробасил Басов.

– А я решила, ты ко мне пришел, новости узнать.

– Какая догадливая. Нужны мне ваши новости.

– Я уезжаю.

– Я так и понял.

– Что ты понял? – Его манера вот так цедить слова, медленно рожая фразы глубокомысленным тоном, начала Катю злить.

– Ничего. Veni, vidi, vici. Пришел, увидел, уехал. И забыл.

– Ничего я не забыла. Я свидетелей все утро выслушивала. Я это дело теперь хочу лично раскрыть.

По его сверкнувшему взгляду Катя поняла, что, пожалуй, опять хватила через край.

– Ничего не получится.

– Это почему?

– Вертушка ты. Поверхностная особа.

– Я поверхностная?

– Ты. Тоже мне, наш человек из центра. Прикатила, по верхам всего нахваталась, за один день все хочет понять.

– Тоже мне, учитель жизни, сельская молодежь, – Катя не на шутку уже рассердилась. – Зачем тогда вчера помогал мне? В гостиницу устроил.

– Ты девушка, одна тут, – Федор Басов невозмутимо пожал плечами. – Я обязан помочь.

Катя смотрела на него. Что дальше препираться вот с таким? «Кажется, я начинаю просекать, почему тебя не взяли в полицию», – подумала она. Можно было прямо здесь помахать ему ручкой – прощай! Но Гущин ее просил, и потом, прежде чем она покинет Новый Иордан, она планирует еще кое-что тут предпринять.

– Мне это дело не нравится, – сказала Катя. – Темное оно. Хочешь узнать, что свидетели сказали? Хочешь ведь, я по глазам твоим вижу. Проводи меня до церкви, где служит отец Лаврентий, – тогда расскажу.

Сразу позабыв про «нужны мне ваши новости», Басов спустился и зашагал широким шагом по улице, обсаженной тополями. Катя на высоких каблуках старалась не отстать.

– Ну? – нетерпеливо спросил Басов.

И она рассказала ему про показания свидетелей и про то, что у отца Лаврентия, как выяснилось, твердое алиби.