Стриптиз перед смертью - читать онлайн книгу. Автор: Анна Малышева cтр.№ 17

Когда дети вернулись, Лена уже успела высушить волосы и переодеться в майку и шорты.

– Мама! Мама! – орал Сашка, весь перепачканный землей. – Тетя Инна сказала, что мы теперь будем жить в Москве!

Лена, которая в этот миг пыталась снять с него штанишки, подняла голову и вопросительно посмотрела на подругу. Та, посмеиваясь, переодевала девочку.

– Будем, но всего неделю, – строго ответила сыну Лена. – Слушайся тетю Инну.

– Она лучше тебя, – вдруг заявил тот, разглядывая штанишки. – Ничего не запрещает.

Инна захохотала.

– Пусть ребенок побалуется хоть раз. Твоя мама его совсем замучила воспитанием. Спрашивал, можно ли ему лепить пирожки из грязи. Я разрешила. А почему нет? Дети есть дети, пусть возятся… Избыток воспитания – тоже плохо.

Дети уселись на ковер, где были разбросаны игрушки. Оксана застенчиво подавала Сашке кукол, одну за другой, а тот швырял их и кричал: «Полетела! Полетела!» Когда «полетела» красавица Барби, Оксана вдруг сердито ударила мальчика по руке и заплакала: «Это мама!» Впрочем, они тут же помирились, Барби уложили спать. Инна шепотом заметила подруге:

– Видишь? Зачем вмешиваться? Они прекрасно управляются сами… Ну подерутся, поплачут, перемажутся… Подумаешь! Да и времени нет возиться с девочкой… А разве она выглядит заброшенной?

Лене пришлось согласиться. Сама она действительно возилась с Сашкой до тех пор, пока руки не опускались, каждый день стирала, гладила его одежду, читала ему нотации, следила за его питанием… Эти методы воспитания ее собственная мать когда-то применяла к ней самой, и Лена как-то органично переняла их, когда у нее появился ребенок. Девушки вместе прибрались в комнате. Мебель здесь стояла хозяйская, не слишком дорогая и модная, но зато все аксессуары принадлежали Инне – они-то и создавали уют. Атласные занавески, пушистые покрывала на постелях, яркий ковер, на котором играли дети, какой-то невероятный музыкальный центр – белый, микроскопический, с круглыми колонками величиной с будильник. («А какая выходная мощность!» – похвасталась Инна, протирая его от пыли.) Инна стала доставать из шкафа наряды и раскидывать на постели.

– Вот это возьми, – говорила она. – И этот костюмчик тоже. И свитер, я его всего раза два надевала, он мне не идет.

– Я не могу.

– Опять обиделась? – Инна все откладывала и откладывала в сторону вещи, которые собиралась подарить. – Помнишь, как мы в общаге вели аэробику? Ты же не обиделась, когда я подарила тебе кроссовки и ветровку для пробежек…

– Это совсем другое Тогда я сама могла делать тебе подарки.

– Кто знает, что нас ждет? Может быть, я скоро окажусь на улице и приеду к тебе в Питер. А ты будешь ходить в норковой шубе и подаришь мне автомобиль на бедность.

– Шутишь… – Лена невесело улыбнулась. Это не она протянула руку и подняла с постели кокетливый бежевый пиджачок – это сделали ее двадцать три года. Она примерила прямо на майку, застегнула, почувствовала, как спину легко обхватила ткань. Юбка тоже пришлась впору. Инна вертелась вокруг подруги, одергивала обновку, разглаживала складки, потом выбежала в прихожую и вернулась с упаковкой колготок и парой коричневых туфель на каблуках.

– Это уж слишком – Лена чувствовала, как пылает ее лицо. – Нет, тогда я ничего не возьму.

– Я тебе не возьму.. – Инна уже совсем ее не слушала. – Примерь. У тебя же размер, как у меня, – тридцать восьмой?

– Сорок пятый. Не возьму.

– Они новые! – в отчаянии уговаривала Инна. – Честно! Гляди – еще чек на подошве приклеен!

– Тем более не возьму.

Но как-то так вышло, что она надела колготки, обулась и сразу стала выше на восемь сантиметров.

– Мама! – крикнул Сашка. – Это ты?

На девочку она впечатления не произвела – та, вероятно, привыкла ко всяким переодеваниям, и туалетами ее было не удивить. Но Сашка просто онемел. Он подошел к матери, погладил ее по блестящей ноге, схватился за каблук и наконец обнял:

– Ты всегда такая будешь?

– Я попробую, сынок… – ответила она, наклоняясь и гладя его по голове. «Как теперь отказаться?» После этого жеста на нее скатилась лавина подарков – черные джинсы «Ли», к ним – черные лаковые сабо, яркий смешной свитерок с короткими рукавами и круглой дыркой на спине («Я купила его в „Галери Лафайет“, там все вещи такие безумные…»), сумка – к бежевому костюму, длинное летнее платье из прозрачного шифона, еще пахнущее свежими духами Инны… Все подарки сопровождались пояснениями, как выручит Лена подругу, если примет ту или иную вещь, потому что в шкафу уже нет места, потому что она все равно это не носит и никогда носить не будет, потому что обидно, когда вещь пропадает зря, а вот Лене она здорово пойдет. Через час, когда подруги все перемерили, обсудили, показали друг другу свою косметику (Лене тут же досталась парочка помад и румяна), они убрали вещи в шкаф и пошли на кухню готовить ужин.

После того как были приняты подарки, принужденность исчезла. Теперь Лена не понимала, как она могла стесняться Инны? Все было как в добрые старые времена, еще до детей, до того, как начались мытарства… Они были студентками, были юны, веселы, легко обменивались вещами и сплетнями, и все проблемы исчерпывались сдачей зачета или очередной любовной интригой. Тогда Инна приезжала в общагу, чтобы провести внизу в спортзале урок аэробики. Они посмеивались над несчастными неуклюжими девочками, которые старательно повторяли за ними упражнения – все более сложные и тяжелые, пока не просили пощады. Лена была снисходительна, но зато Инна по-хозяйски покрикивала на девчонок и не выпускала из зала, пока с них семь потов не сходило. Потом девушки вместе шли в душ, поднимались в комнату к Лене и пили кофе, болтали, бывало, просиживали до темноты, пока Инна вдруг не спохватывалась, что ей пора ехать домой. Наверное, и тогда Лене было на что пожаловаться и тогда что-то портило ей настроение, но теперь, когда она глядела на эту жизнь из настоящего времени, все казалось ей таким маленьким, смешным, невинным…

– Скажи, Инка, а ты никогда не жалеешь, что так изменилась?

– Не поняла?

Инна обжаривала на сковороде мясо, которое собралась тушить с овощами, масло брызгало ей на руки и на халат, она ругалась и невнимательно слушала подругу.

– Я вспомнила, какими мы с тобой раньше были…

– А пошло это куда подальше, – в сердцах сказала Инна, накрывая сковороду крышкой. Мясо заворчало и стало постреливать. – Я тебе, конечно, могла бы рассказать, что со мной тогда случилось… Но не хочу.

– Ты об Оксане?

– Ну да. Мерзкая история. И самая в ней мерзкая – я.

– Наговариваешь ты на себя, по-моему, – осторожно ответила Лена. – В таких случаях обычно виноват мужчина.

– А в моем случае – женщина. – Инна закурила и протянула сигарету Лене. – Не хочу об этом говорить, чувствую себя говном.