Каждый любит, как умеет - читать онлайн книгу. Автор: Анна Малышева cтр.№ 23

– Я все понимаю, Анна Григорьевна. Я понимаю, что это надо доказать, – Лена неуверенно взглянула на следователя. – Но свидетелей у меня нет. Откуда их взять, если я была дома одна? Спросите ребенка. Или этого мало?

Следователем оказалась женщина. И эта женщина сразу вызвала у Лены антипатию. Типичная старая дева – сухощавая, пожелтевшая от спертого воздуха и курения, совершенно бесцветная. Прилизанные сухие волосы, уродливые огромные очки. И, как показалось Лене, на ее ненакрашенных губах время от времени всплывала издевательская улыбка.

– С Гамбарян вы были знакомы? – спросила та. И занялась какой-то писаниной.

– Гамбарян? Кто это такой – Гамбарян? – с трудом ответила Лена.

– Не кто такой, а кто такая. Мария Андрониковна Гамбарян. Та женщина, от которой вчера утром ушел ваш муж.

Мой муж ушел от меня, – Лена попыталась взять себя в руки и даже пошутить. – И как раз к какой-то Маше. Может, это она?

– Это ваш муж назвал вам ее имя? – поинтересовалась следователь.

– Да.

– Давно они были знакомы?

– Месяца два или чуть меньше. Я не помню… – Лена жалко улыбнулась. – Он давно уже сказал, что уйдет от меня. Как только с ней познакомился. Она его просто околдовала.

– Я говорила с вашей матерью. – Женщина рассматривала Лену с нескрываемым интересом. – Она рассказала, что ваш муж, Анатолий Датнов, представил Гамбарян как свою невесту. Это верно?

– Верно. Я сама была при этой… Помолвке, что ли? Не знаю, как назвать, ведь мы еще не развелись. Все это настолько безобразно!

– Его заявление о разводе лежит в вашем народном суде, по месту жительства. Вы знали, что муж подал это заявление?

– Да, он меня известил… – Лена выпрямилась. – И я решила дать согласие на развод.

Анна Григорьевна (Лена надеялась, что верно запомнила ее имя-отчество) снова углубилась в какие-то бумаги. Некоторое время она молчала, потом, не поднимая головы, сказала:

– На этот вопрос можете не отвечать, если не хотите. Ваша мать утверждает, что вы угрожали мужу, если он разведется. Гамбарян говорит то же самое. Вы действительно угрожали?

Ну, знаете… – Лена уронила на пол то, что осталось от носового платка. – Любая женщина, от которой уходит муж, сперва… Не может смириться. Может, я что-то и сказала. Но это сделала не я. Что вам наговорила эта Гамбарян? Может, это она убила Толю?

Лена и сама понимала, что говорит глупости. К чему этой девушке было убивать своего жениха? Мужчину, которого она с таким трудом отбила у законной жены? У Лены дрожали колени, и она благодарила бога за то, что сидит. Если бы пришлось стоять, ноги бы ее не удержали. По спине медленно, противно пробиралась струйка пота. За окном набирало силу душное московское пекло. «Будто в аду… – подумала Лена, не решаясь пошевелиться на стуле. – И голова не работает, когда так надо думать… Где же мой пистолет? Если бы хоть это знать!»

– Еще вопрос, – теперь следователь не сводила с нее глаз, вернее, очков. – И ваша мать, и Гамбарян упоминали какого-то сыщика.

– Простите? – Лена подалась вперед. «Вот оно! – стукнуло у нее в висках. – Как быть? Что говорить? Труп, открытка, пистолет. Пистолет хуже всего… Меня могли видеть… Нет!»

– Некий частный сыщик, без лицензии, кажется, – Анна Григорьевна мерно стучала по бумагам кончиком карандаша. – Гамбарян утверждает, что он следил за нею и Анатолием Датновым больше месяца.

– Какая-то чепуха, – выдавила Лена. – О чем это она? Я не понимаю.

– Ваша мать говорит, что Анатолий Датнов ей жаловался на преследования этого же сыщика.

– А я никакого сыщика не нанимала и не знаю! – голос сорвался на хрип. Струйка пота защекотала поясницу. Лена откинулась на спинку стула, чтобы быть хоть немного подальше от этой женщины. Она чувствовала к ней уже личную ненависть.

– Значит, вы отрицаете, что нанимали сыщика для слежки за мужем? – уточнила та.

– Да, отрицаю. Пусть не приписывают мне чужие грехи… Пусть лучше ищут, кто убил Толю! Мне даже не говорят, как все было! Родители сидят с этой Машей, утешают ее, а мне – мне никто ничего не говорит.

– Разве? – Анна Григорьевна как будто удивилась. – Тогда я просто обязана вам кое-что рассказать. Одиннадцатого июня, то есть вчера, в восемь тридцать утра ваш муж, Анатолий Датнов вышел из квартиры Гамбарян. Он спустился по лестнице, и в это время в него дважды выстрелили. Он умер на месте, не приходя в сознание. Преступник скрылся. Вы ничего этого не знали? Что вас еще интересует?

– Какой садизм!

– Кого вы имеете в виду? – насторожилась следователь.

– Тех, кто это сделал, – пробормотала Лена, хотя думала о другом. Ее бесило то, что эта женщина напротив – немолодая, некрасивая и, наверное, не слишком умная, имеет над нею такую власть. Она может издеваться, говорить гадости, требовать откровенности… И знать, что сопротивления не будет.

– Еще вопрос! – Кончик карандаша закачался в воздухе. – Странная история у вас в семье с фамилиями. Вы не находите? Я-то этим еще специально не занималась, а надо бы. Может, сами объясните? Ваша мать – Алексеева. Отец – Датнов. Вы сама – Алексеева. Ваш муж – Датнов. Какие-то сложные родственные отношения? Или просто совпадение?

Лена молча покачала головой. Следователь ждала. Она смотрела на свою жертву без тени неодобрения. В ее глазах застыло обыкновенное женское любопытство. Лена собрала последние силы:

– Я ничего больше не могу объяснять. Не могу, нет сил. Вчера убили мужа. Я даже ребенку пока не сказала – не решаюсь. Дайте мне время прийти в себя.

– Значит, вы отказываетесь разговаривать дальше?

– Я прошу прекратить допрос.

– Это не допрос, – Анна Григорьевна положила карандаш. – Это дача свидетельских показаний. И зачем вы так напрягаетесь? Сами себе вредите. Давайте пропуск, я отмечу.

Только оказавшись на улице, Лена перевела дух. Порылась в сумочке, достала флакончик духов, побрызгала ими виски и шею, чтобы прогнать кислый табачный запах, которым была пропитана комната следовательши. Ей стало легче. «Когда все кончится, я, наверное, буду счастлива, – подумала вдруг Лена. – Я уже сейчас никого не ревную. Ведь он умер, а мертвых незачем ревновать. Будем жить с Димкой вдвоем. А там – время покажет». Вспомнив о сыне, она сразу подумала о деньгах. «С чем я осталась? Квартира, конечно, теперь моя. Счет в банке? Мой, мой и Димкин. А Толина машина? Тоже моя, ведь я наследница, я его жена! Никто нас еще не развел, не успели, и делить нечего!» Она почувствовала, что начинает улыбаться, и сама испугалась этой улыбки. Значит, она радуется смерти мужа? Способна радоваться тому, что сейчас он лежит где-то в морге, с распоротым и зашитым животом, с изуродованным черепом?

Женщина отыскала на стоянке свою машину и уселась за руль. Она почти пришла в себя, но во всем теле была какая-то нервная слабость. И виноват в этом был не муж. Скорее, следовательша. С ребенком сидела Надя, торопиться было некуда. Лена решила съездить к мужу на работу. Как-никак, а глава фирмы погиб. Что же там теперь делается?