Зачем тебе алиби… - читать онлайн книгу. Автор: Анна Малышева cтр.№ 82

На постели валялась большая картонная папка, из нее высовывались какие-то рисунки. Уже направляясь к двери, он наклонился и скорее из любопытства, чем из чувства долга, глянул, что там такое. И застыл в согнутом положении. На первом же, верхнем рисунке была изображена девушка с перекинутой на грудь длинной русой косой. Резкие черты лица, темные глаза без выражения, слегка намеченная улыбка на розовых губах. В дверь поскреблись, он повернул голову и увидел Юру. Тот, поняв, что именно рассматривает гость, застыл на пороге и на шее его снова заалели пятна.

— Иллюстрации к сказкам, — хрипло сказал он, быстро подскочил и захлопнул папку, что было даже невежливо.

— Да? А кто позировал?

— — Из ВГИКа, одна актриса, — Юра нервно завязывал тесемки на папке, руки у него дрожали.

— Можно познакомиться с этой актрисой? — спросил помощник следователя.

— Не знаю. Она нездешняя, наверное, у ехала на каникулы.

— А имя-то у нее есть?

'Юра ничего не ответил, и тогда ему задали еще один вопрос:

— А не Машей ее случайно звать?

— Послушайте… — задохнулся Юра. — Таких лиц сколько угодно!

— Да? А вот бы мне найти хоть одно такое? Ну что, Маша или не Маша?

— Только маме не говорите, — из Юры вдруг будто выпустили воздух. Он бессильно опустился на кровать, все еще прижимая к груди папку. — Она меня живьем съест.

— В чем дело?

— Ни в чем… — Юра тоскливо смотрел на свои большие ноги в потрепанных тапках. — Да, я видел ее раньше. И рисунок этот старый. Я его нарисовал, когда папа еще был жив. Папа и поправлял.

— Ну, а почему так прямо было не сказать? — резко спросил помощник следователя.

— Не знаю. Мама была недовольна, что я обращаю на нее внимание.

— На Машу?

— Да. Только не говорите так громко! — попросил Юра.

— Да что вы так мамы боитесь? Или есть причины? Вы вообще-то знаете, что когда надо давать показания, про маму следует забыть? Вы хоть понимаете, что только что с вашей мамой на пару дали ложные показания?

— Я все понимаю… — Юра загнанно на него посмотрел. — Но ей же не втолкуешь. Да потом, разве это так важно?

— А что вашего соседа убили — неважно?

— Но это же не она.

— Почему вы знаете? Потому что она вам нравилась? — Помощник следователя не знал, что ему делать, радоваться или злиться. — Вот что мы с вами теперь сделаем! Давайте-ка, вы явитесь в управление и дадите показания честь по чести, все как было. Для вас же будет лучше. И ваша мама тоже пусть придет. Я вам пришлю повестки.

— Она меня затравит!

— Ну, вот что, — резко ответил тот. — Пусть мама говорит за себя, а вы — за себя. Рисуночек я заберу.

Он почти вырвал из Юриных рук папку, развязал ее, достал рисунок и положил его к себе в «дипломат». Щелкнул замками и, не прощаясь, ушел.

* * *

Анжелика вернулась домой, когда еще не начинало темнеть, но ей-то казалось, что наступил глубокий вечер. В семь часов она" открыла дверь и бросила на пол свою сумку. В семь пятнадцать выпила первую чашку кофе, в семь двадцать пять — вторую. Она то и дело смотрела на часы, но вместо стрелок всякий раз видела чье-нибудь лицо — Жени, Маши, Лены, Саши, а то и покойного мужа. И все же самым худшим было то, что иногда она видела свое лицо — свое, а все же чужое. И при этом ей было так страшно, что хотелось заскулить, выскочить из этой проклятой квартиры, прижаться к кому-нибудь и поведать о всех своих бедах, начиная с того дня, когда Игорь остановил рядом с ней на набережной свою красную машину и предложил помочь. Вся жизнь с того момента теперь представлялась ей одной большой бедой, из которой она не могла выпутаться, не могла даже позвать на помощь — позвать по-настоящему, рассказав все, во всем признавшись.

«Даже если Женя найдет ту девицу, даже если он вернет у нее украденные вещи, — размышляла она, переворачивая опустевшую чашку из-под кофе, чтобы потом погадать. — Даже если он как-то отомстит за мои синяки, как он сможет расквитаться с ней за мою не правдоподобную жизнь? У меня есть двойник. У меня всегда был двойник! В один год, или в два смежных года в двух разных семьях родились две девочки. Я и она. Она и я. И черт возьми, у нас было столько возможностей стать не похожими друг на друга! Я могла обжечь лицо, играя на кухне, где горела газовая плита. Она могла сломать ногу на физкультуре и навсегда остаться хромой калекой. Я могла перекраситься в блондинку. Она могла нарочно стать рыжей — потому что ей так нравилось. И в то же время мы ничего этого не смогли, не сделали. С тех пор как мне исполнилось семнадцать лет, Игорь следил за тем, чтобы мы оставались похожими. У нас одинаковые прически, одинаковые духи, одинаковая одежда, уж за голубой-то плащ мне поручилась Маша. И это невыносимо! Я хочу увидеть ее, я хочу избить ее, как Женя избил меня, я хочу не быть ни на кого похожей, никогда, никогда, никогда!»

Около восьми часов она сказала себе, что, если будет так убиваться, сойдет с ума, а уж хуже этого ничего не может быть. Лицо Лены так и стояло у нее перед глазами. «Она не вылечится никогда, — подумала Анжелика. — Что-то часто я повторяю слово „никогда“. Всю жизнь я его повторяла. С тех пор, как ушел папа. Он никогда не вернется — вот что твердила мне моя мать Проклятье!»

Она подняла с блюдца перевернутую чашку и посмотрела, какие узоры образовала на дне и стенках застывшая кофейная гуща. Там было несколько пятен с длинными хвостами, похожими на кометы, как их рисуют в учебниках по астрономии. Она вздохнула и сказала вслух: «Полная чушь!» Анжелика охотно погадала бы на картах, если бы умела, она сейчас сделала бы все, чтобы хоть как-то прояснить свое будущее, которое темнело все больше, как и небо за окнами. Она встала и прошла в большую комнату, села на пол, скрестив ноги, поставила у своих коленей телефон и позвонила матери. Та плаксивым голосом пожаловалась, что дочь ее забыла, что она никому теперь не нужна. Анжелика рявкнула:

— Ну, хватит! Слова не даешь сказать! Ты мне можешь ответить, много у нас родственников?

— Что? — растерялась та.

— Родни у нас много или нет?

— Что вдруг заинтересовалась? Тебе же всегда не было дела до твоей семьи, только о папочке думала…

— Слушай, я человеческим языком спрашиваю, — Анжелика завела глаза к потолку:

— У меня много ровесников среди нашей родни?

— Детей-то? У тебя есть двоюродный брат, но он живет во Пскове… С матерью. С моей старшей сестрой, — еще более растерянно ответила мать.

— А еще кто? Девочки есть?

— Есть у тебя племянница, его дочка.

— А лет ей сколько?

— Да вроде годика три.

— Ты уверена, что это все?