Задержи дыхание - читать онлайн книгу. Автор: Анна Малышева cтр.№ 22

Дико озираясь, рассматривая собственные руки, которые казались ей незнакомыми, слишком худыми, длинными, бескровными, она воскликнула:

– Вы все врете!

Он встал и, сняв маленькое зеркало, висевшее над умывальником в углу, протянул его Майе. Девушка отшатнулась, но тут же подалась вперед, выхватила зеркало и жадно заглянула в него.

В первый момент она ничего не увидела, так сильно было волнение. Но когда зыбкое отражение прояснилось, Майя различила в зеркале женщину, которую встретила в своем сне, сперва на стоянке, потом в супермаркете – худую брюнетку, с измученным бледным лицом. Но во сне у женщины были длинные волосы, а у отражения они оказались коротко, небрежно острижены. Отсутствующий, безжизненный взгляд стал лихорадочным, горящим. Женщина смотрела на Майю с ужасом и изумлением, и ее нижняя губа часто-часто дрожала.

Майя уронила зеркало на одеяло и накрыла его ладонями, пытаясь запечатать там отражение. Попыталась вспомнить собственное лицо, но не смогла. Теперь она видела вместо него лицо темноволосой женщины.

– Я вселилась в ее тело! – убито прошептала она, не зная, как еще трактовать увиденное.

– Нет-нет! – Мужчина снова поймал ее руку. – Теперь я все понял! Ты снилась сама себе, ты увидела во сне себя! Себя, но десять лет назад, двадцатидвухлетнюю девушку, которая когда-то пришла в институт, чтобы встретить жениха после лекции! Это и была ты! Тебе приснился день нашей первой встречи, а когда ты наконец очнулась, тебе померещилось, что я еще не был твоим мужем и мы не прожили вместе десять лет!

– А супермаркет?

Она не отняла руки, хотя в первый миг хотела это сделать. По ее ладони разливалось живое тепло, знакомое больше, чем голос сидевшего рядом человека, его лицо и то, о чем он говорил. Ноющая пустота внутри содрогалась, давая трещины. Там, за тонкой серой пеленой, дрожащей от напряжения, толпились тысячи воспоминаний, готовых хлынуть в первую же брешь. Так гости собираются за дверью, чтобы войти разом и ошеломить растерявшегося хозяина. До нее уже доносился смутный гул собственных мыслей, долгое время томившихся под гнетом безмолвия.

– Ты помнишь супермаркет?

– Я помню только тебя, Маша, – мужчина продолжал гладить ее пальцы.

– Майя, – настойчиво повторила она. – Меня зовут… Меня во сне звали Майя.

Он покачал головой:

– Майя – это то, что с тобой было. Призрак, иллюзия.

И женщина вспомнила свое настоящее имя прежде, чем он наклонился и осторожно ее поцеловал.

Мы собирались вместе каждый год, в начале июня – этой традиции было уже восемь лет. Именно столько прошло с тех пор, как мы, выпускники Литературного института, получили из рук ректора свои дипломы и устроили по этому поводу веселую попойку на Патриарших прудах, неподалеку от alma mater. Этот импровизированный праздник кончился тем, что некоторых сокурсников наутро пришлось вызволять из милиции, куда они попали по причине полной невменяемости и отказа предъявлять документы. Собираться через год никто, в общем, не договаривался, это случилось как-то само. Один приятель позвонил другому, другой третьему, третий предложил выехать всем бывшим курсом за город на дачу, и в конце концов обнаружилось, что встретиться хотели абсолютно все. С тех пор так и пошло – менялось лишь место действия и количество участников. Один год пировали у кого-то на квартире и являлось человек десять, другой – половина курса отправлялась на пикник в лес, а бывало так, что приезжали почти все, и в таком случае вечеринка обычно устраивалась на даче. Мы вспоминали студенческие приключения, делились успехами и неудачами, сплетничали, запоздало признавались в любви, ссорились и спорили, выпивали бесчисленное количество пива и поедали неизбежный шашлык. Было одно неписаное правило, которое никто из нас не нарушал. На эти сборища все являлись без жен и мужей, без женихов, невест и «просто друзей», отчего те, конечно, были в претензии. Но, пожалуй, только за счет этого нам и удавалось раз в год снова вдохнуть воздух студенческого братства – бесшабашного, ничем не обремененного, презирающего всяческие условности и цепи.

В этом году снова предполагалось собраться на даче.

– У Кости Терлецкого, – сообщили мне по телефону, и я не сразу понял, о ком идет речь. А вспомнив его, удивился, что именно он выступает приглашающей стороной.

Строго говоря, он вообще был не с нашего курса. Появился Костя за год до диплома, прежде учился курсом выше, но брал академический отпуск и отстал. Этот молчаливый, незаметный парень всегда держался чуть в стороне от шумных компаний. Он был симпатичным, но с девушками не флиртовал, и они его как-то не замечали. На экзаменах отвечал ровно, но не блестяще, и ему ставили твердые четверки. Мне он запомнился тем, что перед госэкзаменом по философии вынул из-за пазухи и предложил желающим забрать у него шикарные, развернутые шпаргалки, по всем билетам, до единого. Их живо расхватали, а я поинтересовался, почему он так поступил.

– Ты что, в себе уверен?

– Наоборот, – сразил он меня. – Просто я никогда не решусь их достать.

– Профессора боишься?

– Да не его… – досадливо поморщился он. – Я, знаешь, онемею от позора, если меня за руку схватят. Все слова разом забуду. Понимаешь, получится, что я жульничал… Почти воровал!

Тогда я понял, что передо мной – человек преувеличенной, болезненной честности. Мне сразу представились неулыбчивая, воспитанная в самых суровых традициях мать и грозный, но справедливый отец, часто берущийся за ремень. Теперь становилось ясно, отчего Костя сторонился нашего беззаботного и бессмысленного веселья и всегда выглядел так, «будто у него в кармане судебная повестка» – это выразилась наша первая заноза, Наташа Калмыкова.

Словом, я совершенно не представлял Костю в роли хлебосольного хозяина, и у меня впервые появились сомнения, стоит ли ехать на встречу выпускников. Меня переубедила все та же Калмыкова, позвонившая накануне пикника. Узнав, что я почти отменил поездку, она страшно расстроилась. В ее голосе звучало такое искреннее разочарование, что я спросил себя, а не собиралась ли она мне назавтра признаться в любви? Тем более Наташа недавно развелась, я все еще был свободен, а в годы учебы мы постоянно флиртовали, впрочем, скорее, в шутку.

– Как, ты не едешь?! – протянула она, выслушав мое заявление. – Что случилось?! Дела? В воскресенье?

– Машина сломалась, – соврал я, уже понимая, что так просто не отделаюсь.

Наташа мгновенно ухватилась за мой банальный ответ, радостно сообщив:

– А я свою как раз только что забрала из автосервиса! Я тебя захвачу и доставлю туда в лучшем виде!

– Да стоит ли? – малодушно отнекивался я. – Мне что-то вообще лень ехать.

– Стыдись! – оборвала она мои робкие возражения. – Рано Обломова-то изображать! Или не доверяешь женщине за рулем?

– Я доверяю тебе, безусловно, но слушай, этот Костик такой тоскливый… – Я решил быть откровенным. – С ним никто и не дружил. Какой смысл у него собираться? Просто неудобно. Все равно что у незнакомого!