Олигарх с Большой Медведицы - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Устинова cтр.№ 8

Лиза отошла, присела на корточки и прижала руки к лицу.

Так она сидела некоторое время, а потом кто-то поднял ее за локоть.

Она оглянулась и близко от себя увидела очень черные прищуренные глаза.

И что он щурится, этот сосед?! Видит плохо?! Пусть тогда очки наденет.

– Тебе плохо?

– Нет, мне хорошо. Отлично просто. И говорите мне «вы»!

– Нет, – отказался он совершенно серьезно. – Не стану. И тебе не советую. На «ты» гораздо проще.

– Мне не пятнадцать лет, и тебе тоже не шестнадцать.

– Какая разница, – возразил он. – Я так понимаю, что нам теперь придется часто общаться.

– Я не хочу с тобой общаться.

Он помолчал, а потом сказал негромко:

– Они уезжают. Тело увозят. Пойдемте, там нужно что-то подписать.

Он отпустил ее локоть и шагнул назад, как будто боялся, что она начнет приставать.

Тогда она еще не знала, что так будет все время – он всегда станет делать шаг назад, как только она попытается к нему приблизиться.

Даже тогда, в ее обморочном состоянии, это ее задело.

Они подписали какие-то разграфленные бумаги, заполненные шариковой ручкой таким почерком, что казалось, будто писал малограмотный, и все разошлись. Сосед тоже пропал из виду, зато приехала Дунька.

– Дуня, – сказала Лиза, как, только сестра выскочила из машины, – у меня в гараже убили Свету Крюкову. Представляешь?

Губы у нее затряслись, она уткнулась в мех Дунькиной шубы и зарыдала.

В следующие несколько дней она со всей полнотой прочувствовала значение непререкаемой формулы – «это не мои проблемы».

С проблемой, рухнувшей на нее, как лавина на незадачливого альпиниста, она осталась совсем одна. Дунька ничем не могла помочь, хотя и старалась, и приезжала по вечерам, и однажды сварила куриный бульон, и ночевала, и сидела рядом, и бдительно запирала все двери, которых было очень много в старом доме.

Игорь не приезжал.

Громов пообещал все узнать, навел страху на всех сотрудников короткой лекцией о том, какие именно меры безопасности следует соблюдать – совершенно невыполнимые! Лиза знала, что к нему нужен «особый подход», что его нужно умолять, уговаривать, восхищаться им, и тогда дело, возможно, сдвинется с мертвой точки, но ни на что это у нее не было сил.

Из всех людей на планете рядом с ней остался только… сосед, который каждый вечер встречал ее у ворот и с упорством маньяка предлагал загнать в гараж ее машину, хотя она неизменно отказывалась. Он маячил у нее под окнами, и она понимала: дает ей понять, что он рядом.

Не бойся, я все время где-то поблизости.

А потом он подарил ей букетик, и это стало последней каплей, потому что она его тут же поцеловала.

Лиза была уверена, что поцелуй – второпях, в темноте, сухими сомкнутыми губами – изменит все.

Она задумчиво глотнула из бокала, при этом немедленно почувствовав себя героиней некоего романа. Может, даже романа в стихах.

Нет, тогда не так.

Тогда так – она была уверена, что тот поцелуй изменит хоть что-то. Ни черта он не изменил.

То есть совсем. То есть ни капельки.

Он продолжал жить своей отдельной жизнью, за своим отдельным забором, куда он немедленно скрывался, как только у них кончались «общие дела».

Общие дела – суть история с трупом.

Ну что, что можно с этим поделать?!

Она никогда не бегала за мужчинами, никогда в них не нуждалась – или делала вид, что не нуждается. Впрочем, практика показала, что нуждаться в таких, как Игорь, не имеет никакого физического смысла. Философского или какого-то иного смысла не имеет тоже.

«Господи, если бы я знала, что все так повернется, я бы согласилась не только на общий гараж – прав, прав был папа! – но и на общее крыльцо, общую кухню и общую ванную».

Интим не предлагать.

Лиза еще раз глотнула, моментально позабыв про роман в стихах.

Или предлагать?..

Только как, как его предлагают?! И прилично ли предлагать его соседу, который просто сосед – милый человек, взваливший на себя ее нынешние проблемы то ли от скуки, то ли по доброте душевной, то ли еще по каким-то, ей неизвестным соображениям!

И еще, очень важное, самое важное. Главное.

Она не умела никому доверять. Она никогда и никому не доверяла с тех самых пор, как лучшая подружка Наташка в десятом классе получила приглашение на вечеринку от суперзвезды десятого «А» Нины Росс, и отправилась туда, и на следующий день перестала быть лучшей Лизиной подружкой.

Нина была хороша собой, умна, насмешлива и пользовалась бешеной популярностью не только у мальчиков и девочек начиная примерно с пятиклассников, но и у преподавателей.

Нинина мама дни и ночи проводила или в кабинете у директрисы, или возле подоконника поблизости от него – когда кабинет оказывался занят или заперт на замок. Такое тоже иногда случалось, хотя шестнадцатилетней Лизе всегда казалось, что директриса затаилась в своем кабинете, как лев в пещере. Точит когти и намечает следующую жертву. Директриса любила кровавые и продолжительные истязания, с вызовом родителей, собранием «актива класса», педсовета и изредка с привлечением дородной инспекторши по делам несовершеннолетних. Вот эти самые «дела несовершеннолетних» и казались самыми опасными. Школа была «правильная», специализированная, с правильным и специализированным набором предметов, а самое главное – с правильным и специализированным набором родителей и детей. Директриса, брошенная «на усиление воспитательной работы» из соседнего ПТУ, взялась за дело со всей серьезностью. Появилась инспекторша, и призрак детской комнаты милиции замаячил в коридорах благопристойной и благополучной школы. Лизина мама возле директорского кабинета никогда не торчала, искренне считала все это глупостями и была наивно убеждена в том, что в школе нужно просто хорошо учиться и этого достаточно.

Этого было явно недостаточно. Зато Нина, благодаря караульной службе своей мамаши и собственным способностям, быстро выбилась в звезды номер один. Лиза в ее присутствии всегда помалкивала, жалась в угол, очки съезжали у нее со вспотевшего носа. Ни ее, ни Наташку в Нинину компанию никогда не брали – толку от них все равно никакого не было. Развлекаться они не умели, вермут не пили – как можно! – мальчикам не нравились. У них не было свободных квартир, куда можно притащить всю компанию слушать магнитофон, валяться на диванах и целоваться на кухне. Наташкина мама, учительница музыки со строгим пучком, находилась почти всегда дома, а Лиза все дни проводила у бабушки, куда ее сдавали, чтобы та приглядывала за девочкиной учебой. Бабушка приглядывала в прямом смысле – внучка учила уроки за неудобным дедушкиным письменным столом, а бабушка сидела рядом на табуреточке, вязала и посматривала поверх очков довольно строго. Какие там компании, диваны и вермут!..