– Ищу моего Друга Ла Моля, – отвечал пьемонтец.
– Поищите лучше около моей опочивальни, – сказала Маргарита, – там есть такой кабинет...
– Хорошо, иду, иду, – ответил Коконнас и вошел в опочивальню.
– Ну, что там у вас? – послышался голос из темноты.
– Э, черт побери! У нас уже десерт.
– А король Наваррский?
– Он ничего не видит. Это – превосходный муж, и я желаю такого же моей жене. Только вот боюсь, что такой будет у нее разве что во втором браке.
– А король Карл?
– Ну, король – дело другое; он увел мужа.
– Правда?
– Да поверь мне. Кроме того, он сделал мне честь, посмотрел на меня косо, когда узнал, что я на службе у герцога Алансонского, и совсем уж свирепо, когда узнал, что я твой друг.
– Так ты думаешь, что ему говорили обо мне?
– Я не только думаю, я боюсь, что наговорили нечто не слишком для тебя приятное. Но сейчас дело не в этом: я думаю что наши дамы собираются совершить паломничество на улицу Руа-де-Сисиль и что мы будем сопровождать паломниц.
– Ты и сам прекрасно знаешь, что это невозможно.
– Как – невозможно?
– Да ведь мы сегодня дежурим у его королевского высочества.
– Черт побери! А ведь и верно! Я все забываю, что у нас есть должность и что мы имели честь превратиться из дворян в лакеев.
Друзья подошли к королеве и герцогине и объявили, что они обязаны присутствовать хотя бы при том, как герцог Алансонский будет ложиться в постель.
– Хорошо, – сказала герцогиня Неверская, – но мы уходим.
– можно узнать – куда? – спросил Коконнас.
– Вы слишком любопытны, – отвечала герцогиня. – Quaere et invenies
[44]
.
Молодые люди поклонились и со всех ног побежали наверх, к герцогу Алансонскому.
Герцог сидел у себя в кабинете и, видимо, ждал их.
– Ай-ай! Вы очень запоздали, господа, – сказал он.
– Только что пробило десять, ваше высочество, – отвечал Коконнас.
Герцог вынул из кармашка часы.
– Верно, – сказал он. – Но в Лувре все уже легли спать.
– Да, ваше высочество, и мы к вашим услугам. Прикажете впустить в опочивальню вашего высочества дворян, Дежурных при вашем отходе ко сну?
– Напротив, пройдите в маленькую залу и отпустите всех.
Молодые люди исполнили приказание, которое никого не удивило, ибо всем был хорошо известен характер герцога, а затем вернулись к нему.
– Ваше высочество, – спросил Коконнас, – вы ляжете спать или будете заниматься?
– Нет, господа, вы свободны до завтра.
– Вот так так! Похоже, что сегодня весь Лувр ночует не дома, – шепнул Коконнас на ухо Ла Молю. – Ночка будет хоть куда. Давай-ка и мы весело проведем ее!
Молодые люди, прыгая через четыре ступеньки, взбежали к себе наверх, схватили ночные шпаги и плащи, бросились вслед за своими дамами и нагнали их на углу улицы Кок-Сент-Оноре.
А герцог Алансонский заперся у себя в спальне и, раскрыв глаза и навострив уши, стал ждать тех непредвиденных событий, на которые намекнула ему королева-мать.
Глава 5.
БОГ РАСПОЛАГАЕТ
Как сказал молодым людям герцог Алансонский, в Лувре царила глубокая тишина.
Маргарита и герцогиня Неверская отправились на улицу Тизон. Коконнас и Ла Моль пустились вдогонку за ними. Король и Генрих бродили по городу. Герцог Алансонский сидел у себя в смутном и тревожном ожидании событий, которые предсказывала королева-мать. Наконец Екатерина улеглась в постель, а г-жа де Сов, сидя у ее изголовья, читала вслух итальянские новеллы, очень смешившие добрую королеву.
Екатерина давно уже не была в таком прекрасном расположении духа. С большим аппетитом поужинав в обществе своих дам, посоветовавшись с врачом, подсчитав домашние расходы за истекший день, она заказала молебен за успех некоего предприятия, важного, как она сказала, для благополучия ее детей. Это был ее обычай – обычай, впрочем, общефлорентийский – заказывать при известных обстоятельствах молебны и обедни, смысл которых известен был только Богу да ей.
Она даже успела еще раз принять Рене и выбрать несколько новинок из его душистых пакетиков и богатого ассортимента парфюмерии.
– Пошлите узнать, – сказала она, – у себя ли моя дочь, королева Наваррская, и, если она дома, пусть ее попросят прийти посидеть со мной.
Паж, получивший это приказание, вышел и через минуту вернулся в сопровождении Жийоны.
– Я, однако, просила к себе госпожу, а не фрейлину, – заметила королева-мать.
– Я сочла своим долгом сама сообщить вашему величеству, – отвечала Жийона, – что королева Наваррская вышла из дому вместе со своей подругой, герцогиней Неверской.
– Ушла из дому об эту пору? – нахмурив брови, переспросила Екатерина. – Куда же она могла пойти?
– Смотреть алхимические опыты, которые будут ставить во дворце Гизов, в павильоне герцогини Неверской, – ответила Жийона.
– А когда она вернется? – спросила королева-мать.
– Опыты продлятся до глубокой ночи, – отвечала Жийона, – так что ее величество, возможно, останется у своей подруги до утра.
– Счастливица эта королева Наваррская, – тихо произнесла Екатерина, – она королева, а у нее есть друзья; она носит корону, ее называют «ваше величество», а у нее нет подданных, – какая счастливица!
Эта остроумная шутка вызвала затаенную улыбку у присутствующих.
– Впрочем, если она ушла из дому... – пробормотала Екатерина. – Ведь вы говорите, что она ушла?
– С полчаса тому назад.
– Ну что ж, идите.
Жийона поклонилась и вышла.
– Продолжайте читать, Карлотта, – сказала королева.
Госпожа де Сов продолжила чтение. Минут через десять Екатерина прервала чтицу.
– Ах да! Пусть удалят охрану из галереи, – приказала она.
Это был сигнал, которого дожидался Морвель.
Приказание королевы-матери было исполнено, и г-жа де Сов продолжала читать новеллу.
Она читала уже с четверть часа, и ничто не прерывало чтения, как вдруг до королевской спальни донесся долгий, протяжный и такой ужасный крик, что у присутствующих волосы встали дыбом.
Вслед за криком раздался пистолетный выстрел.
– Что с вами, Карлотта? Почему вы перестали читать? – спросила Екатерина.