Экстренное погружение - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 11

– Верхний эхолот с самопишущим принтером, – пояснил Грубозабойщиков. – Обычно его называют ледомером… Хозяин здесь – доктор. Пусть забавляется. Чем бы дитя ни тешилось…

Кузнецов заулыбался, но даже глаз от бумажной ленты не отвел.

– Вот оно! – воскликнул он. – Первая плавающая льдина… Еще одна… И еще! Поглядите-ка сами, Андрей Викторович.

Дроздов поглядел. Головка принтера, которая раньше, еле слышно поскрипывая, чертила сплошную горизонталь, теперь прыгала вверх и вниз по бумаге, вырисовывая очертания проплывающего над ними айсберга. Линия было выровнялась, но тут же головка снова задергалась: еще одна льдина появилась и уплыла. Пока Дроздов смотрел, горизонтальные отрезки появлялись все реже, становились короче – и наконец исчезли совсем.

– Вот и добрались, – кивнул Грубозабойщиков. – Теперь всплывать нам будет некуда.

«Тайгер», словно огромная дохлая рыбина, лежал на грунте в заданном районе Баренцева моря, поджидая вертолет, на котором должен был прибыть Стивенсон. Турбина была выключена, и расходившиеся на поверхности волны слегка покачивали длинный сигарообразный корпус лодки.

Ближе к 17.00 капитан дал команду оторваться от грунта и выйти на перископную глубину, чтобы осмотреть горизонт.

– Как думаешь, сможет наш компьютер засечь его? – спросил он у акустика.

– Вряд ли, сэр, – ответил Берни. – Из-под воды вряд ли.

Он протер глаза. Неплохой парень этот капитан, но, как все остальные (под остальными Берни понимал всех неакустиков на лодке), он слишком полагается на компьютер. Ни один компьютер не сможет в подводном положении выделить шум вертолета среди шума волн.

– Смотри мне, если упустишь, руль из кормы вырву, – процедил Армстронг сквозь зубы.

Ну, вот, опять виноват акустик. Разве он может все? А чуть что – сразу акустик.

Подвсплыв, лодка закачалась в приповерхностном слое. В точно назначенное время их поверхностный радар засек вертолет, который, как оса, стал кружить над водной поверхностью. Армстронг приказал поднять перископ. Как только он прильнул к окулярам, перед его глазами возникла серебристая птица, лопасти которой с яростью рубили воздух. Она была такой огромной, что Армстронг невольно отпрянул от окуляров.

– Всплытие, – приказал Армстронг. – Черт возьми! Чувствую, этот британец устроит нам кавардак на лодке…

Чья-то тяжелая рука легла Дроздову на плечо. Майор открыл глаза, заморгал от яркого света плафона и увидел перед собой старпома.

– Вы так сладко спали, Андрей Викторович, что жаль было будить, – жизнерадостно сказал тот. – Но мы уже здесь.

– Где здесь? – недовольно пробурчал Дроздов.

– 85 градусов тридцать семь минут северной широты и 21 градус тридцать минут восточной долготы.

– Там, где, по последним данным, находилась буровая? – Дроздов недоверчиво взглянул на часы. – Уже?

– Дурака не валяем, – скромно ответил Тяжкороб. – Командир приглашает вас подняться.

– Иду!..

Они уже приближались к центральному, когда лодку вдруг качнуло, чуть не сбив Дроздова с ног. В последнюю минуту он успел ухватиться за поручень, идущий вдоль коридора. Субмарина накренилась, точно истребитель, входящий в крутой вираж.

– Что это?

– Наверное, полынью обнаружили. Или разводье… Или окно – как хотите назовите. А может, тонкий участок ледяного поля. Теперь будем крутиться, как щенок за своим хвостом. Экипаж от этого обычно в диком восторге, особенно когда пьет кофе или хлебает щи.

Они вошли в центральный. Грубозабойщиков вместе со штурманом, низко пригнувшись, что-то внимательно изучали на столе для прокладки маршрута. Дальше к корме матрос у верхнего эхолота ровным, спокойным голосом считывал цифры толщины льда.

– Доброе утро, Андрей Викторович. – Грубозабойщиков оторвал взгляд от карты. – Похоже, что-то есть.

Тяжкороб подошел к столу и пристально уставился на экран, хотя смотреть, казалось бы, там было не на что: крохотная светящаяся точка, пробивающаяся сквозь стекло, да лист голубой миллиметровки, на котором оператор обводил карандашом след, вычерчиваемый этой точкой. В глаза бросились три красных креста, два из них совсем рядом. Как раз когда Тяжкороб, склонившись к листу, изучал карту, оператор, работавший с ледомером, громко выкрикнул:

– Есть!

Черный карандаш тут же сменился красным, и на бумаге появился четвертый крест.

– Похоже, вы правы, Владимир Анатольевич, – сказал Тяжкороб. – Только что-то уж сильно узкая.

– По-моему, тоже, – согласился Грубозабойщиков. – Но это первая щелка во льду. А чем дальше к северу, тем меньше вероятность всплыть. Надо пробовать… Скорость?

– Один узел, – доложил Ревунков.

– Малый назад, – произнес командир тихо и спокойно, как на прогулке, но тотчас один из сидящих в откидных креслах офицеров наклонился к переговорному устройству и передал в машинное:

– Лево на борт.

Грубозабойщиков пригнулся к автопрокладчику, внимательно следя за тем, как световая точка и не отрывающийся от нее карандаш двигаются назад, примерно к центру прямоугольника, образованного четырьмя красными крестиками.

– Стоп машина! – проговорил он. – Руль прямо… – и после некоторой паузы скомандовал: – Вперед помалу. Так… Стоп!

– Скорость ноль, – доложил Ревунков.

– Двадцать метров, – приказал Грубозабойщиков офицеру поста погружения. – Только потихоньку.

До центрального докатился продолжительный глухой шум. Это откачивалась вода из цистерн, чтобы удерживать лодку на ровном киле.

Помпа остановилась. Снова зашумела вода, теперь уже возвращаясь в цистерны: офицер по погружению замедлил скорость подъема. Наконец и этот звук затих.

– Стоп заполнение цистерн, – доложил офицер, наблюдающий за всплытием. – Точно двадцать метров.

– Поднять перископ, – скомандовал Грубозабойщиков.

Стоящий рядом с ним офицер взялся за рычаг над головой, послышалось шипение, под высоким давлением гидравлика выдвигала правый перископ. Преодолевая сопротивление забортной воды, тускло отсвечивающий металлический цилиндр наконец освободился полностью. Грубозабойщиков откинул зажимы и прильнул к окулярам.

– Что он там собирается разглядеть на такой глубине, да еще ночью? – спросил Дроздов у Тяжкороба.

– Совершенно темно никогда не бывает. Свет от луны и звезд все же пробивается сквозь лед, если, конечно, тот достаточно тонок.

– И какой толщины лед?

– Вопрос хороший, – отозвался Тяжкороб, – но ответ плохой. Где-то от десяти сантиметров до метра. Если десять – пройдем, как нож сквозь масло. Если метр – набьем себе шишек, – он кивнул в сторону Грубозабойщикова. – Похоже, дело швах. Видите, как он крутит верньеры? Значит, ничего не может разглядеть.