За колючкой – тайга - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 47

– Шишки они заготавливать собрались. Бюджет страны спасать. Полковник, если бы кедровая шишка могла спасти Россию, то все незаконные эмигранты из Молдавии и Китая не депортировались бы на родину, а отбывали бы наказание в специальных учреждениях, где грызли бы орехи. «Шишкобой», б…, изобрели. Один гений из очкариков весь конвой на зоне на шишку натянул. Этот «шишкобой», Кузьма, тебе столько шишек набьет, что их до пенсии не обшелушишь. Новаторы, мать вашу.

Хозяин вздохнул и снова углубился в дело, вникнуть в которое за все месяцы отбывания Литуновским наказания толком так и не успел.

– Кстати, Оскара за ноу-хау Литуновского я тебе гарантирую. Его детище встанет в музее МВД вместе с вертопланом, который изобрел его более недотепистый предшественник. Правда, у того Баумана за плечами не было. Твой «шишкобой», начальник, будет участвовать в конкурсе в номинации «Самое ненужное изобретение всех времен и народов».

Полковник в какой-то момент вздрогнул, провел рукой по лбу и поднял взгляд на генерала.

– Игорь Леонидович, перед побегом он говорил об этом… Как его… вертоплане из музея.

Недоуменно сдвинув брови и наморщив лоб, проверяющий посмотрел на Хозяина.

– Ты о чем?

– Замполит… То есть я велел, чтобы он не улетел, веревку над местом испытания натянуть…

– Чтобы замполит не улетел? Ты, Кузьма Никодимович, пояснее выражайся, а то мне все тяжелее и тяжелее с тобой разговаривать.

Полковник махнул рукой.

– Да, нет!

– Вот видишь – «да нет».

Казалось, генерал, доселе скрывающий свой сарказм под маской спокойствия, начинал терять терпение.

Терпение стал терять и Хозяин. Он знал генерала давно, однако давно и не видел. И сейчас с горечью убеждался, насколько тупит людей служба в округе.

– Я помнил о побеге на бензопиле, – по слогам заговорил Хозяин, – потому что помнил о попытке побега на бензопиле двадцать лет назад. Потому я велел замполиту распорядиться насчет веревки. Литуновский это услышал и сказал, что улетать не собирается, последствия аналогичного побега он видел в музее МВД. Мол, на пиле далеко не улетишь. Вот я и спрашиваю – что делал в том музее инженер Литуновский?

Генерал вздохнул, шумно выпустил воздух через сжатые губы и посмотрел на часы.

– Ты в Эрмитаже был когда-нибудь, Кузьма Никодимович?

Тот растерялся.

– В девяносто восьмом.

– Так вот, можно узнать, что ты там делал?

– То в Эрмитаже, – пробормотал, думая о своем, Хозяин. – А вот в музее МВД даже я не был.

– Тогда откуда о пиле знаешь? – усмехнулся генерал и, не дождавшись вразумительного ответа, закончил разговор. – А Литуновский, быть может, не был в Эрмитаже. Зато его, как инженера, с технической точки зрения интересовал музей МВД. Вот такая жизнь, товарищ полковник, в которой все наоборот и все неправильно. Ходи ты куда следует, и Литуновский чем не нужно не интересуйся, быть может, и не лежало бы сейчас перед этим домом алюминиевого пропеллера.

«И зэк по тайге бы не шлялся», – хотел добавить он, но, разглядев в глазах начальника зоны тоску, осекся.

Полковник завтра ему нужен свежий, умный и решительный. Еще не хватало, чтобы он в своей комнате повесился, оскорбленный.

Генерал знал Хозяина давно, но плохо. Сейчас Кузьма Никодимович скорее повесил бы генерала вместе со всей его свитой, нежели вздернулся сам. В его голове бурлили и выстраивались такие планы, что проверяющий, умей читать на расстоянии, несомненно, ужаснулся бы.

Тележку нашли быстро. Замполит показал пилотам приблизительное направление первоначального движения Литуновского после бегства из зоны, и тот, наклонив вниз нос вертолета, на бреющем полете стал медленно ползти над кронами кедров.

– Не она? – Командир спецов орал так, словно собирался перекричать гул лопастей. На самом деле слышно его не было, и смысл речи доходил до Кудашева лишь по движению губ.

Чуть перегнувшись над порогом отсутствующей двери, майор разглядел среди листвы красные полоски и качнул головой. Неопределенно качнул, не понимал, как она могла там оказаться: «Кажется».

Садиться было невозможно, а потому один из ловких малых присоединил себя к фалу, сброшенному вниз, и по-альпинистски быстро стал спускаться на крону дерева. Еще три минуты, и закрепленный им аппарат «шишкобой», сотворенный мастером Литуновским, поднялся под порог двери. Втаскивали его втроем, а потом, когда спец поднялся, всей группой рассматривали чудо, позволившее зэку уйти с зоны.

– Карт как карт, – так же неслышно, но понятно проговорил один из группы.

– Только не с рулем, а с фрикционами, – добавил второй. Слово «фрикционами» по движению губ понять было невозможно, замполит даже прочел: «коллекционный», одно было ясно, что не с рулем, и все опять согласились.

Нужда в собаках отпала. Кудашев точно помнил, что в этом районе группа была дважды, но собаки вели себя так, словно их вывели на прогулку. Он не уставал удивляться предусмотрительности Литуновского, и первое время, пока вертолет «стриг» верхушки крон, вглядывался в деревья. И теперь, если бы среди мохнатых лап он увидел лицо зэка, сидевшего на ветвях, удивление сей факт у майора уже бы не вызвал.

Пробравшись в кабину пилотов, куда шум двигателя и вой лопастей доносился значительно меньше, Кудашев склонился над пилотом и прокричал:

– Слева, километров через двадцать, будет ручей. Справа топь и тайга километров на сто пятьдесят. Думаю, нужно идти к ручью, западнее.

Пилот коротко кивнул, и геликоптер, чуть накренившись вправо, стал набирать высоту, и вскоре солнце скрылось за его хвостовым винтом…

Когда Литуновский был лет шести – Литуновский возраст помнил точно, потому что на следующий год ему нужно было идти в школу – родители на все лето отвезли его к деду, в деревню со странным названием Курульды. Дед, директор школы, каждое утро, уходя на службу, встречал у умывальника маленького Андрея и строго увещевал:

– Запомни, салага, в деревне есть свои правила и нарушать их нельзя. Первое: не выходить за околицу. Второе: не подходить к незнакомым людям, и, наконец, третье. Не жечь дома.

Крепко целовал любимого и единственного внука, забирал приготовленный бабушкой портфель и уходил в школу.

Третье было сказано не потому, что больше нечего было добавить к первым двум позициям, а по вполне обоснованной причине. Прошлым летом пятилетний Литуновский стащил в сенях коробок спичек и пошел за скотный двор смотреть, как горит пакля. Пакля была утеплителем непосредственно скотного двора, заткнута была хорошо и соперничала в скорости горения с бензином.

Свиней и личный автомобиль-«копейку» дед выгнать успел, но вот с загоном, совмещенным с гаражом, пришлось распрощаться.

Итак, наставления были сделаны, и первое, что сделал маленький Андрейка, это вышел за деревню и стал бродить в ее окрестностях. Не прошло и часа, как он наткнулся на большой – тогда кажущийся просто огромным, автомобиль-бочку. Дед почему-то именовал ее «тюремной говновозкой», а на вопрос внука – почему? отвечал: «Потому что это ассенизаторская машина, которой управляет бывший заключенный». Литуновский тогда запутался еще больше, поняв лишь одно – к человеку, управляющему этой машиной, запрещено подходить под страхом расправы еще большей, нежели за загон.