Гарпун для Акулы [= Живой щит ] - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 45

Физическую силу на Руси всегда уважали, особенно заключенные. Вместе с тем зеки знали: Вепрь никогда подлянки не устроит, документы на досрочное освобождение, если нет прегрешений, подпишет, охране над своими подопечными измываться не позволит.

С надзорсоставом подполковник тоже нашел общий язык. Подчиненные у него по струнке ходили. Попадется контролер с поличным на доставке в зону за солидную мзду водки или чая — сразу в кабинет к подполковнику. Что он там делал — не знал никто. Захлопнется дверь — и гробовая тишина минут пятнадцать. Ни выкрика, ни стона. Только выйдет нарушитель служебной дисциплины белее мела с трясущимися ногами, а кто послабее — в мокрых брюках.

После такой беседы обращаться к контролеру с аналогичными просьбами было бессмысленно.

Зеков страшно интересовало, что за экзекуцию устраивает подполковник своим подчиненным, но последние хранили на этот счет гробовое молчание.

Самая оригинальная версия принадлежала Струне:

— Вепрь залетевшим свой «инструмент» показывает! Он у него о-го-го какой! А после второго залета «отпетушить» обещает! Это же верная смерть!

Ужаснувшись собственной догадке. Струна умолкал, закрывая глаза, чтобы вообразить чудовищную картину.

На зоне поверишь чему угодно, и фантазия Струны одно время пользовалась популярностью. Дошла она и до ушей хозяина зоны. Подполковник не стал ее ни подтверждать, ни опровергать.

Версия умерла естественной смертью, когда к Федору Васильевичу приехала жена. Первыми ее увидели расконвоированные, работавшие в хлебопекарне близлежащего поселка леспромхоза.

— Вылитая Гурченко, только помельче! — вынес свой вердикт хлебовоз. На какой киностудии ее Вепрь подцепил?

Приезд красавицы-жены поднял авторитет хозяина на неимоверную высоту. По общему мнению, и, в этой жизненной сфере подполковник оказался хватом…

* * *

— Чапаев! — обратился Струна к бывшему офицеру.

Уголовник имел привычку называть его именами и фамилиями выдающихся военачальников всех времен и народов.

Познания зека в этой области были скудноваты и ограничивались школьными уроками истории. — Видел, как меня «кусок» лажанул?

Новиков топором обсекал сучья с поваленной сосны.

— Не надрывайся, генералиссимус! — Струна присел на бревно. — Пар через фуфайку валит! Расслабься… Который год пашешь и пашешь как проклятый. Гробишь ведь себя!

Новиков разогнулся.

— Жалостливый ты сегодня. Не то что когда «прописку» мне решил устроить!

— Полагается, Витек! — развел руками Струна. — Проверка на вшивость. Пригнал с этапа кента, статья чудная, офицерюга к тому же… Надо было прощупать!

— Прощупал? — усмехнулся Новиков, вспоминая грандиозную драку.

Когда Виктора привезли на зону, сменив строгий режим на общий. Струна уже тянул свой срок. Новичка он сразу запланировал взять в оборот. Дождавшись отбоя, беспредельщик с тремя шнырями из своей своры подошел к койке, на которой спал Новиков.

— Что гужуешься, мужик! Мы еще не познакомились!

Он рывком сдернул одеяло.

— Слушай, баклан помойный… Отойди от моей шконки и не воняй! спокойно произнес Новиков. Мытарства по камерам СИЗО, столыпинским вагонам пересыльного этапа и особенно пребывание в тюрьме и лагере строгого режима научили его правилу — незамедлительно давать отпор всякому, кто попытается унизить тебя.

— Припух, сволочь! Поднимайся на «правилку»! — деланно возмутился Струна. Сломать новичка было необходимо для утверждения своего статуса крутого мужика. — Говорят, ты на воле по людям танком проехался… Нюхнул человечины, волчара! Ничего, здесь тебе клыки повыдергиваем! Вставай, сука! — Он потрясал растопыренной пятерней перед лицом невозмутимого Новикова.

Стараясь сохранять самообладание, хотя после таких обвинений это было сложно, тот попытался осадить зека:

— Под «законника» канаешь? Дешевка!

Драка стала неизбежностью. Оба это понимали, но каждый стремился потянуть время, чтобы лучше оценить противника.

«Шныри у него дрянь. Дохляки, — подумал Новиков и внутренне сконцентрировался. — В правой руке что-то прячет. Надо вырубать парня с первого удара. Остальные сами разбегутся. Сявка, как они говорят, но надо быть начеку».

Физическая сила — единственный весомый аргумент на зоне, и Виктору предстояло доказать, что он у него есть.

Струна действительно «канал» под эпилептика. Выпустив струйку слюны из уголков рта, жутко подворачивая глаза к потолку, он картинно рвал на себе черную майку — знак принадлежности к элите блатной братии.

— Кровосос! — страдальчески изнемогающим голосом вопил он. — Семьдесят лет с гаком на нашей шее сидели!

Коммунисты долбаные!

Струна переключился на политику:

— Привыкли простой народ танками давить! Скажи, паскуда, нравится людей трамбовать гусеницами? Ну, ответь!..

— Газет начитался? — спокойно парировал Виктор.

— Я ваши бумажки на парашу брать брезгую…

— Ладошкой подтираешься?

— Ах ты, гад! — Струна понял, что все взгляды обращены к нему, и показывал себя во всей красе.

Но драка по-прежнему не начиналась. Необходимо было выиграть словесный бой. Струна, тянувший не одну ходку, понимал, как важна «моральная» победа. Она укрепляет репутацию честного борца за правду, умного и справедливого зека, к которому можно обратиться за советом, попросить рассудить спорящих.

Вопли Струны перешли в душераздирающие стенания.

— Я все про тебя знаю, сучара! С воли весточка пришла!

Кореша! — обратился он ко всему бараку. — К нам душегуба подсадили! Собаку бешеную…

— Кондрашка не хватит? Слюной весь изошелся!

Виктор приподнялся и высвободил зажатую уголовником руку.

Тут и началось. Первым ударил вор. Его красноречие иссякло. Кулак с зажатой свинчаткой угодил Новикову в переносицу. Удар был метким и сильным.

Голову Новикова отбросило на подушку. Не поднимая ее, чтобы не схлопотать очередного тычка, Виктор схватил нападавшего за шею.

Шныри зека лупили Виктора по всему телу, но это была скорее «психическая атака». Второго удара свинчаткой Новиков не допустил. Притянув Струну к себе, он коленом саданул противника в бок, отбросил от кровати и сам соскочил с нее.

Уголовник упал на пол. Пока он поднимался, бывший десантник успел расправиться со шнырями. Сделать это было несложно. Ребята и впрямь оказались хилыми.

Одного удалось достать ногой точнехонько в солнечное сплетение. Парень вырубился надолго. Второго успокоил ребристый край кровати, в который он врезался челюстью.

Шнырь взвыл от боли и отполз в сторону.