Батяня просит огня - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 11

– Расслабьтесь, – произнес полковник Семенихин, – это была всего-навсего проверка, которую вы с честью выдержали.

Лейтенант растерянно озирался, ничего не понимая.

– Эй, майор, отпусти человека, ему ведь больно, наверное, – продолжал командир, обращаясь к Батяне, – да и граната у тебя с учебным запалом.

Такого поворота событий не ожидал даже видавший виды Лавров. Он неуверенно опустил пистолет, но, увидев, что бойцы, державшие их на прицеле, уже мирно беседуют между собой, успокоился и отпустил своего заложника. Наступила гробовая тишина. Командир части и Железняк стояли поодаль и не спешили с объяснениями. Все еще не веря в случившееся, Никитенко наконец спросил:

– Так это не Финляндия?

– Это, лейтенант, карельские леса. Расположение спецназа ГРУ, – терпеливо пояснил командир.

Да, судя по всему, это и была та самая «проверка по жесткому варианту».

Обескураженный Батяня подошел к командиру:

– Я что-то ничего не понимаю, товарищ полковник.

– И я тоже, – подтвердил Никитенко.

Командир со Железняком переглянулись и расплылись в широких улыбках:

– Ну что ж, давайте пройдемся.

Лавров с Никитенко, пожав плечами, двинулись вслед за ними. Лейтенант шел, протирая свои очки, сильно запотевшие то ли от влажности, то ли от волнения, и крутил головой, глядя по сторонам. Батяня нервно сплевывал и недоуменно качал головой. Дойдя до поворота, штатский остановился и, подняв вперед руку, указал на дорожный знак:

– Можете убедиться! – громко произнес он.

Перед ними стоял большой дорожный указатель синего цвета, весь проржавевший и накрененный набок, а белыми или, точнее, серыми от грязи буквами было выведено: «Дер. Бол. Пруды».

– Да уж, это точно Россия-матушка, – процедил сквозь зубы Лавров.

В качестве еще одного неоспоримого доказательства пребывания на родной земле появились два пьяных мужика в грязных и оборванных ватниках. Оба вели неинтеллигентную беседу на крыльце придорожного сельпо. Вопрос состоял в том, кто первый будет пить мутную жидкость в бутылке без этикетки. Вдобавок ко всему неподалеку проехал старый комбайн «Дон-2», водитель которого мало чем отличался от спорящих возле магазина.

– Да-а, – протянул лейтенант, – это не Финляндия. Но Родина, какая она ни есть, все же Родина. – Никитенко явно потянуло на лирику.

– Так зачем нужна была эта проверка? – продолжал допытываться Батяня у шагавшего рядом Железняка.

– Да-да, хотелось бы узнать, в чем дело! – тут же встрепенулся лейтенант.

– Ну что ж, – задумчиво произнес штатский. – Я думаю, что вы все узнаете, только давайте вернемся к машине и там все обсудим. Да и вы, наверное, не будете против присесть и отдохнуть?

Никитенко с Лавровым, переглянувшись, одновременно кивнули, после чего все молча двинулись к «уазику».

Несколько военных грузовиков с табличкой «Люди» тяжело передвигались по полю, оставляя глубокую колею в мягкой земле. В голове колонны ехал военный джип с синим маяком на крыше, и точно такой же замыкал колонну. Местность, по которой ехали грузовики, совсем недавно представляла собой живописный сельский пейзаж. Теперь здесь на сотни метров раскинулось сплошное гигантское пепелище. Над полями висело плотное облако черного едкого дыма, а в воздухе стоял густой запах гари. Полной грудью вздохнуть было практически невозможно: удушливый кашель тут же начинал сотрясать грудь до спазм и, казалось, разрывал легкие изнутри. При малейшем дуновении ветра с выжженной земли в воздух взлетало огромное количество пепла, отчего начинали болеть глаза. Сложно было представить, что недавно здесь буйно колосился хлеб, работали крестьяне и буйствовало великолепие русской природы. Тут и там виднелись таблички с надписями: «Проход запрещен», «Запретная зона». По полю ровными рядами шли солдаты с армейскими огнеметами в руках и выжигали последние остатки растительности, некогда бывшей пшеницей. Бразильская тля за считаные дни сгубила труд многих месяцев. Не укладывалось в голове, что эта микроскопическая тварь способна принести столько бед.

Люди, жившие неподалеку и работавшие на этом поле, подходили так близко, как только можно было подойти, снимали кепки и плакали, глядя на то, как военные жгут хлеб. Те, кто постарше, причитали словно по умершим: «Да как же нам жить-то дальше: у нас ни хлеба, ни работы не осталось!», «А что ж, мы теперь голодать будем?» Кто помоложе, стояли молча, не веря своим глазам. Не хватало только зловещего «грибка» на горизонте, чтобы довершить пейзаж ядерного апокалипсиса.

Тем временем одни солдаты, сделавшие несколько проходок, подходили к грузовикам, переодевались и запрыгивали в кузов, а их тут же сменяли другие. Вновь прибывшим вручали огнеметы, и они отправлялись туда, где остановились предыдущие. Тяжелый дым от горящей травы собрался над полем в огромную тучу, висевшую прямо над головой. Казалось, ее можно потрогать руками. Над полем кружило несколько вертолетов, следивших за тем, чтобы ситуация не вышла из-под контроля и огонь не перекинулся на леса. Рации трещали в руках у военных. Весь этот хаос напоминал времена страшной войны, прокатившейся по русской земле в середине прошлого века.

Несколько рядовых из числа прибывших только что стояли возле армейского грузовика «Урал» и в ожидании команды курили, негромко переговариваясь. На погонах одного из них виднелись две сержантские лычки. Их еще совсем юные лица блестели от пота и были черными от копоти. Происходящее вокруг было главной темой всех разговоров.

Один из солдат, невысокий и белобрысый, нервно поглядывал по сторонам, выпуская дымные колечки неправильной формы.

– Что творится… Глазам не верю, – сказал он стоящему рядом пареньку постарше, на голове которого нелепо сидела армейская кепка.

– И я никогда бы не подумал, что такое вообще может случиться. – Его собеседник сплюнул и оскалился. – Фантастика какая-то. Фильм ужасов…

– Это же грех какой! Столько хлеба! – белобрысый в сердцах швырнул окурок на землю. – Я в деревне вырос, все детство с отцом в поле провел, он меня учил землю уважать. – Потом, помолчав несколько секунд, продолжил: – Бабка рассказывала, как она в войну каждый колосок перебирала собственными руками. Тогда без хлеба остаться – это ж хана! Особенно зимой… А мы тут теперь целые гектары уничтожаем. Эх, – тут он нагнулся и поднял с земли колосок пшеницы, который больше походил на полусгоревший фитиль, потеребил его в руке, отчего та вся покрылась сажей, и поднял глаза к небу, которое теперь было каким-то апокалипсическим.

– А что поделать, если тут какой-то вредитель завелся? – после долгого молчания вдруг возразил тот, что повыше. – Ты ж сам слышал, что если его не уничтожить, то эта тварь разойдется по всем полям. Вот и приходится сжигать.

– А что, другого способа нет? – спросил белобрысый.

– Другого способа нет. Личинки внутри соломинок живут, так что химикатами их не возьмешь.