Разящий клинок - читать онлайн книгу. Автор: Дейв Дункан cтр.№ 44

Гоблин глухо крякнул, хотя это могло быть не столько ответом, сколько следствием его попыток дотянуться до наиболее труднодосягаемых своих анатомических частей.

– На кой ляд мне твоя глина? Ума не приложу, что с ней делают! – Птица метнул в Рэпа настороженный взгляд.

– Что-то связанное с красками, как я слыхал. Но, говорят, дварфы высоко ее ценят, а кто кует мечи лучше, чем дварфы?

Гоблин прервал туалет и злобно уставился на Рэпа, – на месте короля Краснегара всякий напугался бы до полусмерти.

– И ты все еще рассказываешь мне, будто ты – не волшебник?

Почуяв запах паленого меха. Рэп отодвинулся от пламени.

– Никакого волшебства. До меня дошли вести о том, что импы воздвигают стену в Пондагском ущелье. Вновь сверкнули клыки:

– Ишь ты, лучше ничего не придумали – ну, ребята озоруют.

– Пока ты торгуешь с Двонишем! Перестань, Птица Смерти! Это ведь очевидно. Ты все эти годы бесновался в Пондаге только затем, чтобы убедить Империю – прохода через горы нет. Но не надо меня кормить этими сказками! Слыханное ли дело, чтобы ты до сих пор еще не открыл других лазеек! А потом, дварфы – твои извечные союзники, невелика тайна… Так когда ты собираешься напасть?

Птица Смерти испепелил Рэпа взглядом.

– Это ведь ты поведал мне судьбу. Тебе лучше знать.

Рэп не очень-то и рассчитывал на доверие гоблина. Впрочем, ждать осталось недолго… Птица Смерти приобрел как раз достаточно, пожил рядом с импами, чтобы сделаться смертельным врагом Империи. Он семнадцать лет готовил свою войну и собирал людей. Все эти пограничные набеги, на которые Империя уже посматривала с серьезными опасениями, были всего лишь учениями перед большим выступлением гоблинов. В атом году? В следующем? Или же в 3000-м?.. Рэп поежился.

– Так вышло, что у меня опять есть для тебя предсказание. Существует старое поверье, что Свод Эмина падет на заре нового тысячелетия – это через два года… И недавно я получил сведения из самых надежных рук: за этим действительно что-то кроется.

Гоблин торжествующе ухмыльнулся, никак не выдавая собственных мыслей. Удовлетворенный шубой из жира, он принялся натягивать поверх нее оленьи меха.

– Здорово было бы вновь увидеть Хаб. Устроить для них маленький праздник… Хм, повеселиться вместе с ними, я хочу сказать.

– Можешь попробовать. Но остерегайся волшебства.

– Светлая Вода умерла, разве ты не слыхал?

– Нет еще. Но ты меня не удивил… – Выжившая из ума старуха была Смотрительницей Севера еще с 2682 года. – И кто же сменил ее?

Подозрительные глаза Птицы Смерти зажглись в тени татуировок. Отчего-то лицо гоблина еще больше позеленело, когда он закутался в мех.

– Дварф по имени Распнекс.

– Не тот ли самый?

– Дядюшка Зиниксо, – кивнул гоблин, расплываясь в улыбке, которая могла прийтись к лицу разве что Еиене.

Конечно, он рад увидеть дварфа на Белом троне, если только гоблины и вправду ведут с ними переговоры. Официальной прерогативой Севера были набеги етунов, но Светлая Вода благоволила также к своим гоблинам, хотя в целом на старую ведьму едва ли можно было положиться.

Рэп припомнил дни своего могущества.

– Я не сказал бы, что Расписке идеальный смотритель, но в то же время он был сильнейшим из сторонников Зиниксо в отношении магий… Но когда я сокрушил Зиниксо, он не подчинил своей власти его подопечных. Тогда это произвело на меня хорошее впечатление.

Смотрителем Юга, разумеется, был эльф. Эльфы от начала времен враждуют с дварфами, так что, похоже, Четверо опять могут наломать дров… Да что там, с ними вечно какие-то проблемы! Смотрительницей Запада была Грунф, из троллей. Однако она никогда не была особенно могущественной волшебницей, как, впрочем, и Олибино, Смотритель Востока. Лит’риэйн, похоже, остался самым сильным из всех – странно, что он ушел под покровительство Распнекса…

Рэп пожал плечами и оставил раздумья на потом, тем более что сейчас ему было на чем сосредоточиться – на дымящейся левой ноге, к примеру. Он быстро поменял позу.

– Д как поживает маленькая красотка, которая была с тобой прошлым летом, – Синий Колокольчик?

– Отлично. Правда, она уж не такая маленькая.

– И сколько у тебя жен?

– Несколько, – уклончиво отвечал Птица.

– Ну, а наследников? Гоблин широко ухмыльнулся:

– Государственная тайна. Как поживает твоя женщина?

– О, великолепно, – сказал Рэп. – Только что родила мне замечательного сына. Мы думаем, он вырастет светловолосым импом, и это отлично, ведь у нас уже есть сын-етун и две дочки – одна имп, другая тоже етун, – и слава Богам, никто из моих детей не похож на меня, но ты только послушай, что недавно натворила моя Кейди…

Птица Смерти с плохо скрываемым нетерпением ждал, пока Рэп не закончит рассказ. Даже не улыбнувшись в финале, он тут же пустился в долгое и нудное повествование о тем, как его старший. Кровавый Клюв, убил своего первого медведя.

Как это ни покажется невероятным, пиксы тоже могут страдать от одиночества, а пике, не имеющий собственного Дома, – и вовсе неприкаянная душа. Лето вступило в свои права, принеся с собой зной и скуку; Тхайла чувствовала, что зов далекого Колледжа с каждым днем становится все сильней и сильней. Казалось, Колледж уже успел вырвать ее из круга друзей, из собственной семьи и даже из знакомого ей мира, уже сжал ее в своих невидимых, но крепких магических объятиях. Она не могла строить планов дальше начала сезона дождей, ибо к тому времени она будет далеко отсюда: ей стукнет шестнадцать, и она превратится в какого-то совершенно иного человека, с другой жизнью, которую сейчас Тхайла и представить-то себе не могла. Дом Гаиба больше не был ее домом, а дорога все так же исчезала за горным склоном, маня за собой.

До появления учетчика Джайна она только-только вступила в предварительную стадию ухаживания – робкий обмен подарками, долженствующий показать интерес. Визит мага безжалостно оборвал эту непрочную нить, о чем сразу же узнали соседи. Внезапно Тхайла оказалась исключена из привычного круга друзей, из их простых и искренних ритуалов: какой парень расстанется даже с самым ничтожным творением своих рук? Не отдавать же его девушке, которой все равно скоро уходить в Колледж! Да и сама Тхайла не возилась больше со шляпами и перчатками – ритуальными дарами женщины мужчине, – от ее подарков попросту отказались бы, призвав на помощь традиционное вежливое объяснение, что они, дескать, не совсем подходят по размеру.

Впрочем, только трое юношей из числа знакомых представляли для нее какой-то интерес, и все они уже ушли искать себе место для Дома…

Даже родители Тхайлы – и те смирились с внезапным поворотом в судьбе дочери, как бы отторгнув ее от семейного очага. Нет, конечно, не вслух и не прямо – Тхайла и не заметила бы ничего, если бы не Зрение. Гаиб и Фриэль свыклись с мыслью, что дочь потеряна навсегда, как и двое старших детей, в свое время ушедших в собственные Дома. Новая утрата сблизила их еще больше, – они словно бы стремились, сами того не осознавая, восполнить возникшую в семье брешь. Наверное, то был вполне естественный ответ на происходящее, самозащита стариков, которые не хотят провести остаток своих дней в бесполезном и бессмысленном нытье… Но хоть бы и так, их «навсегда потерянное» дитя еще даже не успело покинуть родительское гнездо; Тхайла безмерно жалела, что у нее нет ни собственного Дома, ни другой любви взамен.