Аномальная зона - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 21

– Измена, солдат! – прорычал я. – Ты только посмотри, чего они тут наделали! – Подвинулся, дав ему переступить порог, а когда он вытянул шею, долбанул казенником по затылку.

У этой милой сценки, к сожалению, были свидетели. Из пустоты коридора простучала автоматная очередь, но я уже хватал за шиворот падающего мордоворота. Закрылся им, а когда он прибавил в весе граммов на тридцать, отпустил и стал стрелять в темноту одиночными. Возможно, не попал, но палить перестали. Я побежал в другую сторону. Оставалось только в обход. Коридоры в блоке немилосердно петляли: один – изогнутый – по периметру и несколько поперечных. Можно в прятки или в салки поиграть... Пробуждались заключенные, ворочались, кряхтели, прилипали к решеткам. Меня настигла автоматная очередь, но я пригнулся, и досталось какому-то неврастенику в камере; он визгливо закричал: «За что?» Мат стоял в четыре этажа. Я нырнул в боковой проход, не устоял, покатился. Пока лежал и приходил в себя, меня сграбастала за воротник чья-то рука из-за решетки.

– Приятель, наши в городе?

– Разведка боем... – прохрипел я.

Скоро вместе чалиться будем, там и поболтаем! Я вырвался, побежал дальше. Прижался к стене в неосвещенной зоне. Мимо протопали несколько тупоголовых «зольдат». Воинственно кричали, строчили из автоматов в милитаристском угаре. Полный маразм! Спасти меня должно было то, что их мозги видны лишь под микроскопом. Я подождал, пока они протопают, выбрался из зоны мрака и припустил за ними. Мы бегали по кругу. Впрочем, до утра это веселье не затянулось. За спиной раздались крики: «Вот он! Стреляйте его!» И я сообразил, что если хочу еще пожить, то надо сделать что-то запоминающееся. А под сводами блока уже разносились грозные вопли моего патрона Челобая: «Живым брать Лугового, живым, дармоеды!!!» Ага, не ушел далеко Павел Васильевич. Доложил ему дежурный «оперативную обстановку». Или все не так? Павел Васильевич, а это не вы, случаем, подстрелили моего стукача?.. Вы такой грузный и не пролезете в вентиляцию? Как сказать, как сказать... Воздухозаборы очень мощные, рассчитаны на огромные помещения, ходить по ним можно не пригибаясь. Зачем вам это надо? А это другой вопрос...

Уж не помню, как выкатился из коридора в районе пультовой. Пробежали двое. Один вернулся и заглянул в коридор – прямо в лицо своей смерти. Я перескочил через покойника, полоснул по второму, который так и не удосужился обернуться. Очередь влево от пультовой, очередь вправо. В кого-то попал – об этом возвестила болезненная реакция. Кончились патроны в автомате. Под ногами валялся еще один, очень похожий. Я схватил его и бросился, пригнувшись, к пультовой.

Сокращать персонал тюряги – занятие, конечно, увлекательное, но меня хватило бы ненадолго. То, что я проделал дальше, объяснялось исключительно эгоизмом, нехваткой совести и абсолютным наплевательством к судьбе заключенных. Хотя, возможно, я поступил правильно – не припомню, чтобы из этой тюрьмы кто-нибудь выходил на свободу. Зря у нас не содют, знаете ли. А насчет совести – так с этим грузом я уже давно распрощался. Я вломился в крошечную пультовую, как слон в посудную лавку. У оператора оружия не было, – зачем попу баян? Пока не воцарился бедлам, он спокойно сидел в катающемся кресле и потреблял чаек из термоса. Теперь он метался, отчасти был бледен, отчасти румян.

– Открывай все камеры! – прорычал я. – Считаю до трех, два уже было! Пристрелю – и не посмотрю, что ты еще не завтракал!

Работник попался способный, задергал свои рычаги, забегал по кнопкам, как писатель по клавишам. Смотрел при этом исключительно на дырочку в стволе, откуда ему весело улыбалась всепоглощающая бездна. Очередная компания «добровольцев» пыталась штурмом взять пультовую. Я отогнал их длинной очередью, один упал. А двери в блоке уже скрипели, скрежетали, лязгали – а это, кстати, очень громко, когда ВСЕ они открываются одновременно!

– Матюгальник включай! – Я упер ему компенсатор в висок. Парень быстро что-то щелкнул, показал мне подбородком на отверстие в панели, забранное решеткой.

– Граждане отдыхающие! – провозгласил я. Усиленный голос забился под потолком раненой птицей. – Это амнистия! Повторяю, это амнистия! У вас в запасе есть несколько секунд, чтобы выйти из камер и пробить себе дорогу к свободе! Есть желающие?

Желающих было хоть отбавляй – больше, чем я мог себе представить. Люди готовы были даже умереть, лишь бы не сидеть в этом ненавистном остроге. В считаные мгновения масса людей хлынула из камер – больные, здоровые, изувеченные, спящие. Оборванная биомасса затопила проходы – десятки, может быть, сотни людей. Смяли охранников, пришедших в замешательство, захватили их оружие, давя друг друга, устремились к выходу. Толпа катилась мимо пультовой. Я рухнул на колени, чтобы и мне не досталось, выбил кресло из-под оператора, а когда он упал, хорошенько припечатал его виском к полу. Извиваясь, принялся стаскивать с себя защитную куртку. Выворачивал ее «мясом» наружу, чтобы не подстрелили, как сотрудника «исправительного» учреждения. Подхватил автомат, побежал, пригнувшись, за толпой...

Ночка выдалась на славу. Бетонное подземелье сотрясалось от автоматных очередей, разлетались лампочки, сыпалась штукатурка, выли подстреленные люди. Кто-то за спиной еще выползал из камер, тянул руки, умолял взять с собой, ссылаясь на разбитые ноги. Толпа неслась через третий блок, кроша и давя немногочисленную охрану. Здешние заключенные, которых некому было выпустить, возмущались, тянули руки к бегущим. Но каждый в этом хаосе был только за себя. Дорогу расчищали человек десять, вооруженные автоматами, – наиболее здоровые, самые злые. Они несли потери, но волна катилась. Второй блок, винтовая лестница... толпа гремела по ступеням, топча трясущегося в конвульсии надзирателя...

Мне удавалось слиться с толпой. Я даже спас кому-то жизнь, подстрелив вертухая в боковом проходе, собравшегося опустошить рожок. На выходе из «запретных зон» две гориллы судорожно замыкали решетку, им это удалось, но с мозгами у них было точно «ау» – вместо того чтобы перегородить проход снаружи, они сделали это изнутри. И заметались, когда на них бросилась озверевшая толпа с лестницы. Затоптали, раскрошили, ураганом свинца разнесли замок и хлынули через дежурное помещение...

Челобая я не видел – успел, видно, спрятаться. А может, и его раздавили. На выходе из каталажки истекающую адреналином и кровью толпу поджидал сюрприз. Куда бы разбежался народ из охраняемой зоны? Тревога сработала, и из ближайшей казармы подбежала резервная смена – не меньше дюжины рыл, вооруженных до зубов. Толпу встретил шквальный огонь. Люди падали как подкошенные. Но оружие павших подхватывали другие, стреляли по рассредоточившимся по площадке охранникам, прятались за мертвыми телами, переползали. Грохот стоял неописуемый.

– Ну что, мужики, – громогласно прокричал обросший, как Робинзон, зэк, – помирать, так с музыкой? Кто за мной? Встаем, на проры-ы-ыв!!!

Десятка два арестантов, кто еще мог ходить и воевать, поднялись и с дурным ревом бросились в атаку. Озаряемое вспышками пространство прочертила граната. Я упал за покойника, оскалившего рот, и зажал уши. Рвануло метрах в десяти, не страшно. В дыму бежали и падали окровавленные люди. Ну и дел я натворил... Вторую гранату швырнули раньше времени. Кто-то на бегу подхватил ее, швырнул обратно. Прогремело в гуще охранников. Толпа, воодушевленная подвигом неизвестного зэка, с ревом налетела на хилую цепочку обороняющихся. Все пространство вокруг тюрьмы обволок густой прогорклый дым...