Завербованная смерть - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 16

– Пока ты тут любовь крутишь, шуры-муры, понимаешь, – с места в карьер свирепо начал уязвленный неудачной охотой укротитель, – у клетки с Антоном Павловичем крутился, понимаешь, какой-то подозрительный типчик! – выпалил он и под неприязненным взглядом юной ассистентки иллюзиониста соизволил наконец запахнуться.

К удивлению Изольды, кавалерийский наскок на ее патрона, не имевшего к медведице ровно никакого отношения, возымел на Вольдемара почти гипнотическое действие. Он почти окаменел, рот его чуть-чуть приоткрылся, а в глазах поселился непонятный Изольде страх.

– Куда ты только смотришь, – продолжал недовольно бурчать его компаньон, подпоясываясь толстым махровым поясом. – Или, по-твоему, я один должен дневать и ночевать возле клетки? – Разделавшись с халатом, Заметалин по-хозяйски уселся на единственный стул и закурил, чего не позволял себе делать даже обожаемый девушкой партнер по выступлениям на арене.

Поняв, что в ближайшие минуты никаких действий, кроме побледнения, от своего благоверного не дождешься, Изольда взяла инициативу в свои руки.

– Послушайте, – гневно зазвенел голосок хозяйки, – что вы себе позволяете? – Дрессировщик с нескрываемым любопытством уставился на юную фурию. – Что это за самоуверенное хамство? – продолжала та. – Не знаю и знать не хочу, какие между вами дела, но, в конце концов, вы не у себя дома!

– Володя, – мягко и устало обратился укротитель к своему застывшему компаньону, – прошу тебя, урезонь ты свою воинственную амазонку. Иначе она нам всю малину обгадит.

На гордого и напыщенного, потом на окаменевшего иллюзиониста слова дрессировщика возымели магическое действие. Он встряхнулся, вышел из комы и, к великому удивлению своей ассистентки, встал на сторону хама.

– Изольда, милая, – моляще начал он, – ну я же тебе говорил, что цирк – это одна семья. И здесь принято пренебрегать разного рода условностями.

– Между прочим, – Изольда гневно вперилась в своего избранника, – ваш коллега мог бы и постучать. Хотя бы условно. – От переизбытка наглости на один квадратный метр их тесного жилья, Изольда перешла на уничижительное «вы». – Здесь, между прочим, кроме вас живет и спит женщина, которая могла оказаться неодетой!

– Пф-ф-ф! – беззаботно хмыкнул Заметалин.

– Но ты же была одета. – Вольдемар продолжал защищать товарища по причинам, которые для Изольды пока были совершенно непонятны. – И ты тоже можешь зайти к нему без стука.

– Пф-ф-ф! – таким же презрением на презрение ответила юная правозащитница феминисток. – Уж кто-кто, а непревзойденный мастер медвежьей дрессуры товарищ Заметалин на этот счет может совершенно не волноваться, – резко бросила девушка, однозначно расставляя точки над «i» в отношениях, словно и не было их задушевных посиделок в ресторане всего несколько часов назад.

– Изольда, девочка моя, – снова попытался урезонить свою помощницу Вольдемар, – если ты не пересмотришь свою позицию, тебе будет очень тяжело жить в труппе… – Укротитель согласно-одобряюще кивнул головой.

– А тебе – со мной, – отрезала девушка и снова переключилась на дрессировщика. – Скажите мне, товарищ хам, какое отношение имеет господин Вольдемар Жозеффи к вашей плешивой и затурканной медведице?

– Глупая вы барышня, – устало отмахнулся от нее Заметалин. – Если ваш, не знаю, кем он там вам приходится – муж или любовник – господин Вовка Жеребцов по глупости объяснит, в чем дело, может быть, вы поймете. Знаю только, что по приезде в Москву вы мне руки будете целовать и запоете совсем другие песни и куда более очаровательным голосом. – Отдышавшись, дрессировщик тяжело поднялся со скрипучего стула, жестом римского патриция закинул на плечо свисающие почти до пола концы пояса и с достоинством удалился.

– Володя, – Изольда умоляюще посмотрела на своего возлюбленного, – объясни мне, ради всего святого, что происходит? Что это еще за тайны мадридского двора? О чем он вот сейчас говорил?

– А пес его знает, – пожал плечами иллюзионист, уходя от ответа. – Несет какую-то околесицу. – Он подошел к своему волшебному цилиндру и, сделав несколько па руками, извлек из него огромную белую розу. – Это тебе. – Он протянул цветок девушке. – И знаешь что? Давай-ка выбросим все эти глупости из головы. Сегодня наш вечер – мой и твой. Да ну его, этого Заметалина, с его невменяемыми идеями. Просто, наверное, здорово перепил и несет всякую чушь. Завтра наверняка ничего не будет помнить. Иди ко мне…

Наконец-то ее Вольдемар снова стал тем мужчиной, которого она знает и полюбила, ее надежда, опора и защита…

Изольда крепко прижалась к пропахшей нафталином рубашке своего избранника…

В силу своей профессии Александр Оршанский был не таким наивным, как ассистентка иллюзиониста Изольда Гальчевская, а в наблюдательности и способности делать логические выводы девушке и вовсе не имело смысла тягаться с умудренным житейским и профессиональным опытом разведчиком. Ко всему прочему, в то время когда юная ассистентка иллюзиониста отошла в дальний угол ресторана, чтобы ответить на звонок мамы, Оршанский никуда не отходил. Наоборот. Он максимально напряг весь свой слуховой аппарат. И в отличие от Изольды, которая слышала лишь обрывки разговора, происходившего между Вольдемаром Жозеффи и его компаньоном, Константином Заметалиным, сидя за тонкой перегородкой из ткани, Александр очень отчетливо слышал почти каждое произнесенное ими слово.

Поэтому утром следующего дня, хорошенько отоспавшись, выпив большую кружку крепкого пахучего кофе и плотно перекусив в одной из небольших и дешевых закусочных, Александр отправился на пляж, вкусить, так сказать, плодов средиземноморского туристического рая. Он удобно развалился в шезлонге, подставив еще не жаркому утреннему солнцу свое довольно мускулистое тело, и, вдыхая свежий, отрезвляющий морской бриз, стал дословно восстанавливать реплики из вчерашней невольно подслушанной им беседы, пытаясь соединить разрозненные элементы мозаики в единое целое.

Из диалога друзей-заговорщиков трудно было понять, о чем, собственно, шла речь, что было предметом их разговора. Очевидно, поскольку дрессировщик и фокусник были хорошо посвящены в план предстоящей аферы, они обменивались информацией, которая была понятна им и не совсем доступна постороннему уху. Однако, имея даже ту скудную информацию, которой владел Оршанский, нетрудно было понять, что коллеги-циркачи задумали провернуть во время этих гастролей какую-то денежную махинацию, сути которой Александр пока не мог уловить. Возможно, что, несмотря на предполагаемую острастку со стороны своих хозяев, жадные до наживы дельцы не разорвали свои связи с контрабандой оружия или наркотиков – слишком это лакомный кусок. Уверенность, что дрессировщик и иллюзионист именно те люди, ради которых разведчик сейчас на Кипре, была почти полной, и Александру оставалось только осторожно и внимательно постоянно держать их в поле своего зрения. Рано или поздно это должно было дать плоды. Настораживало только, что полковник Шапошников говорил и был уверен в том, что под прикрытием цирка работает только один тщательно законспирированный агент, а тут получалось – целых двое. Но это не смущало фээсбэшника – вполне возможно, что кто-то из них просто компаньон по наркоделам, а о переправке через границу секретной информации не имеет ни малейшего понятия.