Спасти Париж и умереть - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 55

Парень подошел ближе.

– Убери свои лапы, немчура, от моей девушки, – произнес парень по-французски.

Курт опешил. Услышанное было настолько неожиданным, что Мейер не поверил ушам. Хотелось расхохотаться. Но Курт молчал…

Рядом с Павлом Бондаревым стояла Адель, красная от смущения, она старалась поймать взгляд блондина. Тот не смотрел на девушку. Она вдруг фыркнула, развернулась и взялась за прерванное дело.

Павел постоял еще некоторое время. Потом нервно дернулся и, подняв очередной мешок, спустился в катакомбы.

Календарь показывал 16 августа 1944 года. Маленькая площадь возле Гранд-опера заполнена автомобилями. Казалось, паника в Париже, который фактически находился уже в осаде, утихла на один вечер.

Приближение англо-американских войск все же чувствовалось. Дамы в вечерних платьях, выйдя из автомобилей, пугливо оглядывались, хватали своих не очень уверенных кавалеров и спешили с ними укрыться в здании. Даже немцы, услышав по радио объявление Шарля де Голля, верили, что памятники архитектуры не будут разрушены, если вдруг начнется обстрел.

На крыльце сбоку от входа топтались двое людей в штатском. На одном был потертый костюм без галстука, на втором – короткая куртка и клетчатая рубашка. Оба выглядели чужими среди театральной публики. Один из них жевал бутерброд, запивая пивом.

Это были сотрудники немецкой военной полиции, которым оберштурмфюрер Кнохен приказал арестовать доктора Менгеле.

Прошел Оберг с гримасой мученика, под руку с довольной Ингрид. Девушка горделиво поглядывала по сторонам. Ее черное вечернее платье очень сильно открывало спину, на голове топорщилась безвкусная шляпка с вуалью до подбородка.

Прошел строй французских добровольцев из офицерской школы пронацистской патриотической организации «Щит и слава». У крыльца строй остановился. Капрал отдал команду разойтись, парни энергично взбежали наверх по ступенькам. Жеманно и чопорно прошествовала старая баронесса де Сент-Женевьев с двумя молодыми людьми с обеих сторон, которые бережно вели даму под локти.

За несколько минут до семи часов к центральному входу подкатил только что отремонтированный «Рено» доктора Менгеле. Машина была покрашена заново, разбитые фары заменены, капот выпрямлен. Дверцы открылись, и на асфальт ступили довольный доктор, штандартенфюрер СС Курт Мейер и генерал люфтваффе Отто фон Данциг. Менгеле шел последним. Он рассказывал анекдот, слышанный еще в Польше, о том, как хитрый еврей купил пачку сигарет с фильтром, но не знал, с какого конца их курить.

– Сначала куришь фильтр, а потом – ничего, начинается хороший табак, – завершил анекдот доктор, и его спутники громко рассмеялись.

Все трое поднялись по ступенькам, и тут доктор Менгеле встретил взгляд одного из подчиненных Кнохена.

Тот подтолкнул локтем напарника. Напарник торопливо запихал в рот остатки бутерброда и вытер губы тыльной стороной ладони. Менгеле побледнел и поспешил скрыться в театре.

– Сейчас? – спросил тот, который ел бутерброд.

– Забыл? – злобно прошипел второй. – После спектакля. Оберштурмфюрер нам головы открутит…

Зрительный зал был ярко освещен. В первом ряду расположились штандартенфюрер СС Курт Мейер, доктор Менгеле, генерал Данциг. За доктором оставалось пустое кресло.

Дальше расположились фон Хольтиц, посол Абец, консул нейтральной Швеции, за ним – старый полковник Гюнтер фон Штрассер, адмирал Кранк, другие немецкие чиновники. Прибежал запыхавшийся Жак Дюкло, упал в боковое кресло первого ряда. Тут же поднялся, бросился к оркестровой яме, что-то сказал дирижеру, вернулся. Оберг и Кнохен, пожелав оставаться менее заметными, заняли места во втором ряду.

В оркестровой яме появился взволнованный режиссер. Он показал знаками, что пора начинать. Дирижер сделал большие глаза.

– Но господина Маннерштока нет в зале! – громким шепотом ответил дирижер. – Только что господин мэр приказал подождать!..

Невозмутимый Зигфрид фон Маннершток появился в зале лишь через четверть часа. Среди публики уже поднялся некоторый шум. Фон Маннерштока разглядывали с любопытством, будучи, по всей видимости, наслышаны о его характере, однако внимание публики было ему безразлично.

Комендант Парижа важно прошествовал к сцене. Его сопровождала охрана, состоявшая из четырех офицеров. У первого ряда фон Маннершток остановился, вынул из кармана пригласительный билет и неторопливо сверил номер места.

Махнув рукой охране, мол, оставайтесь там, опустился в кресло в первом ряду, точно посередине сцены. Четверо охранников заняли крайние места в первом ряду, согнав каких-то мелких чиновников.

Перед тем как основательно расположиться, фон Маннершток еще раз поднялся, осмотрел зал. Коменданту приветливо кивали, старались привлечь его внимание. Фон Маннершток никого не замечал. Наконец он уселся.

– Вы довольны? – Курт нагнулся к Менгеле.

– О да, штандартенфюрер, – отвечал доктор. И добавил: – Среди прочих дел, которые я выполнял в художественном совете театра, было распределение пригласительных билетов… Поэтому мы сидим так близко к коменданту…

– Судя по всему, вам все удается, – сделал комплимент Мейер.

Погас свет, оркестр заиграл увертюру.

Курт Мейер, пока шла опера, соображал, что ему делать дальше. Зрители сидели, затаив дыхание.

Почти до самого своего финала опера шла без неожиданностей. В финальной сцене Макс – главный герой оперы – должен был выстрелить из ружья в голубку, но попал в злодея Каспера. Оркестр играл в этом месте «тутти», то есть все музыканты одновременно взяли в руки свои инструменты. Публика следила за действием оперы, и потому мало кто обратил внимание, как белокурый моравский крестьянин отошел от толпы других крестьян и спрятался за декорацией. Декорация представляла собой фанерные щиты, изображавшие гору.

Артист массовки оглянулся по сторонам – так получилось, что за кулисами сейчас никого не было, никто оттуда не смотрел на него, – и достал из кармана брюк, которые были под театральной одеждой, пистолет. Между двумя листами фанеры оставалась щель шириной в палец. Артист спокойно прицелился…

Два выстрела грохнули один за другим, почти совпав с ударами оркестровых тарелок. В зале раздался визг, доктор Менгеле вскочил, ошеломленный. Курт воззрился на своего соседа.

Менгеле был в порядке, а вот комендант Парижа фон Маннершток завалился на бок, начал сползать с кресла. Замер в странном положении и генерал Данциг, рука его зацепилась за подлокотник. Во лбу Маннерштока зияло аккуратное пулевое отверстие, тонкий ручеек крови пересекал бледное лицо. У Данцига пробито горло, крови гораздо больше, генерал откинул голову назад.

…У Адель, которая во время представления тоже находилась в театре, было свое задание. Она сидела на третьем этаже, в конце коридора. Там стояли несколько кресел и урна. Адель курила, белая сумочка стояла на ее коленях. В момент, когда раздались выстрелы, девушка решительно поднялась и выхватила из сумочки гранату, приоткрыла дверцу электрического щита. Выдернув кольцо, Адель положила гранату в нишу между стеной здания и деревянным наличником. Прикрыла дверцу щита и юркнула на лестницу…