Мент - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 8

Манеры старлея Бабкина вызвали у Андрея глухое раздражение. Однако он сдержал эмоции и в тон ответил:

– Перетерплю.

– Ну, тогда, может, и сигарета найдется? окончательно расслабился Бабкин.

– Я забыл свои в кабинете. Не бежать же.

Закурив корниловский «ЛМ», старший лейтенант кольцом выпустил изо рта дым и снисходительно произнес:

– Ну так какие у нас проблемы, майор? – Он покосился на лежащую на столе папку и сочувственно причмокнул:

– А бумаг-то выше макушки…

– Это точно, – согласился Андрей и, закрыв .папку, отложил ее в сторону. – Давай-ка лучше о деле.

– Нет, почему же? – растерялся Бабкин. – ОПД вещь нужная и даже полезная. Я этого не отрицаю. Например, подполковник Сомов на таких делах не только собаку съел, но и карьеру сделал. Еще немного – и в министерстве сидел бы… – Заметив на лице у Корнилова недоумение, он пояснил:

– Сомов это твой предшественник.

Впрочем, не о нем сейчас речь… Черт! —Бабкин озадаченно нахмурился и почесал висок, да.. О чем это мы?.. Ах да, о бумагах.

– Да в них, кроме описания места происшествия и заключения экспертов, никакой полезной информации, – решился высказать свое мнение Андрей. – Это же отписки для идиотов.

– Вообще-то Сомов называл это искусством; возразил Бабкин. —И был по-своему прав. Это как минимум пятьдесят процентов нашей работы.

Корнилов недоверчиво посмотрел на старлея.

– Еще сигарету, – потребовал тот, не докурив предыдущую даже до половины.

– Бери, – кивнул Корнилов.

– А это, чтобы потом не просить, – без тени смущения пояснил Бабкин, спрятал сигарету в нагрудный карман и сделал глубокую затяжку.

Андрей мужественно выдержал и эту паузу.

– Ну хорошо, давай о деле, – нарушил тишину Бабкин. – Короче, всучили тебе «глухаря». Что будешь делать?

– Глухаря?..

Бабкин по-старушечьи всплеснул руками.

– Кажется, приехали…

«Ну, о чем нам говорить, если ты даже не знаешь, что такое „глухарь“?» – прочел Андрей на лице старлея и начал закипать всерьез.

В кабинете воцарилась напряженная тишина.

Ситуацию спас заглянувший в дверь невысокий черноволосый парень в джинсах, черной кожаной куртке и заляпанных грязью кроссовках. На вид ему было лет двадцать пять.

– О, Миша! – радостно воскликнул Бабкин, вскакивая со стула. – Отец родной!

Ты как всегда вовремя. Знакомься, – указал он на сидящего за столом Корнилова. – Твой новый начальник майор Андрей… Э-э-э… Черт! Отчество забыл…

– Не надо усложнять, – перебил его Андрей протянув вошедшему руку. – Майор Корнилов.

Миша ответил неожиданно крепким рукопожатием:

– Лейтенант Гурвич.

– Все, кажется, я больше не нужен, – торопливо проговорил Бабкин, перемещаясь поближе к выходу. – Главное я майору уже объяснил. Ну, а дальше справитесь без меня. Ты, Миша, человек знающий. Я тебе во всем доверяю.

– Да подожди ты! – обиделся Гурвич.

– Извини, срочные дела, – бросил Бабкин и захлопнул за собой дверь.

Недовольно покачав головой, Миша Гурвич вздохнул и опустился на стул.

– Вымотался, как черт, – устало признался он. – Мамаша одна нажаловалась заму нашего шефа. Они хорошие знакомые. Нашла у сына в кармане целлофановый пакетик с белым порошком. Отнесли на экспертизу – героин. Оказалось, пацанва во дворе уже вовсю балуется этой дрянью. Пришлось вести разъяснительную работу.

Молчат. Концов так и не нашел. Ну не заводить же дело на четырнадцатилетних…

Все их будущее наперекосяк…

– Согласен, – понимающе кивнул Корнилов. Доверительный тон Гурвича немного успокоил его. – И как ты думаешь выходить из ситуации?

– Пока не знаю. Ребят припугнул. Ну а тех, кто им подбрасывает эту дрянь, будем искать… Пара мыслей есть на этот счет, пока только наметки. – Гурвич перевел взгляд на стопку папки документов. – Наверное, диковато в этой макулатуре копаться?

– Если честно, да, – искренне признался Корнилов.

– Пока освоитесь, я могу взять на себя всю бумажную работу, – предложил Миша. Андрей благодарно кивнул.

– Спасибо. Однако кое-что ты мне все-таки объяснишь. Идет?

– В меру моей компетенции…

* * *

Они засиделись до одиннадцати вечера. Миша Гурвич в отличие от Бабкина вел себя как настоящий интеллигент: ни разу не выказал раздражения, когда Корнилов чего-то не понимал, старался объяснять все просто и доходчиво, с примерами из практики.

К концу беседы Андрей знал, что преступление, которое практически невозможно раскрыть, опера называют «глухарем», освоился с оформлением оперативно-поискового дела и кое-что почерпнул о стиле работы своих подчиненных.

По ходу дела Гурвич чаще всего обращался к практике трех оперов, которые считались лучшими в отделении. К немалому удивлению Андрея, одним из них оказался Алексей, он же Леха Бабкин. Старлей брал своим напором и нестандартным, творческим подходом к делу. Будучи натурой артистичной, часто превращал процесс изобличения преступника в настоящий спектакль. Из-за излишней импульсивности иногда прокалывался, но куда чаще добивался своего.

Майор Ваня Дорофеев считался в отделении ветераном, хотя ему было не так уж и много, тридцать шесть. В отличие от многих сослуживцев он был женат и растил двух дочерей. Как и большинство крупногабаритных мужчин, опер Ваня слыл простодушным добряком, хотя все знали, что, если как следует его разозлить, запросто уложит троих, а то и пятерых. Поэтому всякий раз, когда ситуация требовала силового решения, вспоминали именно о Дорофееве. Его могли поднять с постели посреди ночи, даже если он был не вполне трезв. А выпить Ваня любил, как всякий нормальный русский мужик. Особенно почитал водку и пиво. Мог выпить много, тем не менее кулак его всегда оставался увесистым.

Капитан Саша Калина, два года назад приехавший из Минска, слыл мастером раскрутки на чистосердечное признание. Никто из его коллег не мог припомнить случая, когда попавшему в руки Калине преступнику удавалось бы отмазаться.

Иногда Калина раскручивал подозреваемого в один присест, иногда процесс затягивался на месяц. Частенько на лицах допрашиваемых отмечались синяки, но кто из оперов не грешил этим? Однако стопроцентного результата добивался только Саша. Как ему это удавалось, никто не знал. Сам же Калина не раскрывал секретов, отшучивался, утверждая, что все дело в «белорусской школе ведения допроса…».

Распрощавшись с Мишей ровно в одиннадцать, Корнилов задержался в кабинете еще на несколько минут. Ему не хотелось, чтобы лейтенант видел, как он будет засовывать в карман «Уголовный кодекс», до сего времени остававшийся для него книгой за семью печатями.