Допустимая погрешность - читать онлайн книгу. Автор: Чингиз Абдуллаев cтр.№ 22

Из гостиной вышел врач.

— Он умер пятнадцать минут назад, — сообщил он, — похоже на отравление, но симптомы странные. Говорят, что он умер внезапно. Где ваша жена? Мы должны посмотреть и ее.

— На втором этаже, — сказал Ратушинский.

— Идемте, я вам покажу.

В сопровождении врачей он пошел на второй этаж, бросив на Дронго загадочный взгляд. Они поднялись наверх, а Дронго вернулся в гостиную. Юлия сидела на прежнем месте. Он не подошел к ней, лишь кивком поблагодарил Эдгара, который по-прежнему следил, чтобы никто не наступил на осколки бокала, понимая, как важно будет провести экспертизу пролитого коньяка.

— Врачи согласились со мной, — в голосе Евгении Алексеевны было легкое торжество. Скорее всего он съел какую-то гадость у себя на телевидении. Сейчас там показывают такую чушь, что не удивлюсь, если у них в буфете режиссеров травят старой колбасой и зараженной говядиной. Может, кто-то нарочно завозит к ним такие продукты.

Инна казалось окаменевшей. После того как врачи осмотрели уже остывающее тело ее мужа, надежд у нее не осталось.

Через несколько минут Ратушинский в окружении врачей спускался вниз.

— Ей нужен покой, — сказал седовласый доктор.

— Обычный глубокий обморок. Такое случается. Пусть поспит, я сделал ей укол. А вы вызовите милицию. Мы не можем увезти тело, пока сотрудники милиции не зафиксируют факт смерти. Возможно, это отравление. Мы должны составить протокол.

— Вызовите милицию, — мрачно попросил Борис Алексеевич своего водителя.

— Пусть приедут поскорее.

— Скоро не получится, — возразил врач помоложе. — Если есть подозрение, что человек умер насильственной смертью, то здесь должны быть не только сотрудники милиции, но и прокуратуры. Такой порядок.

— Делайте что хотите, — махнул рукой Ратушинский,  только бы поскорее все закончилось.

— Где можно помыть руки? — спросила пожилая медсестра.

— Мне нужно снова подняться к вашей супруге.

— Ванная слева от входа, — показал Борис Алексеевич.

Резко повернувшись, хозяин дома направился в гостиную.

Дронго стоял на пороге и все слышал. Когда Ратушинский занял свое место, Дронго обратился к присутствующим:

— Сейчас сюда приедут сотрудники милиции и прокуратуры. Они будут осматривать помещение, поэтому нам придется отсюда выйти. Пока они не приехали, я хочу задать присутствующим один вопрос. Этот вопрос адресован прежде всего вам, господин Молоков. Я хочу знать, чей бокал разбит?

— Вы меня подозреваете? — в голосе Виталия Молокова прозвучало недоумение.

— Вы думаете, что это я убил Мишу? Но зачем мне его убивать? — он беспомощно оглянулся на жену.

— Я не говорил, что вы хотели его убить, — возразил Дронго.

— Но вы разбили бокал. Чей это бокал? Кто-то из присутствующих не выпил свой коньяк. Ведь бокалов было столько же, сколько присутствующих здесь людей.

— Наверное, Майя Александровна, — предположил Молоков. — Она сидела дальше от стола…

— Нет, — возразил Ратушинский, указав на тумбочку, рядом с которой сидела его жена, — ее бокал стоит там, где она его оставила.

На тумбочке действительно стоял бокал с недопитым коньяком.

— Значит, не она, — удовлетворенно кивнул Дронго.

— Наши с Эдгаром бокалы были у нас в руках. Кстати, я вышел на кухню, держа в руках бокал. Я не люблю оставлять напитки без присмотра. Старая глупая привычка. Значит, бокалов осталось шесть.

— Мой до сих пор стоит рядом со мной,  показал на свой бокал Ратушинский,  на нем даже можно найти отпечатки моих пальцев.

— Мой бокал на столе,  неожиданно подала голос Юлия,  на нем следы моей помады. Можете проверить.

При звуках ее голоса на лице Бориса Алексеевича мелькнуло странное выражение. Подозрение, недоверие, сомнение — все отразилось на нем.

— Мой тоже здесь, — у Молокова дрожал голос.

— У меня руки обычно потеют. Вот он, — показал он дрожащей рукой на бокал, где можно было рассмотреть следы его пальцев.

— Это мой бокал, — громко повторил он.

— А вот этот мой, — его жена указала на бокал, полный жидкости. Очевидно, Евгения Алексеевна не любила коньяк, даже такой дорогой, поэтому не притронулась к нему.

— Больше никого не осталось, — растерянно сказал Молоков, — Миша пил из своего бокала. Я разбил лишний.

— Нет, — возразил Ратушинский, — бокалов было ровно девять.

— Может быть, кто-то принес лишний бокал с кухни? — предположила Евгения Алексеевна.

—Тогда получится девять.

— Все бокалы были на столе, когда ваш муж разбил один из них, — напомнил Дронго.

— Значит, кто-то остался без бокала.

— Это была я, — неожиданно сказала Инна Денисенко.

— Мне кажется, что разбился бокал Миши. И он взял мой. Наши бокалы стояли рядом. Мой слева, а Мишин справа. Его бокал разбился, и тогда он взял мой. Пили за женщин, и я подумала, что Миша должен поддержать этот тост.

Когда Инна произнесла последнюю фразу, голос ее дрогнул. Но женщина держалась, не позволяя себе сорваться.

— Разбился его бокал? — Дронго сделал ударение на слове «его».

Борис Алексеевич открыл рот, словно собираясь закричать. Но, заметив взгляд Дронго, сомкнул губы. Наступило гнетущее молчание.

— Тогда получается, что ваш муж выпил из вашего бокала, — произнес Молоков то, о чем думали все.

Присутствующие возбужденно задвигались, только Инна не шевельнулась. Она взглянула на тело мужа, потом на всех присутствующих, и тихо сказала:

— Это я должна была умереть. Он выпил из моего бокала.

Ратушинский был озабочен тем, что все обернулось подобным образом. Получалось, что его версия о причастности Юлии к смерти Михаила Денисенко оказалась неверной. Но Борис Алексеевич был не из тех, кто так легко соглашался с собственной оплошностью.

— Бокалы стояли рядом, — сделал он жест рукой в сторону стола.

— Убийца мог ошибиться и в спешке насыпать яд в другой бокал. Перепутать бокалы. Ведь они стояли рядом.

— Да, — кивнул Молоков, — рядом.

Дронго молча смотрел на стол. «Признание Инны Денисенко меняет ситуацию», — подумал он.

В гостиную вошли оба врача. Им нужно было сделать записи по поводу случившегося. Ратушинский пригласил медиков в столовую, примыкавшую к кухне, и теперь мрачно отвечал на их вопросы. Медсестра, которая спустилась вниз вместе с врачами, с любопытством разглядывала квартиру и всех присутствующих.