«Черная пехота». Штрафник из будущего - читать онлайн книгу. Автор: Александр Конторович cтр.№ 47

– Так в чем тогда проблема?

– Если бы только одна! Надо подобрать время и место проведения эксперимента, рассчитать возможность нахождения в этом месте и в это время пригодного для переноса сознания реципиента. Не вдаваясь в подробности, скажу, что только на решение этого вопроса ушло пятнадцать лет.

– Ого!

– А то! Но и это не самое главное! Как говорил один из ваших знакомых? В вашем споре на Алтае лет пятнадцать тому назад?

– Э-э-э… это кто же? Да и вы об этом откуда знаете?

– Андрей Шевцов. От него и знаем. Вы что же думали, вашу жизнь мы только по автобиографии изучать будем? Уму непостижимо, сколько народу опросить пришлось, чтобы более-менее прояснить многие вопросы.

Я посмотрел в окно на стоявшие неподалеку от дома елки…

Точно такие же ели стояли тогда по склонам узкого ущелья. По дну его шумела небольшая река, вытекавшая из-под глыб ледника. Сам ледник был выше нас метров на пятьсот и перегораживал все ущелье. Вечерело, и заходящее солнце освещало эту мрачную и величественную картину. От ледника ощутимо тянуло холодом, и Андрей плотнее запахнул куртку. Длинные волосы он заправил в пучок и в профиль напоминал индейца, какими их любят показывать в кино. Точно так же он сидел на корточках у костра и ворошил угли длинным сучком.

– Ну, что, решили? Завтра вверх пойдем? – Он выкатил из углей горячую картофелину.

– За каким рожном? Ледника этого в таком состоянии мы встретить не ожидали. По снегу прошли бы, не вопрос, а вот по этим глыбам карабкаться – пятьсот метров в день. То есть до более-менее нормального пути нам дня два как минимум ползти придется. И то еще не факт!

– Ну и что?

– А то! Снаряжения для хождения по льду у нас с тобой нет. Два ледоруба, молоток, одна веревка и пяток крючьев. Кто нам наобещал, что тут поле ровное, как по дороге пройдем?

– Ну, ошиблись ребята, они же не альпинисты все-таки. Что ты хочешь от пастухов?

– От них? Да уже ничего, разве что сказать пару ласковых слов при встрече. Так вот! Что у нас с едой? На сколько дней запас?

– На пять.

– Два дня только вверх лезть. Еще день как минимум до вершины. Итого – три, так?

– Ну, так.

– Назад нам, до этого места, еще пару дней. Так?

– Так. И что?

– А то, что еще вниз, до стойбища, еще три дня топать не жравши – это забыл? Какие в свете этого будут предложения?

– Но мы же к этому выходу год готовились!

– Значит, плохо готовились!

– Сань, но ведь главная цель любой экспедиции – дойти до точки назначения! Ведь так?!

– Нет, Андрей. Главная цель любого выхода – вернуться назад. Ибо если ты дойдешь до точки назначения и там накроешься медным тазом, то легче от этого не будет никому. И никто об этом не узнает даже…

Я повернулся к Травникову:

– Главное – вернуться? Так я вас понял, Александр Яковлевич?

– Да. Именно так. Только возврат испытателя назад может поставить точку в многолетних спорах и гипотезах.

– Но я же вернулся!

– Как?

– Ну… не знаю…

– Я тоже. И никто не знает. Мы в общих чертах представляем, какие процессы происходили в вашем теле в период пребывания в коме. Но никто специально за вами не наблюдал. И выявить, что же именно смогло послужить толчком к возврату, так и не сумели. И неизвестно, что нужно сделать, чтобы человек вышел из комы не овощем, а вполне здоровым и в сознании. Несомненно, есть жесткая взаимосвязь между состоянием тела «донора» и его действиями в прошлом. Но мы не знаем, какова она, эта связь. Многое прояснил ваш дневник, кое-что мы поняли и сами, но полной картины нет.

– Ну, толчком к возврату послужил выстрел этого самого узбека.

– Вы в этом уверены?

– В смысле?

– В вас что, первый раз стреляли?

– Нет, раньше тоже было. Только я всегда успевал уйти.

– А почему в этот раз не ушли? Что, так уж сложно это было сделать? В крайнем случае – руку ему прострелить. Чтобы не попал. Совсем-совсем это было невозможно?

– Ну, выстрелить я тогда мог…

– Но не сумел! А вы знаете, что за сутки перед вашим выходом из комы у вас изменился сердечный ритм?

– Откуда я это могу знать?

– Ну, да, действительно… Тем не менее это так, можете мне поверить. И это – еще одна загадка.

– Ну, хорошо. Загадок еще много, это я понял. Что дальше, Александр Яковлевич?

Травников встал и снова зашагал по комнате. Остановился у окна, оперся ладонями о подоконник.

– Выход у нас только один. Я вынужден просить вас, Александр Сергеевич, принять участие в нашем эксперименте.

– То есть – назад в прошлое?

– Да. Я понимаю, что ваш возраст и прочие сопутствующие обстоятельства этому могут помешать. Но другого выхода у нас нет.

– У вас? Или и у меня тоже?

– У нас. Приказать вам я не могу, это дело сугубо добровольное. Не должно быть у вас в мозгу внутреннего неприятия этого решения. Ничего в этом случае не выйдет, проверено.

– Иными словами, вы, Александр Яковлевич, предлагаете мне прыгнуть с самолета без парашюта. В надежде на то, что там, внизу, за облаками, может оказаться стог сена. На который я, возможно, и попаду. Или не попаду.

– Да.

– Охренеть… – Я налил граммов сто и шарахнул их без закуски. Нет, я не боюсь встать на стреляющий пулемет, бывали прецеденты. В этом случае все зависит от меня, моих знаний, опыта, способностей. Можно выйти в бой с голыми руками на десяток отморозков. И даже в этом случае есть шанс уцелеть. Но вот так, лежа на койке, в полной отключке, беспомощным младенцем… Разум мой противился этому изо всех сил.

– То есть шансов на возврат у меня, – повернулся я к академику, – сколько?

– Неделю назад я сказал бы – более семидесяти. Сейчас – не знаю. Врать не хочу, возможно, что и ни одного.

Я сел в кресло, поставил локти на подлокотники и положил голову на ладони.

– Да, товарищ академик, долбанули вы меня пыльным мешком из-за угла. Какого же ответа вы от меня сейчас ждете?

– Сейчас? Никакого. Я и сам на вашем месте был бы ошеломлен. Отдохните, подумайте. Беспокоить вас не будут. Хорошо?

– Да уж… Куда лучше-то…

Травников еще потоптался около кресла, видно было, что он еще что-то хочет сказать. Так и не сделав этого, он кивнул мне на прощание и вышел. Я остался сидеть в кресле.

Зарычал мотор, машина тронулась. Звук мотора затих в отдалении, и наступила почти мертвая тишина. Даже птиц не было слышно.