Жиган - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 5

Они – охотники, он – жертва. Они ставили ему капканы, старались загнать за флажки, а он смог вырваться, не стать мишенью. После того что произошло с ним за последние два года, он никогда не сможет жить как прежде.

– Едpи твою мать… – от неожиданности вырвалось у Костыля.

Поначалу он даже не понял, что произошло. Раздался громкий, какой-то чавкающий звук, и половина заднего стекла «Жигулей» разлетелась вдребезги.

Он взглянул в зеркало заднего вида. Из «уазика» по нему стреляли – пока из одного автомата.

Если бы Костыль мог услышать, что происходит в преследующей его машине, до него донеслись бы отчаянные возгласы:

– По колесам стреляй, по колесам!

– Какие колеса? Его вообще замочить надо! Сука, мы из-за него себе головы посворачиваем.

– Я сказал – по колесам! Я тут старший!

Одна очередь, другая. Несколько пуль ударили по задней части корпуса. Звук был до жути неприятный – как будто начало лопаться железо. Очень похоже на звук пуль, стучащих по броне БТРа.

Еще одна шальная пуля влетела в салон через разбитое заднее стекло и оставила круглую дырку, покрытую мелкой паутинкой трещин, в лобовом стекле.

– Пристрелялись, гады.

Костыль только сейчас понял, что сам облегчил ментам жизнь. Стремясь оторваться от них, он вел машину по прямой. А они повисли на хвосте и, тут же воспользовавшись этим, открыли огонь.

Поворот руля влево, вправо, еще раз вправо, снова влево. Пусть подергают своими короткоствольными пукалками. Очередь – мимо. Еще очередь – опять в воздух.

Вот так-то, знай наших!

Впереди лес, куда углубляется проселочная дорога. Уже совсем недалеко. Но впереди на дороге огромная выбоина. Придется снова объезжать по кювету. Чтобы не повторился фокус с двумя колесами, придется сбросить скорость.

В тот самый момент, когда Костыль приготовился совершить еще один маневр, сбросил газ – его и подстрелили. Наверное, менты поняли, что и на этот раз ему удастся уйти, и от отчаяния один из них выпустил остаток магазина по красным «Жигулям». Одна пуля угодила в левое заднее колесо, которое грохнуло не хуже, чем граната из «РПГ».

Машину занесло, бросило в выбоину и перевернуло на крышу. Кувыркаясь по инерции, она влетела в кювет.

У Костыля не хватило времени, чтобы совладать с неуправляемым автомобилем. Единственное, что он успел инстинктивно сделать, – прижался грудью к рулевой колонке. Это было единственно правильным решением, потому что в противном случае при первом же ударе не пристегнутого ремнем водителя рулевая колонка продавила бы насквозь.

Ногами Костыль упирался в пол. Все его мышцы буквально окаменели и оставались напряженными до полной остановки машины.

Наконец автомобиль ударился в стенку кювета и застыл. Костыль, потерявший при ударе ориентировку, первым делом попытался определить, в каком положении он находится. Судя по всему, «Жигули» лежали на боку.

Костыль упал вниз, на дверцу пассажира. Он попробовал пошевелиться. Кажется, все цело. Помогая себе руками, он выпрямил ноги и попытался носком ботинка открыть дверцу. Бесполезно – заклинило.

Опершись на руках, он изо всех сил саданул ботинком в растрескавшееся лобовое стекло. Кажется, поддается. Еще удар, еще один – стекло высыпалось наружу.

И тут он почувствовал в салоне явственный запах бензина. Похоже, подтекает. Если попадет на разогретый двигатель – крышка!

Изгибаясь, словно червяк, он протиснулся наружу и, держась руками за крышу машины, выпал в кювет. При падении что-то хрустнуло. Неудачно упав, он, кажется, вывихнул запястье.

Рядом послышался шум тормозов подъезжающего «уазика», менты повыпрыгивали наружу. Потом раздался какой-то неразборчивый возглас и топот милицейских сапог.

Но они бежали не к перевернувшимся «Жигулям», а назад.

Сейчас п…нет.

Костыль попытался встать, но не смог. Все тело болело после аварии. Хотя бы ползком, подальше, пока не взорвалась машина. Он пополз по отвисшему от грязи откосу, и, когда «Жигули» остались метрах в пяти за спиной, раздался взрыв.

Над головой просвистели горящие шины. На проезжую часть дороги с грохотом упала искореженная дверца.

Костыль едва успел закрыться рукой, и это спасло его от сильных ожогов. От мощного удара пламени загорелся рукав куртки. Пока Костыль успел потушить его, запястье до локтя обгорело. Невезучая все-таки эта рука – и ожог, и вывих.

А потом наступило время ментов…

Он очнулся от холода. Странно, однако именно это ощущение было первым, которое проникло в его сознание.

Боль появилась потом. Но, овладев его телом, она уже не отпускала. Так и напоминали они о себе – одновpеменно боль и холод.

Открыв глаза, он увидел перед собой грязную серую плоскость потолка. Плохо выбеленная, в грязных разводах влаги, плита словно дышала, то приближаясь, то отдаляясь. Потом она начала медленно вращаться. Он понял, что это было головокружение.

Ощущение было словно после контузии – звон в ушах, головокружение, тошнота подкатывала к горлу. Он снова закрыл глаза, но стало еще хуже.

Лучше было бы сразу попасть на тот свет – там хоть тепло. Он снова открыл глаза, чуть приподнял голову, лежавшую на подушке, и глянул по сторонам. На большее сил у него не хватило.

– Ты смотри, очухался, – раздался тонкий, почти детский голос.

Следом за ним прозвучал другой, ниже и грубее:

– А я думал, он коньки откинет.

Теперь Панфилов понял, почему ему холодно. Его босые ноги торчали из-под тонкого солдатского одеяла. Посиневшие пальцы с отросшими ногтями казались неестественно большими. Он шевельнул ногами, пытаясь спрятать пятки под одеялом.

– Замерз, – снова прокомментировал тонкий голос.

– Ничего, – отозвался другой, – не помрет. Слышь, ты, чмошник, живой?

Скривившись от боли, Константин повернул голову. Он лежал в довольно просторной комнате с выкрашенными бледно-зеленой краской стенами, большим окном со стороны головы и единственной лампочкой под потолком.

Комната была начисто лишена мебели, если только не считать двух кроватей с жесткой панцирной сеткой. На одной из них лежал Панфилов.

Снизу панцирную сетку прикрывала серая простыня, сверху темно-коричневое одеяло толщиной в газетный лист. Неудивительно, что он замерз. В комнате едва ли было теплее, чем в морге.

Повернув голову, Константин почувствовал, что она плотно забинтована.

На панцирной сетке без белья, расположенной у противоположной стены, сидели, небрежно развалясь, двое солдат. Они были в расстегнутых на груди шинелях с малиновыми погонами. Их шапки лежали рядом. Один, с погонами без лычек, выглядел совсем юнцом. Похоже, его лицо еще не знало бритвы.