Рейтар - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Круз cтр.№ 11

Растянулись в колонну по два, перешли на рысь. Лица у всех бледные, мрачные, в глазах огонь и злоба, руки, что поводья сжимают, аж побелели на костяшках. На ферму ворвались на галопе, даже без разведки уже, и застали такую же картину – семья Толстого Бэлла ушла. Тоже все изгажено и изломано, но люди могли еще живы быть, Бэлл их таким же образом наставлял.

К городу ближе уже с рыси на галоп перешли, неумно утомляя коней. И едва вымахали на увал, как разом закричали в отчаянии. Городка не было, лишь остатки глинобитных стен форта торчали из земли сломанными и сточенными зубами. Следы орудийного огня ни с чем не спутаешь, это не кочевники были. И в доказательство того же – взвод княжьей пехоты на выгоне, у телег, на которые грузили какое-то имущество. Увидев нас, схватились за винтовки, пыхнули первые дымки выстрелов, бесполезно свистнули выпущенные в панике первые пули, потерявшись в пустой степи.

– К бою! В атаку – марш-марш! – заорал я, выхватывая револьвер.

Двести шагов до врага, до тыловых обозников-грабителей в серых мундирах и рыжих кожаных гетрах, суетливо дергающих затворы. Рванули кони в карьер. Близкая пуля рванула шемах на шее, чуть не размотав его, но поздно. Я с ходу всадил пулю в середину лица бледному испуганному стрелку, поднял на дыбы Кузнеца, прикрываясь им, застрелил еще одного, затем конь, рванув вперед, сбил грудью на землю третьего, в которого я всадил две пули, свесившись из седла.

Огляделся. Все. Всех перебили. В глазах пелена красная, руки трясутся от предчувствий. Ни на кого не глядя, дал Кузнецу шенкеля, погнал его в разрушенные ворота форта, но тот остановился, захрапев, испугавшись переломать ноги на обломках. Спрыгнул я с седла, побежал внутрь.

Форт защищался, но не долго. Никто не ждал нападения от княжьих войск, так что едва успели запереться. Ударили по ним артиллерией, ворвалась пехота, расстреляла всех, переколола штыками. Так и лежали люди, где их смерть застала. Кто на стене, кто на пороге дома, кто где.

Своих нашел не сразу, а лишь тогда, когда сознание начало проваливаться в черную яму. Они отбивались дольше других, запершись в кузне, что у дальней стены. Маленькие окошки исклеваны пулями, на полу полно блестящих гильз. Сколько-то продержались. Олвин погиб от пули, ударившей между ключиц. Жену убили несколькими выстрелами, когда уже в дверь ворвались. Рука у нее в следах копоти револьверной, тоже стреляла. Лиану и трехлетнего Дима закололи штыками. Затем кто-то поднял младшего и прибил его к дверям, пробив длинным стальным штырем горло. Поглумился. Степняки бы всех в рабство свели, а княжьи воины… вот так только.

Как хоронил своих, даже вспомнить не могу. Вместе с другими сносили всех убитых в сухой ров, что под самой стеной, с той стороны, где она стоять осталась. Сначала на телеги укладывали, везли, а потом в могилу общую. Кто плакал, кто молчал, четверо ускакали к своим фермам, да так и не вернулись. Не нашли они там никого, наверное.

Потом все резали кинжалами левую ладонь, размазывая кровь по камням, набросанным могильным холмом, клялись отомстить. Потом скакали по следам ушедшего отряда, которые вели на запад, дальше в Степь. Догнали его через сутки, выследили, подошли балкой скрытно, те маршем шли по дороге без всякого тылового охранения.

Затем была атака на пехотную полуроту, с тыла, с гиканьем и свистом, и помню только чьи-то головы под лезвием шашки, испуганные до паники лица солдат, сверкающие штыки, выстрел откуда-то сблизи, и словно удар киркой в ребра, от которого померк свет.

А потом было высокое-высокое небо в степи и спотыкающийся конь подо мной. Открыл я глаза, уставился на сидящую на конском трупе черную птицу. Та смотрела на меня круглым глазом, наклонив набок уродливую голову.

– Ты кто, а? – спросил я сипло, разлепив спекшиеся губы. – Сдох я, думаешь? А вот смотри.

Болтавшаяся на темляке окровавленная шашка не помешала. Отяжелевший от падали стервятник даже крыльями взмахнуть не успел, как тяжелая револьверная пуля вышибла из него облако перьев, сбив с добычи. А затем револьвер выпал из ослабевшей руки, повиснув на длинном ремешке.

– Нет, плохой я, – сказал, закашлявшись. – Ничего в руках не держится.

Конь медленно нес меня дальше в степь. Он не был ранен, повезло, но истомлен до последнего предела сил. А за нами трусила лейб-драгунская серая кобылка, непонятно откуда здесь взявшаяся.

– Стой, – натянул я поводья. – Стой, Кузнец. Некого нам здесь больше бояться.

Полуроту мы вырезали подчистую в нашей бешеной атаке. Никто не ушел, все так и лежали серыми тушами на земле. И наши все пали, до единого. Барата помню, как прикрыл он меня от выстрела собой, завалился назад, а затем я зарубил пехотинца. А как я единственный из боя вышел, того не ведаю. Конь меня вынес.

Спешиться нормально не получилось, свалился, схватившись за бедро и застонав. У меня не только пуля в боку, мне еще и штык в бедро воткнули.

– Ты, Кузнец, отдыхай, ты свое дело сделал, – сказал я коню. – Сейчас я себя немного в кучу соберу, да и поедем с тобой куда-нибудь. И ты с нами, кобыла трофейная, как бы назвать тебя… Голубкой, хочешь? Серая, быстрая. Тебе имя носить недолго, все равно тебя продавать, клеймо на тебе куда как приметное.

Рана в бедре была с виду чистой, штык насквозь не прошел, воткнувшись на ладонь, примерно. Залил ее крепким вином, замотал чистыми бинтами, больше ничего сделать не смогу. Бок же выглядел куда хуже. Пуля в патронташ сперва ударила и от него в ребро, и где она там застряла, не ведает никто. Потроха-то целые, иначе кровью бы истек, но дышать еле-еле могу, и шевелиться с трудом. Как в седло садиться, и не пойму уже. А дальше куда мне?

Закашлялся и заорал от боли в боку. Выругался, сплюнул на землю огромный сгусток пыли. Наглотался. Открыв флягу, напился жадно, плеснув туда чуток лейб-драгунского вина, для утоления жажды.

– Нет, сидеть нельзя здесь, слабею, – пробормотал. – Надо куда-то к людям идти, иначе издохну.

«А зачем тебе жить-то?» – спросил вдруг чей-то голос в голове.

– Зачем? – злобно переспросил я, адресуясь к неведомому голосу. – А затем, что пока князюшка Орбель Второй эту землю топчет, я тоже поживу. Мне полусотни пехоты мало для мести, их кровь даже землю на могиле не напитает, не то что жажду мою. Поэтому я выживу. А князь – нет.

«Ну-ну», – хихикнул бредовый голос.

– Отвали, – отмахнулся я.

Попытался замотать себя бинтом по бокам. Когда затягивать начал, аж заорал от боли, но потом вроде как чуть-чуть и полегчало. Поймал за повод Голубку, хрипя и ругаясь, вскарабкался в лейб-драгунское высокое седло. Она вроде взбрыкнуть решила, покрестила задом, заиграла, но я цука ей дал поводом, а в ухо прошептал ласково:

– Тихо, дуреха, тихо. Не потянет Кузнец меня, ты повези чуток.

И выловив из кармана жилета кусок сахару, протянул его на руке вперед. Изогнув шею, Голубка аккуратно взяла угощение с ладони мягкими губами, захрумтела. Кузнец на свист пришел, без затей дал себя за повод взять. Так вот и поедем.