Горячая весна 2015-го - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Луговой cтр.№ 34

– Все правильно, – подтвердил представитель штаба армии, – маскировку мы обеспечим. Зенитное прикрытие тоже. Только в Новгороде ваши пилоты, которые приедут поле смотреть, как и мы сами сейчас, должны быть в гражданке. И аэродромщиков это касается. Но вообще-то в городе лучше вам светиться поменьше. Людей предлагаю разместить здесь, – он указал на юг, – в Бороке. И вон там – в Базловке. Под глиссаду вам все озеро выделено со стороны Прилук. Приводные маяки будут. Диспетчерское обеспечение – пока свои службы не развернете, вами будут рулить из Кречевиц. Боевое обеспечение – из Острова или с полевого КП армии, под Великими Луками. Ну да в документах все это есть.

Полковник Кузнецов еще раз оглянулся на поле. Отсюда через месяц или два он должен будет поднимать свои машины на реальные боевые задачи. Пока в возможность такого верилось слабо, но годы службы приучили его к мысли, что осуществляться могут самые маловероятные идеи.

Штаб тактического авиационного командования коалиции размещался в Любони, южном пригороде Познани. Последние два месяца здесь никогда не бывало тихо – шум двигателей самолетов, взлетающих и садящихся на полосы авиабазы Кшесины, смешивался с грохотом составов на железнодорожной станции Любонь, через которую проходили воинские эшелоны с военной техникой, выгруженной с американских кораблей в портах Голландии и Бельгии.

Четырехзвездный генерал Обадия Джонсон, командующий вооруженными силами коалиции, предпочел не вызывать командующего коалиционной авиацией в Варшаву, а прилететь в его штаб самому. Авиация, как и в прочих операциях американских вооруженных сил по всему миру, являлась его главным козырем и основной ударной силой.

Томасу Гатлингу, бывшему командующему 17-й воздушной армией ВВС США, командование тактической авиацией коалиции досталось «по наследству», после того как его армия влилась в нее в полном составе. На совещание он прибыл с опозданием и в дурном расположении духа. Вчера вечером из-за нечеткой команды польского диспетчера столкнулись при заходе на посадку на аэродром Бжег два F-22A из 27-й эскадрильи тактических истребителей. Потеря двух ценных самолетов из-за какого-то идиота, плохо говорящего по-английски, конечно, не могла помешать сосредоточению авиации на польских аэродромах, но нервов попортила достаточно. Впрочем, пилоты выжили, хотя вряд ли они смогут принять участие в планируемой кампании.

– Я слышал о вчерашнем инциденте, – сказал Джонсон Гатлингу. – Надеюсь, это не помешает сосредоточению ваших сил? Или есть еще проблемы?

– Нет, не помешает. Хотя проблемы есть, конечно. Стратегическое авиационное командование отказывается выделять нам бомбардировщики. Мы можем включать B-2 и B-52 в свои планы, но в полное наше распоряжение их не дадут.

– Том, ты сам должен понимать. Юридически мы – стабилизационный контингент. Почти миротворцы. А зачем миротворцам бомбардировщики? Вот дойдет до драки – все у тебя будет. Кроме того, стратегические силы нужны, чтобы удерживать русских от соблазна расширить масштаб конфликта. Все должно решиться здесь – в Польше и Балтии.

– Русские… Обадия, я ведь мечтал воевать с русскими. С курсантских времен. Нас к этому готовили. Когда война закончится, уйду в отставку. Просто больше не останется целей в жизни.

– Рано еще говорить об этом. У русских чертовски сильная система ПВО. Хотя и устаревшая, но лучшая в мире.

– Точнее – единственная в мире, – кивнул Гатлинг. – Мы слишком полагаемся на ребят в кабинах, русские же подошли к этому более основательно. – Он вздохнул. – Это вообще будет незабываемо: сильнейшая авиация против сильнейшей ПВО. Армагеддон в пробирке. Но мы справимся. Русские уже не те, что прежде.

– Не те? Что ты имеешь в виду?

– Не те, что при Советах. Самолетов у них осталось мало, да и из тех, что есть, в воздух поднимутся немногие. Ракетных батарей полно, но те парни, которые ими командуют, пришли в армию еще во времена кризиса, и, как ты догадываешься, это не лучшие…

Джонсон вопросительно приподнял бровь.

– Например?

– Смотри сам. Иваны имеют в анклаве два зенитно-ракетных полка, вооруженных дальнобойными ракетами SA-12 и SA-20 [18] . Сейчас они их усилили до пяти-шести дивизионов каждый.

– Не вижу в этом их ошибки. Это хорошие комплексы.

– Да, но не в том случае, если располагаются на передовой. А анклав простреливается нами чуть ли не насквозь. В результате мы подавим их очень быстро, в течение суток быть может, и эти ценные и дорогие виды оружия окажутся бесполезными.

– Недооценка противника опасна. Русским всегда не хватало гибкости, но они не идиоты. Наверняка они предусмотрели подобный вариант!

– Да, предусмотрели. Теперь их дальнобойные комплексы прикрывают ЗРК малого радиуса. В каждой бригаде или полку по батальону SA-22 на мобильном шасси. Но все это как мертвому припарки, нам потребуется немного больше времени – и только.

– А за это время они сомнут латышей и литовцев и приедут в анклав на танках? Не забывай, что у них и под Калининградом не меньше танковой дивизии. Нарваться на контрудар в первые же минуты конфликта будет очень неприятно…

– Не успеют, – помотал головой Гатлинг. – В первые сутки конфликта мы бросим основные силы на анклав и отделаем там русских как бог черепаху. За это время их танки не успеют надрать вам задницу.

– Пожалуй, так. Но основная масса наших войск с первых минут начнет действия в зоне, небо над которой контролируют русские зенитчики. Это не добавляет оптимизма. Я опасаюсь ударов с воздуха в «бутылочном горлышке» между Польшей и Литвой.

– Пусть это тебя не тревожит. Я не могу гарантировать, что на ваши головы не упадет совсем ничего, но в «бутылочном горлышке» отсутствие массированных ударов по вам гарантирую. Очень скоро русские убедятся, что их результаты не окупают потерь.

Аллеи острова Канта, окружающие отреставрированный Кафедральный собор с могилой великого философа, были любимым местом отдыха калининградцев, и сейчас, благодаря установившейся к выходным теплой погоде, здесь было довольно много народу.

Эдуард Гуськов, лидер Балтийской радикальной партии, регистрация которой была аннулирована Министерством юстиции Российской Федерации две недели назад, торопливым шагом пересек реку по Медовому мосту и, повернувшись спиной к собору, нашарил в кармане мобильник. Он звонил своему помощнику, находящемуся сейчас на площади Победы.

Радикалы еще месяц назад подали заявку на проведение там митинга, прямо перед мэрией. Заявку, разумеется, немедленно отклонили, но Гуськов неоднократно заявлял в интервью, что митинг будет проведен в любом случае. Сейчас на площади концентрировался, наверное, весь областной ОМОН, десятка два иностранных журналистов, желающих лично видеть, как власти будут расправляться с сепаратистской оппозицией, и сотни полторы политически активных калининградцев, готовых лично намять бока самому Гуськову и его сторонникам. А вот их-то на площади и не наблюдалось. Точнее, их было всего трое: его помощник, присевший сейчас на край чаши пустого по сезону фонтана, и двое «отморозков», которые по сигналу должны были поднять растяжку с абрисом области на синем фоне и надписью «Балтийская республика». Ребят, конечно, задержат, растяжку отберут, корреспонденты зафиксируют очередное нарушение прав человека, но все это, в полном соответствии с законами конспирации, – только отвлекающий маневр. Главное, то есть выступление самого Гуськова, должно состояться здесь, на острове, перед могилой Канта. Об этом знали всего около десятка наиболее верных последователей, которые должны были составить аудиторию, и четыре иностранные съемочные группы, рассредоточившиеся сейчас по парку. Гуськов предпочел бы англичан и американцев, на худой конец – поляков с прибалтами, но они покинули блокированную область еще зимой, и приходилось довольствоваться корреспондентами нейтральных стран – шведами, немцами, чехами и стрингером, работающим на BBC.